Сегодня открывается театральный фестиваль «Пять вечеров» имени Александра Володина, который должен был состояться, как всегда, в феврале 2021 года, но из-за пандемии был перенесён на сентябрь. Программа этого года называется «Осенний марафон» и открывает ее спектаклем «Пять вечеров» режиссера Айдара Заббарова Татарский академический Театр им. Г. Камала. В преддверии показа публикуем рецензию Марины Дмитревской на этот спектакль.
НА ФОНЕ ПОГАСШЕЙ ЛУНЫ, ПОД ТАТАРСКУЮ ПЕСНЮ…
«Пять вечеров». А. Володин.
Театр им. Камала.
Режиссер Айдар Заббаров, художник Булат Ибрагимов
В финале этих «Пяти вечеров» не произносят легендарное «Только бы войны не было». В финале этих «Пяти вечеров» Тамара обнимает Ильина (кстати, совершенно трезвого) со словами: «Теперь у нас все будет иначе». А в конце первого акта она танцует странный ломаный танец под татарскую песню 90-х. И это, кстати, лучшее место в спектакле…
В «Пяти вечерах» Театра Камала Ильин не раз обращается к залу, рассказывая ему свою жизнь фрагментами володинских автобиографических записок, плотно нафаршированных при этом чьими-то чужими «своими словами». Он то исповедуется в своих чувствах, то вспоминает, как его «везли на Север», то произносит неясной природы мелодраматические тексты о письмах Тамары, которые много лет носил/возил с собой, а потом они куда-то пропали. Пьеса перекомпонована, никаких пяти вечеров в ней нет, как нет и рифм, перекличек: Ильин на вокзале рассказывает Кате, как они сидели в грузовике и он услышал: «Вот такая у тебя будет бесчувственная жена», — и тут же, теми же словами Тамара рассказывает про проводы Славику в своей комнате на Восстания, 2, квартира 22…
Л. Хамитова (Тамара), А. Бурганов (Слава). Фото - Риф Якупов
В этих «Пяти вечерах» Тимофеев приходит в последнюю сцену явно влюбленным в Тамару и приносит гвоздики, которые боязливо прячет в портфель. А на вокзале Катя опрокидывает рюмку за рюмкой, в то время как Ильин не пьет. Наверное, он мусульманин…
Действие этих «Пяти вечеров» происходит в отчетливые 1960-е. Здесь Тамара и Зоя ходят в чернобурках и уже явно социально «оттаяли» от войны, культа и жесткого послевоенного быта. В этом смысле как-то поздновато и не очень мотивированно возвращается Ильин: почему в 60-е? Очевидно, десятилетия откорректированы под возраст исполнителей (прекрасных, надо сказать, исполнителей — Люции Хамитовой и Минвали Габдуллина). Но уж если изменили эпоху, дайте же понять, почему Ильин звонит в гастроном на углу Пестеля и Литейного не из телефона-автомата как это было в жизни и в пьесе конца 1950-х, а просит Катю соединить его через коммутатор, по междугородке? Я думаю, это придумано для того, чтобы зритель посмеялся над прыжками и ужимками подслушивающей разговор ядреной девушки Кати (Гульчачак Гайфетдинова), но вряд ли это серьезный аргумент для исторических анахронизмов.
Л. Хамитова (Тамара). Фото - Риф Якупов
И почему из магазина Ильин идет с современными экологичными бумажными пакетами, о наличии которых в 1960-е не подозревали, укладывая в авоськи развесное масло в пергаментной обертке? Из этих пакетов Ильин вываливает на Тамару груду подарков, буквально осыпает ее богатствами — от духов до браслета… И тут она окончательно понимает, что явился принц, которого она так долго ждала из далеких странствий. И тут она кидается ему на шею, как Деду Морозу на елке, и по-детски повисает, поджав ноги: щедрость Ильина растопила ее сердце…
С того момента, как я видела спектакль на премьере, во-первых, у нас вышла большая рецензия Анны Степановой,которой эти “Пять вечеров” очень понравились https://ptj.spb.ru/…/process-99/poschitajte-vashi-vechera/.
Вчера в пересмотрела их на открытии Володинского, спектакль изменился, стал изящнее грациознее (не отказываясь от мелодраматической и без подтекстов версии пьесы).Все-таки пожалела, что Айдар не переменил имена, сделав героев петербургскими татарами, многое бы читалось логичнее. По-прежнему прекрасны актеры театра Камала, и вне всяких конкурсов –лиричнейшая Люция Хамитова…
Стоять под светом темной луны, прижавшись друг к другу, — мечта всех уважающих себя влюбленных. В спектакле Айдара Заббарова «Пять вечеров» луна, ни на секунду не пропадающая с задника, играет с героями злую шутку — она будто не перестает за ними следить. Так романтика сменяется вечной тревогой, вечным обманом, вечным побегом.
На деревянной платформе, то выезжающей вперед, то призрачно удаляющейся вглубь, живет и процветает быт: диван, стулья, торшер, холодильник — все из 60-х годов. Расстановка их весьма геометрична, однако все равно остается «запашок» набитого вагона. Воздуха в этом пространстве нет и быть не может. Слишком тесно, слишком душно. Уже на уровне сценического решения виден какой-то слом, кажется, что вся эта платформа скоро прогнется под тяжестью аккуратненьких клетчатых диванов.
В первой сцене мы застаем Ильина (Минвали Габдуллин) в постели с Зоей (Алсу Каюмова (Вазиева)), где уже веет глухой безнадегой, от которой скорее хочется спрятаться в каком-нибудь теплом подъезде, где обычно целуются влюбленные. Однако Ильин выбирает спрятаться не в подъезде, а в воспоминаниях юности, в иллюзиях: «к Тамаре, к Тамаре!» Здесь Тамара (Люция Хамитова) — олицетворение нежности, тонкости, всепринятия, даже надлом в ней именно что живет, — она как ребенок, который, поранив ногу, прикладывает подорожник и идет дальше смотреть на небо и удивляться этому миру. Жизнь все оборачивает ее спиной к луне, но героиня не оставляет попытки повернуться к ней снова и увидеть воочию. Тамара — единственная, кто пытается вылезти из вечного сумрака, из неоправданной лжи.
Спектакль идет на татарском, и, наверное, об этом следовало сказать ранее, но оттого что незнакомый язык не мешал и не путал, сложилось явное ощущение, что история в спектакле не только вневременная, но и вненародная. Безусловно, Айдар Заббаров поработал с пьесой Володина, сильно ее сократил и адаптировал к татарской традиции, что для меня в большей степени выразилось в сцене, когда наивно-радостная Тамара, все никак не знающая, с какой же стороны подбежать и крепко обнять Ильина, нежно забрасывает руки ему на плечи, льнет к нему, но все же сохраняет допустимое расстояние. И снова все переворачивается, мизансцены строятся фронтально. Не лицом к лицу, а спина к спине. И все здесь — словно печальные клоуны, выброшенные на обочину, вечные одинокие наблюдатели, которые безумно хотят выпрыгнуть из этого душного пространства. Слава (Алмаз Бурганов) как бы тайком бегает поговорить с Лидой, уверенный, что вместе у них будет все иначе, а в действительности же получается, что его мечты рушит Катя где-то за коммутатором (Гульчачак Гайфетдинова) — одним своим присут-
ствием.
И тогда они выходят на лед — настил окраса туалетной плитки, где их никто не видит и не слышит, только они и свет мертвой луны. Они как бы попадают в поле своих иллюзий, которым не дано осуществиться. Никого уже не волнует, что будет в реальности, главное, что здесь им безопасно. Подъезд, клозет — какая разница? Вот Ильин катает на санках Тамару, а она по-детски кричит и размахивает руками, а вот пьяные Тимофеев и Ильин превращаются в натуральных мальчишек, падают, встают, смеются. Всю эту клоунаду прерывает Тамара своим странным танцем, «лунной походкой» наоборот. Ее словно разделило четко по линии, боль рвется из нескольких каналов: сверху, через движения рук и головы — мягкие углы, нежные, снизу — острые, искривленные, вместе рождающие неимоверную женскую глубину.
И вроде никто не надеется на светлое будущее, все знают, что будет плохо, к этому «плохо» они привыкли. Однако все равно живут в обмане, — к нему они привыкли тоже. Как зверьки, они прячутся от этой угрожающей луны, но спрятаться так и не могут. Главный зверек здесь, конечно, Катя, настолько она зашугана, где-то нелепа, что в любой момент сможет накинуться на того, кто станет угрозой стабильности ее фантазий. Так она и бросилась на Ильина во время небольшой перепалки со Славой. Страшная женщина, по замечанию нашего таксиста. А такая точно останется одна.
Надежды нет, влюбленности нет, любовь сломана. Герои словно приняли эту не очень приятную жизнь, приняли одиночество в ней и будут как-то жить дальше. Как осторожно Тамара обнимает Ильина — так, будто сейчас что-то может случиться и объятия придется тут же разомкнуть.