«Из жизни марионеток». Ингмар Бергман.
БДТ им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер Анджей Бубень, художник Олег Головко.

С фильмом Бергмана «Из жизни марионеток» у меня складываются странные отношения: я пересматриваю его раз за разом, потому что никогда не могу вспомнить, смотрела ли раньше. А пересмотрев, тут же забываю. Он кажется тягучим, медленным, расфокусированным, его трудно смотреть и еще труднее вспоминать. В памяти остаются картинки — холодные черно-белые или чувственные черно-красные. Этот фильм завораживает внешней красотой, но оставляет неприятное брезгливое ощущение: как будто подглядел в дверную щелку откровенную до неприличия сцену. Только непристойным занятиям предавались не человеческие тела, а души. И от того, что ни герои, ни ситуации, ни проблематика не вызывают идентификации, чувство гадливости не перерастает в сладкое запретное эротическое переживание, как бывает при просмотре некоторых других фильмов Бергмана. Автор проводит отстраненное, беспощадное и очень субъективное препарирование отдельно взятой человеческой души, а заодно и узкой социальной прослойки.

«Тангейзер». Р. Вагнер.
Новосибирский театр оперы и балета.
Режиссер Тимофей Кулябин, художник Олег Головко.

«Тангейзер» Вагнера считается одной из самых сложных для постановки опер. И дело не только в запутанном сюжете, соединяющем историческое (состязания миннезингеров), мифологическое (грот Венеры) и христианское (паломничество Тангейзера в Рим), но и в сложности партитуры, резкой смене настроения музыки. Найти решение для «Тангейзера» и обосновать переходы от одного эмоционального состояния к другому — задачи именно режиссерские. Тимофей Кулябин обе эти задачи решил приемами, свойственными его работам в драматическом театре. «Тангейзер» Кулябина — это квинтэссенция его режиссуры, и тут есть некоторый иронический парадокс: хочешь увидеть концентрированную драматическую режиссуру Кулябина — сходи на его оперу.

«В Питере пошла борьба площадок за контент», ‒ сказал мне недавно один нестарый режиссер. И правда, возникшие в последние годы в Петербурге площадки «Скороход» и Новая сцена Александринки, функционирующие «Легкие люди», возродившийся ON. ТЕАТР, как будто, удовлетворяют спрос не очень многочисленных проектов, способных дать настоящее художественное качество. Поэтому, прослышав про открытие новой сцены в Музее современного искусства «Эрарта», редакция решительно двинулась за комментариями к программному директору музея, театральному режиссеру Денису Рубину.

«Свидетель обвинения». По одноименной пьесе Агаты Кристи.
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Мари-Луиз Бишофберже.

«Я ничего не вижу: сломались дорогие очки, а дешевые на гастроли МХТ я надеть не решилась», ‒ жаловалась блондинка с пухлыми губами с соседнего ряда своей подруге. Я же, нимало не комплексуя, решилась взять те очки, которые были, и рассмотрела все вполне, хотя смотреть, в общем-то, было не на что. На сцене — простенькие декорации, напоминающие зал суда. Слева в глубине — трибуна судьи, чуть ближе к зрителям — стол адвоката со стороны обвинения. Справа — места для подсудимого и адвоката защиты. В центре — место свидетеля.

«Отрочество». Я. Пулинович по произведениям Л. Н. Толстого.
Академический ТЮЗ им. Ю.П. Киселева (Саратов).
Режиссер Алексей Логачев, художник Ольга Колесникова.

«Бывают, мой друг, бывают», — уверяет Николеньку отец, а нас Алексей Логачев. И синие, и белые зайцы на сцене ТЮЗа чувствуют себя как дома — спектакль родился здесь, на прошлогодней театральной лаборатории «Четвертая высота». В пьесе Ярославы Пулинович ни о каких зайцах речи не идет, драматург выбирает из трилогии Толстого самые болезненные моменты взросления героя, где основной акцент — реакция Николеньки на смерть матери. «Отрочество» выходит довольно напряженным, мрачным. Эта мрачность пьесы выворачивается режиссером наизнанку, главное для него — не болезненность взросления, а «белоснежность» детского сознания.

Вот все хорошее, что только бывает в жизни, олицетворял Вадик, Вадим Фиссон — это праздник, несмотря ни на что, подарки, радости, мечты, которые вдруг сбываются... «Если бы я распоряжался временем, я бы дал хорошим людям возможность еще немного пожить»... Это его слова...

Не каждому взрослому человеку придет в голову такая фраза — он мыслил как волшебник, и впрямь распоряжавшийся временем, и возвращал в детство, возвращал детский взгляд, веру в чудеса, дарил чистоту, бесстрашие и свободу, пренебрегая скучными законами действительности. И каждый, каждый, кто его видел или оказывался рядом, испытывал счастье и поневоле переосмысливал свою жизнь и отношения с миром. И ничего невозможного не было, границы реальности раздвигались — вот ровно настолько, насколько ты сам сможешь вообразить. И то, что он мог воспринимать мир еще и с высоты детского роста — он и сам понимал это, — давало некий объем, другой ракурс, другую меру весов, парадоксальное мышление.

«Это все она». А. Иванов.
Прокопьевский драматический театр.
Режиссер Семен Серзин.

Шахтерский город Прокопьевск в последнее десятилетие стал довольно заметной точкой на театральной карте России. Конечно, это произошло не сразу. С «Преступлением и наказанием» Ольги Ольшанской театр ярко показался когда-то на фестивале «Театры малых городов России». Приглашенный просто на постановку Марат Гацалов на глазах стал художественным лидером и начал подтягивать в театр свое поколение режиссеров, за которыми потянулись художники. Его спектакль «Экспонаты» был представлен на «Ново-Сибирском транзите», на «Золотой Маске» получил «Маску критики». «Класс Бенто Бончева» (режиссер Дамир Салимзянов) и «Парикмахерша» (Семен Александровский) были показаны на нескольких российских фестивалях, первый прокопьевский вербатим «Горько!» ‒ на «Маске плюс».

Подходят к концу гастроли МХТ на сцене Александринского театра. Про уже показанные спектакли «Контрабас» и «Свидетель обвинения» будет сказано позже, а про новую редакцию «№ 13» Владимира Машкова не так давно в блоге ПТЖ был текст Наталии Каминской. Его мы и предлагаем вашему вниманию.

Из «Театра На Литейном» уволен главный режиссер Игорь Ларин

В субботу Игорь Ларин сообщил в соцсетях, что уволен директором театра Андреем Лобановым. Об увольнении ему сообщили звонком из театра. Поскольку эти «увольнения звонками» производят всегда крайне негативное впечатление, мы решили разобраться в ситуации.

Игорь Ларин прислал текст, объясняющий происшедшее.

Андрею Лобанову мы задали вопросы, на которые он ответил.

Версии увольнения оказались столь разноречивыми, что мы решили отдать право комментирования событий читателям, театральным людям, критикам, наблюдавшим ход театра последние два с половиной года, наконец — актерам труппы Литейного, которая за эти дни никак себя не проявила (бывают увольнения, после которых труппа театра поднимается на защиту лидера...) Эти две версии мы и предлагаем вашему вниманию.

Уже второй сезон Мастерская Петра Фоменко живет без своего основателя. В театре по-прежнему с аншлагами играются спектакли-легенды («Волки и овцы», «Одна абсолютно счастливая деревня», «Семейное счастье»), недавно успешно (практически в том же составе) была восстановлена фоменковская «Безумная из Шайо» 2002 года. Но репертуар театра с завидным постоянством пополняют премьеры (чаще всего в формате «пробы и ошибки»), которые пристально сравнивают с «рукой» Мастера. Мы поговорили с актером Мастерской Евгением Цыгановым об ученичестве и о школе Фоменко, о «театре-доме», о разных поколениях «фоменок» и, конечно, о его недавнем режиссерском дебюте в родном театре.

«Шум». По пьесе Е. Бондаренко.
Новая сцена Александринского театра.
Режиссер Михаил Патласов, художник Александр Мохов.

В 2009 году в районном центре Челябинской области один подросток застрелил другого из обреза за то, что тот накануне измазал ему лицо пастой шариковой ручки. Подросток стал молодым человеком и до сих пор не вышел из психиатрической клиники. В 2011 году Екатерина Бондаренко написала пьесу про это, которую поставили в «Театре. doc». Постановочная команда Новой сцены, побывав на местах событий и пообщавшись с родственниками и свидетелями, сделала пьесе полный апгрейд. Так что от текста, где был придуман все-таки какой-то персонаж с неким Достоевским в анамнезе и в некоем ландшафте, ничего не осталось, кроме пары-тройки монологов.

Сейчас в репертуаре петербургских театров несложно найти несколько спектаклей, затрагивающих феномен насилия, причем на классическом материале.

В Кишиневе завершился VI фестиваль камерных театров и спектаклей малых форм «МОЛДФЕСТ. РАМПА. РУ».

Кишиневский Молодежный театр «С улицы Роз», который провел фестиваль «МОЛДФЕСТ. РАМПА. РУ» в шестой раз, расположился в здании бывшего детского сада. Здесь все крошечное: сцена, зрительный зал, фойе. Но на самом деле в этом пространстве умещается сложный и большой мир, созданный режиссером Юрием Аркадьевичем Хармелиным. Самобытный мир с особой студийной атмосферой.

В конце 1970-х Юрий Хармелин, 24-летний школьный учитель (режиссерское образование он получил в Щуке потом), открыл в одной из кишиневских школ театр-студию. После многих лет испытаний этот коллектив не только получил статус государственного театра, но и стал основанием сложного организма, который на сегодня состоит из Городского театрального лицея, театрального факультета Славянского университета Молдовы и собственно театра «С улицы Роз».

«Прошлым летом в Чулимске». А. Вампилов.
Театр им. В. Ф. Комиссаржевской.
Режиссер Сергей Афанасьев, сценография Александра Орлова.

На исходе 2014-го Валентина впервые за долгие годы огорошила нас в финале. Непредсказуемо.

«Ты по-прежнему чинишь калитку?» — нередко говорим мы друг другу, опуская всяческую иронию, в момент, когда один из нас романтически бьется об очередной непробиваемый каркас железобетонных жизненных конструкций.

Все, кто привык опираться на плечо непоколебимой Валентининой целостности, привык использовать ее образ, как пароль, — обломались.

Алисе Фрейндлих сегодня 80.

Согласитесь: когда видишь Алису Бруновну Фрейндлих — буквально останавливается дыхание. Одно ее появление — уже событие.

Недавно на закрытии фестиваля Э.-Э. Шмитта в Молодежном театре автору показали отрывок из «Оскара и Розовой дамы». Пока шел фрагмент, я смотрела не столько на экран (все равно ползли мурашки — так Оскар и Фрейндлих обращались к Богу...), сколько на писателя. Свидетельствую: он замер, и веки его напряглись-покраснели. И когда вышла маленькая, худенькая, грациозная Алиса Бруновна и в изящном, продуманном, цитатном по отношению к роли Оскара слове-поклоне приветствовала Шмитта, — он стоял с букетом, как тот самый медведь, которого только и не хватало на роскошном празднике с подарками-самоварами-шалями-кроссовками-ансамблями-балалайками, который устроил Шмитту театр... Он понимал, что встретился с великой актрисой. Он сказал это. Он метался, не зная, куда положить диск с записью спектакля. «Театр накрапал тут запись для вас...», — легко говорила Алиса Бруновна, вертя в руке конвертик и в то же время искренне благодаря драматурга словами Оскара...

С 19 по 28 ноября в Петербурге проходил Международный фестиваль искусств «Дягилев P. S.». Как и каждый год, организаторы сделали акцент на балетной программе.

Уэйн Макгрэгор и «FAR»

Главным героем «Дягилев P. S.» — 2014 стал Уэйн Макгрэгор, загадочный «гениальный мальчик английского танца». Хореограф «от науки», исследующий танец и возможности артистов с группой ученых. Гуру двух балетных трупп, одна из которых — труппа Лондонского Королевского балета, где с 2006 года он является приглашенным главным хореографом. Вторая — его собственная — Wayne McGregor Random Dance, которой Макгрэгор отдает больше сил и времени.

«Дыхание». Д. МакМиллан.
Театр «Шаубюне ам Ленинер Платц» (Берлин).
Режиссер Кэти Митчелл, сценография и костюмы Клоэ Ламфорд.

Почти полтора часа двое безымянных героев — мужчина и женщина, семейная пара здоровых горожан среднего класса — крутят педали стационарных велосипедов и ведут длинный диалог на тему «а не завести ли нам ребенка?». Мизансцена не меняется: на черных, сделанных из переработанного материала кубах они посредством физических затрат вырабатывают электроэнергию, чтобы осветить сцену. Безмолвные помощники, располагаясь за их спинами, вторят движениям. На висящем посредине табло бегут цифры, соответствующие изменению численности населения планеты. Все соединено проводами.

Такое построение мизансцены практически превращает происходящее в радиотеатр. Особенность длинного диалога героев — в его принципиальной банальности, обыденности. Вербальность диверсифицируется с помощью разнообразия дыхательных ритмов. Актеры ровно дышат, иронично подвергая сомнению аргументы друг друга в бесконечном споре об улучшении совместной жизни.

Фестиваль казахстанских молодежных независимых театров «Откровение» и Международный театральный фестиваль в Алматы

...Бог мой, как же она пела! Как сирена, обольщающая Одиссея. Хотя это была песня не обольщения, но верности, песня Сольвейг. «Зима пройдет, и весна промелькнет... И ты ко мне вернешься, мне сердце говорит...». Русская певица и la femme fatale Мария Николаевна Травина, меняющая платья, туфли, концертные залы, города, континенты, мужчин, героиня рассказа Нины Берберовой «Аккомпаниаторша», такая, какой ее играла в спектакле алматинского театра «ARTиШОК» дивная актриса Вероника Насальская, вкладывала в эту песню еще что-то свое поверх слов и мелодии Грига. Что-то о победительном праве на счастье, о женской манкости, которая, порой, важнее таланта или ума (хотя не отменяет и их наличия), об умении идти по жизни, как по сцене, одаривая и опаляя звездным сиянием тех, кто попадается на пути.

75 лет театроведческому факультету...

Больше тридцати лет назад я закончил театроведческий факультет Театральной академии, но когда о нем заходит речь, непременно говорю «наш». Язык сам собою это выговаривает. Это как историческая родина. Где бы ты ни жил, где бы ни работал, все равно не избавиться от ощущения связи.

70-е годы прошлого века были золотой порой театроведческого факультета. А ведь время вокруг было нехорошее, но я как-то не очень это замечал. В первую очередь потому, что на занятиях в институте мы свободно разговаривали. Только дома, на кухне, можно было вести столь доверительные беседы.

«Тартюф». Ж.-Б. Мольер.
Театр «Шаубюне ам Ленинер Платц» (Германия).
Режиссер Михаэль Тальхаймер, сценография Олафа Альтманна.

Если бы не спектакли Корнеля Мундруцо, Жоэля Помра, Деклана Доннеллана и Кэти Митчелл (афиша NETa в этом году совершенно замечательная, даром что мы теперь не Европа), то постановка Михаэля Тальхаймера «Тартюф» в театре «Шаубюне» однозначно стала бы хедлайнером фестиваля. И хотя тот же NET давно уже нам Тальхаймера открыл, удивляться все равно приходится.

Сначала, как всегда, о работе сценографа Олафа Альтманна: круг сцены он поставил вертикально, оставив в нем небольшую квадратную нишу, где и появляются актеры, точно куклы в балаганном театре. Они, кстати, и размалеваны, и одеты, и экстатичны совершенно в духе гиньоля. В какой-то момент круг этот начнет движение, пол покачнется — и вот уже в сцене разоблачения Оргон сидит (или висит) в кресле... на потолке, оттуда наблюдая за соблазнением жены...

Выпускники курса Анатолия Праудина открыли театр на Конюшенной площади.

Сто стульев, собранных по всему городу, и вручную обитых так, что двух одинаковых не сыскать; стены, некогда разрушенные, а теперь стильные, черные с вкраплениями красного; сцена — гулкая, глубокая, свежевыкрашенная. Многие труппы мечтают о доме, но праудинцы — первые — этот дом себе построили сами. Собственными руками. И это не метафора.