«Гamlet@». По У. Шекспиру.
Омский театр для детей и молодежи (Омский ТЮЗ).
Режиссер Владимир Золотарь.

Шекспировский мир в спектакле Владимира Золотаря — пространство, исторически не определенное: бедная сценография изображает Эльсинор, переживающий не лучшие времена, когда от роскоши не осталось следа и все находится в полном запустении. Персонажи настолько привыкли к этому безнадежному пейзажу, что совершенно не обращают внимания на царящую вокруг разруху: апатичный охранник сидит за старым монитором, где-то в углу валяется тележка из супермаркета, посреди сцены — ржавый кран и уродливый поддон для воды. Могильщик (Анатолий Звонов) обживает пространство, ставит тележку на колеса, украшает стену погребальными венками, один из которых продает Гамлету (Дмитрий Керн), — такой необычный подарок преподнесет сын Гертруде (Лариса Яковлева) и ее новому мужу. Королевская свадьба безапелляционно врывается в кладбищенское пространство Эльсинора — возникает длиннющий праздничный стол, где не то вельможи, не то клерки пришли на необычное бракосочетание, которое проводит пресс-секретарь, приглашая Клавдия (Сергей Дряхлов) к микрофону сделать первое официальное заявление подданным.

Гамлет остро чувствует болезнь этого мира, вместе с Офелией они воспринимают все происходящее сквозь призму переходного возраста. Волей режиссера Гамлет оказывается в двойной ловушке: мало того, что в государстве происходят страшные вещи, так еще и возраст у главного героя сложный, бунтарский. Но отчего-то Офелия и Гамлет (сошедшая с ума и притворяющийся умалишенным) становятся самыми нормальными представителями этого нового шекспировского мира, в то время как остальные герои в той или иной степени норме не соответствуют. Полоний (Тимофей Греков) будто бы притворяется стариком, разыгрывая мудрого и строгого родителя. Клавдий устраивает из свадьбы пресс-конференцию, а молится под Мэрлина Мэнсона. Мультяшные Розенкранц и Гильденстерн (Павел Путрик и Александр Галимов), кажется, и вовсе существуют для того, чтобы отразить своей «плоскостью» полнокровного Гамлета да угостить Клавдия кокаином под модный танцевальный трек…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

У персонажа Дряхлова явно была бурная молодость, он умеет веселиться, моментально переходя из образа строгого правителя в образ привлекательного мужчины и веселого тусовщика, располагая тем самым к себе недалеких однокашников Гамлета. Но Клавдий способен еще и на самоанализ, болезненную рефлексию, граничащую с помешательством. Во время рутинного мужского занятия — бритья — он сам себе признается в убийстве брата, и вот уже бритва не просто инструмент, а, возможно, карающее орудие в руках преступника, осознающего свои злодеяния. Но Клавдий слишком самовлюблен, чтобы навредить себе. Все-таки он теперь и король, и молодой муж, и кумир для жителей Дании — и он определенно выбирает жить.

А вот безумие Гамлета — это нечто иное, это изобретательная, смелая игра. В своих монологах Гамлет обращается прямо в зал, занимая место у микрофонной стойки, где в жанре стэндапа совершает свои внутренние открытия. Офелия же (Вероника Крымских) впадет в безумие безвозвратно, она хоть и существует в образе неформалки, но вызывающие внешний вид и поведение — лишь способ защитить собственную душу и замаскировать добрые помыслы. А после, расставшись в разумом, Офелия является на сцену — захламленную, неуютную — в кристальной чистоты роскошном подвенечном платье. Как антитеза разрухе, она слишком красива и чиста, рядом с ней все становится прекрасным, даже серые мусорные мешки вдруг оборачиваются в ее руках букетом целебных трав. После смерти от Офелии не остается тела, лишь ее воздушное платье понесут хоронить.

Атмосферой спектакля правит музыка, ведь она здесь — воздух для главного героя. Мы слышим все ушами Гамлета. Отключенность от мира, вызов, бунт, мрачная романтика, споры со смертью, заигрывание с потусторонним — все это находит отражение в звуковой партитуре спектакля, состоящей в основном из рок-композиций. Так музыкальной характеристикой Офелии становится песня с призывом «открыть сердце», а лейтмотивом Эльсинора избрана «Sweet dreams» Мэрлина Мэнсона. Кто из музыкальных персонажей нашего века, как не Мэнсон, может передать безумие: притворное — Гамлета, яростное — Клавдия, инфернальное — Призрака? Музыка в спектакле буквально оживет: в руках Горацио (Алексей Гнеушев) появится гитара, и он подхватит мелодию из саундтрека…

М. Пешин (Лаэрт), В. Крымских (Офелия).
Фото — архив театра.

Битом станет «Быть или не быть»: Гамлет в этой сцене перейдет уже на новый, созерцательный, уровень и выдаст свой нетленный монолог не как протест, а как медитацию, эдакую неспешную рефлексию, уносящую в иные миры. А вот Призрак (Владимир Крутов), представитель иных сфер, явится сыну вполне буднично, без лишнего пафоса. Он только стражников пугает громкими шагами и огромной тенью, а для сына — вот он, добрый папка, вкладывающий в руку пистолет, а в голову — идею о кровной мести. Два Гамлета, отец и сын, сядут за стол, и младший накормит старшего какой-то нехитрой пайкой, нальет стакан водки, и Призрак, сытый и довольный, снова уйдет в свою преисподнюю. А сын останется на земле, где все уже совсем как в худшем из миров.

Но, несмотря на закрученную интригу Шекспира, мы не должны забывать о том, что режиссер замыслил молодежный спектакль, и Гамлет здесь подросток-хипстер, так что пора вспомнить о главном маркере дня сегодняшнего — современных технологиях. С фразой «Где грифель мой?» герой Дмитрия Керна достает айпад, который периодически будет появляться к месту и не к месту.

Апофеозом технического прогресса в «Гаmlеt@» Золотаря становится сцена «Мышеловки»: Полоний вызывает Гамлета по скайпу, перед нами — увеличенное изображение с айпада. Старик знакомит датского принца с бродячей труппой, состоящей из актеров Омского академического театра драмы (Михаил Окунев, Олег Теплоухов, Руслан Шапорин и Сергей Сизых). Бродячие артисты скромно соглашаются со всеми предложениями Гамлета и вместо спектакля представляют высшему свету Эльсинора уморительный короткометражный фильм на сюжет «Убийства Гонзаго». Все сыграно с максимально серьезными и трагичными лицами под закадровый текст, который с пафосом читают Теплоухов и Золотарь. В этом коротком видеопослании актеры дружественного театра показывают тюзовцам высший класс драматической игры и оставляют всех наедине с Шекспиром.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Отчего-то именно после «Мышеловки» «Гаmlеt@» Золотаря начинает разваливаться: актеры фатально не справляются с текстом, расстраиваются от этого, затягивая и без того длинное действие бесконечными паузами в попытках припомнить мизансцены и реплики.

Но главный парадокс в том, что откровенно недорепетированный спектакль все равно остается в сознании благодаря режиссерскому замыслу, который прочитывается даже сквозь множество технических ошибок. В финале спектакль становится черновым эскизом о том, как Гамлет договаривается о дуэли с Лаэртом (Максим Пешин), как проходит эта дуэль, как Гамлет ранен отравленной шпагой, и вот ему надо всего лишь заколоть Клавдия… Но вдруг это скомканное и невнятное сценическое повествование приходит к удивительной развязке: Гамлет отказывается убивать Клавдия! На последних секундах жизни главный герой снова оживлен музыкой, и вот Гамлет уже не Гамлет, а Дэвид Боуи, совершающий «Rock ’N’ Roll Suicide». Герой настолько увлечен своей последней арией, что забывает о схватке. Музыка возвышает его над всем этим безумием, отправляет в вечность, возможно даже на то бунтарское облачко, на котором теперь сидит сам Боуи. Все пытаются вернуть Гамлета в реальность, призывают его довести начатое до конца, даже мертвые оживают, чтобы поддержать идею мести и выдернуть принца из его лирического монолога обратно на землю…

Шекспир у Омского ТЮЗа вышел современным, ершистым, но пока неровным и действительно похожим на подростка в пубертатном периоде. Владимир Золотарь дал новую философию сюжета, хрестоматийный текст оживлен сегодняшними звуками, смыслами и ощущениями. Хочется верить, что через пару месяцев дополнительных репетиций Омский ТЮЗ сможет представить этот спектакль так, чтобы режиссерский замысел не шел вразрез с актерской игрой.