Юрий Ицков.

Юрий Ицков — артист острый, синкопированный, реактивный.

И пишу я о нем в день его 70-летия быстро, пунктирно…

Когда в последний раз я видела Ицкова на сцене? Нет, в кино — постоянно, но сериальная реальность, которая приняла Ицкова после его переезда из Омска в Петербург, вряд ли может сколько-то интересовать нас, когда юбилей отмечает вполне выдающийся театральный артист… А вот последняя виденная театральная роль — Бессеменов в «Мещанах» Владимира Туманова (Театр на Васильевском): желчный, въедливый, умный, идеолог. Впрочем, как и все герои Ицкова, которые никогда не были приятными и всегда были идеологами. Отрицательное обаяние (но обаяние!), чувство недоброго юмора и снайперская точность реакций формировали роли Юрия Ицкова всегда.

То есть, как — всегда? Конечно, я не видела его ролей в Иркутской драме, где он играл после окончания Дальневосточного института искусств. Не видела и того, что играл он в Омской драме, куда попал в 1979 году. Я увидела его уже в середине 90-х, и, может быть, это был ироничный князь Обрезков в «Живом трупе», а может, Чебутыкин в «Трех сестрах» или Вукол Чугунов в «Волках и овцах». Важно, что тогда он уже был первачом (и крепким, многоградусным первачом!) великолепной омской труппы.

«Крупно» помню три роли. Потому что они и были — по-настоящему крупные.

Ю. Ицков (Автор, фото Б. Метцера; Моктесума, фото В. Шевырногова; Передонов, фото В. Постнова).

Одна — комическая, цензор Сакисака в «Академии смеха» — одновременно тупой чиновник (его мысль поворачивалась с ржавым скрипом и долго приобретала в черепной коробке форму мысли как таковой) и тут же — по-детски наивный человек, владеющий при этом интригой.

Другая — почти трагическая, Моктесума, ацтекский царь Федор, который устал, который хочет каким угодно образом уйти от ответственности за страну с ее распрями, традициями, установлениями, который ждет избавления, — и по иронии судьбы она посылает ему Кортеса — завоевателя и разрушителя.

Ю. Ицков и А. Володин.
Фото — М. Дмитревская.

Третья — Автор в «Происшествии, которого никто не заметил». Мы были на премьере с Володиным, который сообщил мне назавтра: «Я вчера сказал Ицкову: я дарю тебе свою Маску „За честь и достоинство“. А он обещал мне в ответ свою, прижизненную. Таким образом, у него будут честь и достоинство, а у меня будет лучший актер!»

20 лет назад Юрий Ицков переменил участь. Омская драма — натопленный театр-дом — продувалась ветрами неизвестности, ему же было как раз 50. В это время или остаются навсегда, или меняют траекторию. Ицков с женой, прекрасной актрисой Надеждой Живодеровой, уехали в Петербург, став актерами Театра на Васильевском — ковчега, где собрались ведущие актеры разных российских театров. Внутри труппы существует и «землячество» омичей.

Судьба Ицкова сложилась и здесь. Роль, которая ждала его давно, — Передонов. Потом были и Симыч («Саранча» Б. Срблянович), и Дэнфорд («Салемские колдуньи»), и Чепурной («Дети солнца»), и Ромул («Ромул Великий»).

Но я-то, конечно, вспоминаю счастливые годы Омской драмы, актерское дружество, Инком-балы и скамейку у театра в теплые июньские вечера. Правду сказать, Юрий Ицков всегда был немножко вне этого уюта — крутой профессионал и иронический «отстраненец».
С юбилеем, Юрий Леонидович! И пусть один из тостов будет — Семнадцатый!