«Иранская конференция». И. Вырыпаев.
Такой театр.
Режиссеры Игорь Сергеев и Владимир Кузнецов, художник Анвар Гумаров.
Это не конференция в университете. Это вообще никакая не конференция. Это скорее ток-шоу по иранскому вопросу. И закончится оно — неожиданно для выбранного формата — танцем двух девушек в хиджабах под текст стихотворения «Это все» из пьесы.
Сцена из спектакля.
Фото — Андрей Сухинин.
Иван Вырыпаев дает точную мизансцену: участники конференции сидят вместе, чуть поодаль от них располагается кресло ведущего. Справа стоит кафедра для докладов, слева — микрофон для вопросов. Режиссеры спектакля в Таком театре иначе решают пространство: участники дискуссий сидят напротив друг друга, разделенные сценой, на которую выходят ведущий и выступающий. Для вопросов отводится место за сценой, где установлена камера, выводящая изображение на задник. Вначале наблюдать за таким сценическим решением интересно.
Запись ведется все время. По залу бродит оператор и снимает реакции героев на выступление каждого оратора. Артист, произносящий монолог, произносит его на фоне своего же лица, чтобы зрители могли до мельчайших подробностей разглядеть мимическую игру. Но если мы сидим на записи ток-шоу, почему параллельно смотрим на запись записи?
Сцена из спектакля.
Фото — Андрей Сухинин.
Было бы даже остроумно, если бы авторы спектакля вовлекали зрителя в действие. Тогда атмосфера фальшивого ток-шоу получала бы какое-то осмысление. Это даже шло бы на пользу структуре пьесы Вырыпаева, в которую авторы спектакля вторглись, ничем не обогатив, а только нарушив логику. Ну, например: по Вырыпаеву над шуткой про веру в Иисуса и Санта Клауса должен смеяться кто-то из участников конференции, а здесь могли бы посмеяться зрители. Такое вот обозначенное место для смеха. Как и делается в «приличных» ток-шоу. Про то, что это было бы остроумно, я свои слова, конечно, заберу, но останусь при мнении, что это могло бы выровнять форму высказывания.
Всячески старается спасти ситуацию Игорь Грабузов, играющий ведущего Филиппа Расмусена. Появляясь на сцене в образе развеселого бойкого прощелыги, Грабузов выстраивает драматургию роли так, что, когда оказываются задеты чувства самого Расмусена, его клоунада сменяется настоящим драматическим эпизодом. Предвосхищают эту перемену довольно формальные изменения в костюме — артист снимает пиджак, потом галстук, оставаясь в жилете и рубашке цвета авокадо. Правда, Расмусен так и не расстается со своими модными розовыми очками, сквозь которые смотрит на участников конференции.
Сцена из спектакля.
Фото — Андрей Сухинин.
Художники по костюмам Станислав Белозеров и Денис Гоголев создают удачные образы для представителей различных профессий и конфессий XXI века, уделяя внимание прическам, стильным оправам и другим аксессуарам. Они делают внешний вид более статусным или, наоборот, более неформальным, дополняя или противопоставляя его внутреннему содержанию.
Характер героя считывается сразу, а артисту не удается хоть как-то его развить. Поэтому и к единственной «краске» в образе каждого выступающего постепенно привыкаешь. Юлия Гришаева наделяет свою Астрид Петерсон жесткостью, способной «усмирить» истеричные выпады политолога Магнуса Томсена. Оливер Ларсен Александра Лушина как настоящий профессор интеллигентен и мягок, и, отвечая на неудобные вопросы, он подчеркнуто держится в рамках приличий. Чувствуется, что для Лушина важно, что Вырыпаев указывает возраст героя — 60 лет. Поэтому интересно увидеть, как играет эту же роль тридцатилетний Сергей Азеев.
Сцена из спектакля.
Фото — Андрей Сухинин.
Кажется, существует неформальное деление участников спектакля на тех, кто погружается в психологию персонажа и отстаивает его позицию как свою, единственно верную, и на тех, кто довольно отстраненно транслирует «одно из возможных мнений». Но в целом не очень понятно, с кем герои все-таки разговаривают, то есть кому адресуют свое выступление? Это похоже на игру в «Мафию», когда тебе случайно достался персонаж и ты пытаешься сходу погрузиться в его историю. Только так можно было бы объяснить постоянные оговорки телеведущей, какую-то немыслимую истерику журналиста, попытку как будто сходу найти интонацию священника.
Несмотря на то что пьесы Вырыпаева кажутся «самоигральными», сценическая практика показывает, что спектакли становятся удачными только тогда, когда все подчинено жесткому замыслу режиссера. А здесь артисты оказываются брошенными в море слов. И не все выплывают. Это всё.
На пути к катарсису общества.
Спектакль Игоря Сергеева и Владимира Кузнецова «Иранская конференция» поставлен по одноименной пьесе известного современного драматурга Ивана Вырыпаева. Его творчество в последние годы регулярно в фокусе российского театрального пространства и пьеса «Иранская конференция» — один из хороших примеров того. Действие спектакля Игоря Сергеева и Владимира Кузнецова переносит нас в атмосферу крупной международной конференции в Копенгагене по Иранскому вопросу международной политики. Этот солидный международный форум собирает различных общественно-политических деятелей, учёных, писателей, представителей международных, благотворительных фондов, духовенство, журналистов, писателей и других интеллектуалов современного общества. Через эту галерею персонажей Вырыпаев создаёт некую репрезентативную социологическую выборку, визуализирует социологический срез европейской интеллектуальной элиты двадцать первого века. Все эти авторитетные личности собрались для обсуждения острой и очень актуальной для всего мира вопроса Большого Ближнего Востока, а в частности Иранского кризиса геополитики. В своей концепции пьеса это произведение в формате fiction, но подобные конференции в современной истории явление привычное и её сценическое воплощение по своей натуралистичности приближает спектакль к формату документальной драмы. Участники конференции увенчанные широкой известностью и авторитетом, они уверены, что им известно решение этой сложной проблемы и их появление перед аудиторией, облачены в яркие одежды харизмы, окрыленные титулами и заслугами. Их выступления не приводят к решению проблемы, они провоцируют столкновение мнений и видений, к серьёзным разногласиям, которые не приводят к поиску путей урегулирования ближневосточного конфликта. Они открывают эту историю с другой стороны и фокусируют внимание на их собственные жизни и их понимание, что они могут решать человеческие жизни людей живущих в десятки тысяч километров. Через это противостояние иранский вопрос становиться внешней оболочкой, за которой скрывалось болезнь деградации и морально-этического упадка общества процветания и благополучия. Эти болячки современного общества раскрываются в лицах участников конференции, за их харизматичным имиджем и респектабельностью скрывается собственный искалеченный проблемами и комплексами мир и каждый из них находится в плену своей собственной жизненной драмы. Через этот прием происходит препарирование болячек современного общества и это подводит к пониманию, что внутренние миазмы морально-этического упадка и деградации общества это проблема не менее важная для решения и с неё нужно начинать, перед тем как перейти к урегулированию ближневосточного вопроса. В своём воплощении спектакль раздвигает временные и географические границы, так как затрагивает морально-этические проблемы универсальные для любого общества нашего времени. Сценическое пространство в ярких красках экспрессии визуализирует разворачивающиеся конфликты, в которых персонажи не могут найти возможности для их разрешения свой внутренний конфликтов и проецируют свои психологические комплексы в понимание каким должен быть на Ближнем Востоке и на решение Иранского вопроса. Спектакль Игоря Сергеева и Владимира Кузнецова «Иранская конференция» по пьесе Ивана Вырыпаева предоставляет нам всем возможность для осмысления видения жизни вокруг нас, понимания счастья и общечеловеческих человеческих ценностей и пройти через катарсис, без которого мы никогда не сможем урегулировать конфликт ни на каком уровне нашей жизни.