Фестиваль современного танца «Open look» в Санкт-Петербурге

XXIV фестиваль современного танца «Open look» — первый, прошедший в кардинально новых условиях. Он сохранил статус «международный» — ровно потому, что руководителям компании «Каннон данс» Наталии и Вадиму Каспаровым (они же руководители феста) удалось привлечь к сотрудничеству двух хореографов из Северной Македонии, но о прежней роскоши — от Нидерландов до Южной Кореи — можно забыть. При этом сама компания весной получила государственную поддержку: после долгих лет существования в «частном» режиме «Каннон данс» теперь входит в структуру Петербург-концерта, что, очевидно, влияет на производительность труда (менее чем за полгода — три премьеры). И еще одна новость: фестиваль, всегда существовавший в границах Петербурга (да, некоторые перформансы выпрыгивали из театральных залов — но строго на центральные улицы), впервые на один день от города удалился — спектакли были показаны в Зеленогорском парке культуры и отдыха.

Сцена из спектакля «Добро пожаловать на мою рейв-вечеринку».
Фото — Дарья Мойс.

В остальном — никаких принципиальных новшеств. Взгляд фестиваля, безусловно, открыт, но до определенной степени. Здесь редко бывают радикальные перформансы и редко гостит буто (притом что именно в Петербурге есть немало энтузиастов, внятно работающих с этой традицией японского современного танца, да и Петрозаводск недалеко, где существует свой круг знатоков и любителей). «Open look» уважает танец зрелищный, порой практически эстрадный, не слишком затрудняющий зрителя. Фестиваль получил на несколько дней Новую сцену Александринского театра со всеми ее пространствами — и наиболее конвенционные танцы показывались в зрительном зале, а то, что хоть как-то тяготеет к вызову и эксперименту, — в тайниках Новой сцены, где к площадке надо идти сквозь технические помещения театра или взбираться под крышу, на пятый этаж. Из общей «гладкости» выбивался лишь «танцевальный стендап» челябинской хореографини и танцовщицы Софьи Валиуллиной «Добро пожаловать на мою рейв-вечеринку», где круг обитания юного существа был очерчен полусотней пустых бутылок, а ее героиня методичным, смешным и пугающим саморазрушением утверждала правильность мнения о Челябинске как самом суровом городе страны.

Сцена из спектакля «Триумвират».
Фото — Дмитрий Скареднов.

Впервые на фестивале появилась программа, где свои работы представляли воспитанники Академии танца Бориса Эйфмана. Три соло, поставленные самими тинейджерами (Игорь Клинский, Егор Фомин, Диана Чемилевская) на музыку Тома Йорка, объединены в спектакль «Триумвират», в буклете снабженный аннотацией с отсылкой к Томасу де Квинси и его трем богиням — Матери слез, Матери вздохов и Матери тьмы. На сцене мы увидели три экспрессивных соло подростков, взявших у основателя своей школы страсть к выражению в пластике трагических переживаний и его же способность любую историю интерпретировать как историю истерическую, с раздиранием на себе одежд. Юные артисты, транслируя Великие Чувства, мучительно выгибались, вставали в мостик, окрашивая эту простую гимнастическую фигуру в цвета безнадежности, обхватывали себя руками и в смысле пластики несли такую неистовую чушь, какую можно только сравнить со стихами подростков лет тринадцати о безответной любви. Вот что важно: на их примере можно убедиться, что Академия Эйфмана готовит образцовых артистов для балета Эйфмана — пластичных и не жалеющих себя, но совершенно не учит думать хореографически. Что, вообще-то, предполагалось при ее основании.

Сцена из спектакля «Вкл/выкл».
Фото — Дмитрий Скареднов.

Хозяева феста — «Каннон данс» — показали на нем все премьеры этого года. На открытии — совсем свежие работы, два одноактных опуса хореографов из Северной Македонии: «Куб невыразимый», поставленный на музыку Balanescu Quartet Игором Кировым (один раз показали в начале лета) и «Вкл/выкл», сделанный Иваной Балабановой на музыку Алессандро Олиа (вообще еще ни разу не показывали). «Куб невыразимый», анонсированный как исследование проблем взаимоотношений людей, оказавшихся в ловушке замкнутого пространства, отчетливого образа клаустрофобии не представил. Впрочем, никакого цельного образа вообще, главной чертой опуса можно назвать блеклость. То есть отличная труппа, выученная, знающая разные танцевальные языки, у артистов осмыслено каждое движение — но хореограф предлагает набор нудных комбинаций, раз сто пятьдесят в том или ином виде появлявшихся в сочинениях других авторов. Долго, долго, долго. Скучно, скучно, скучно. На фоне этого «Куба» простенькая вещь Балабановой смотрится прямо праздником и фейерверком — начиная с нетривиального начала (артисты висят над землей, держась за спущенные с небес штанкеты) и в течение всего спектакля сохраняя энергию битвы за жизнь, энергию отчаяния и победы. Никакого проговоренного сюжета (как и у Кирова), работает лишь внезапная смена темпов (и обозначение жизнь/смерть вполне внятно в движении/неподвижности). Все меняется — и висеть на штанкете можно по-разному (вот они — победители гравитации, а через некоторое время — измученные люди, чуть не пыткой вздернутые вверх), можно по-разному контактировать (доверие / отсутствие его), но, собственно, именно этот спектакль стал спектаклем о жизни артиста современного танца. Или вообще — о жизни артиста, со взлетами, падениями, самомучительством и твердым чувством, что все это не зря.

Сцена из спектакля «Спектакль номер один».
Фото — Дарья Мойс.

Третий показанный на фестивале спектакль «Каннон данс» называется «Спектакль номер один», ибо это первая работа театра, вышедшая после того, как он стал государственным. В ПТЖ о премьере писала в апреле Анна Баркова — отсылаю читателя к ее тексту. Сейчас лишь можно добавить, что эта бодрая танцповесть о противостоянии одиночки и группы, сотворенная на музыку «битлов» Валерией Каспаровой, прошла обкатку и исполняется артистами почти безупречно. На фестивале ее играли в слегка экстремальных условиях — в шатре, поставленном в Зеленогорском парке культуры и отдыха, среди бела дня. Легкие стены шатра пропускали солнце (соответственно, никаких световых эффектов), за пределами шатра раздавались голоса гуляющих — и заставить народ, разместившийся на садовых стульях и зашедший в основном «на огонек» (вход был свободный), включиться в драму человека, что не хочет быть «как все», было нелегкой задачей. Но театр справился — даже мелкие дети, которых родители увели с аттракционов на непонятное им зрелище, смотрели внимательно и серьезно. Зеленогорская часть программы вообще прошла с успехом — отдыхающий народ с искренним любопытством смотрел и специально для парка поставленные перформансы Алисы Панченко и Анны Климаковой. Двадцатиминутный спектакль последней, «Деревья», вызвал особенный интерес у отцов семейств, которых традиционно вместе с детьми выводят в парк дамы, — среди стволов резвилась группа легко одетых дриад, стараясь раствориться в природе. Вряд ли кто-нибудь за всю историю так пылко обнимал зеленогорские деревья.

Сцена из спектакля «Деревья».
Фото — Дарья Мойс.

Обычно работающие с недавними премьерами, в этом году организаторы фестиваля отдали немало времени спектаклям, поставленным в прошлом году и ранее. Так Санкт-Петербургу была представлена трехлетней давности «Кожа», что поставила в екатеринбургских «Провинциальных танцах» Маура Моралес, прошлогодний «Союз», сотворенный Омаром Ражехом в калужском Инновационном театре балета, и двухлетней давности «Сак Сок» Нурбека Батуллы, работающего в Казани. Шаг разумный в текущих обстоятельствах, но лишающий фестиваль особого фестивального нерва, острого любопытства к только что созданным спектаклям. Артисты уже не раз станцевали текст, подуспокоились, танцы представляются упорядоченно и размеренно. Уже почти что академическое собрание сочинений, а не нерв поэтического собрания в Политехническом музее. Что, скорее всего, станет плюсом в оценке работы государственной ныне компании.