Поздравительная открытка Сергею Юрскому в день его 80-летия

Вот что сказать в день его 80-летия человеку, с которого начался для тебя театр?

Вот он упал в последнем акте в обморок… и что-то там про «карету мне, карету»… — а в результате ты становишься театроведом и теперь, с утра пораньше, сидишь, не зная, что сказать этому человеку…

И, главное, — как сказать.

Потому что «как» и «что» для него всегда были и есть нераздельны.

Потому что форма и суть для него неразъемны.

Потому что едва ли не главный формалист, к тому же когда-то открывший нам своим блистательным переводом «Лысой певицы» абсурдистов (так, как мы студентами смеялись на читке этого перевода, я не смеялась ни на одном спектакле по пьесам абсурда), — он был и остается стражем русской традиции психологического театра, для него он всегда «театр-кафедра».

Кто еще так блистательно перевоплощался в старика Илико или профессора Полежаева, чтобы с высоты молодости сказать о сути умирания? И кто в старости, соединив две школы — товстоноговскую и эфросовскую, — сыграл старика в спектакле «Железный класс» так по-клоунски и так азартно, как, наверное, играл в учебной «Любови Яровой» профессора Горностаева? Я уже столько раз написала «Юрский — это наше все», столько раз это повторила и затерла, что прибавлять что-то даже неловко.

Но я случайно видела еще и то, чего почти никто не видел.

Я видела, как Сергей Юрьевич произносит проповедь о Марфе и Марии в храме далекого северного сельского прихода.

Совсем не уверена, что актер может и должен проповедовать в храме, и сам Юрский как-то говорил мне, что проба прочтения религиозной лирики в церкви не удалась, и что-то будто отнимало у него голос, указывая: это не твое место. Но сама погруженность Юрского в дуализм Марии-Марфы, его размышления о том, что и в какой момент нужно человеку — быть ли Марией или чувствовать себя Марфой, — были глубоки и подлинны. Для него, Юрского, в этом дуализме живущего, бесконечно работающего и чувствующего себя проповедником и носителем веры, — абсолютно подлинны. И суть его проповеди, как я ее помню, была в этой постоянной смене себя с Марии на Марфу — в зависимости от сущностной и существенной необходимости в ту или иную минуту.

А это уж действительно — наше все…

Когда-то мое пугливое интервью с С. Ю. Юрским называлось «Есть только вопрос сил». Этот вопрос с каждым годом естественным образом приобретает для каждого живущего новую стадию остроты.

Сил Вам, Сергей Юрьевич! На долгие годы. Сил!