«Боги пали» (по пьесе Сельмы Димитриевич «Боги пали и нет больше спасения», переводчик Оксана Алешина).
Продюсерский проект фестиваля «Любимовка». Режиссер Виктор Рыжаков

На кухне редакции журнала «Афиша» играют спектакль Виктора Рыжакова, который сам режиссер обозначает словосочетанием «короткий театр». Эта характеристика буквальна: спектакль — на полчаса. На кухне поставлен загончик из пластика — квадратная выгородка с высокими стенами — сцена. Вокруг загончика стоят (сидя — не видно) человек 15-20 зрителей, остальным предложено разместиться на диванах и просто слушать.

Пьеса Димитриевич состоит из четырех частей — четырех диалогов матери и дочери, похожих один на другой. Отличия в диалогах поначалу кажутся минимальными (как будто каждый — возможный вариант развития одной и той же ситуации), однако уже в третьей части изменения обращают на себя наше внимание. Слишком непрост, травматичен разговор между матерью и дочерью. Чем дальше, тем более выпукла агрессия по отношению друг к другу. Как будто это не разговор, а какой-то заезженный, однообразный, выматывающий танец слов.

В спектакле в загончик заходят две актрисы — Ольга Сухарева (Дочь) и Светлана Иванова-Сергеева (Мать). Дочь остается стоять у выхода, мать садится на стул спиной к дочери. Словесный пинг-понг между женщинами решен режиссером соответствующе — через слово, через артикуляцию. Здесь важно, как именно актрисы произносят текст пьесы. Короткие предложения звучат как высушенные. Слова сбрасываются быстро. Раздражающе быстро. И отчетливо. С резким, режущим отзвуком. Здесь вспарывают словами друг друга. Злят, уязвляют, бьют. Внешняя корректность, безупречность формы (даже лица актрис безупречны — они красивы, эти девушки-блондинки в черных костюмах, у них нежная кожа, и свет поставлен так, что если не слышать слов, можно подумать, здесь происходит фотосессия в глянец), и — ядовитое содержание. Чем больше гнет слов, тем прямее осанка у дочери, тем более комильфо она держится. Постепенно обе женщины внутренне ощетиниваются. Надевают черные очки. Кажется, эта пытка словами никогда не прекратится. Аня (дочь) плачет. Анна (мать) не поворачивает к ней лица.

Четвертая часть спектакля — обретение диалога. Вместе с откровениями (мать изменяла отцу, отец бросил мать, дочь бросил молодой человек) появляется жалость, взаимопонимание и принятие другого. Ирония ситуации в том, что мать, как выяснится ближе к финалу, уже умерла. И этот случившийся, наконец, разговор между ней и дочерью не существует в реальности.

Как многие европейские пьесы (а еще больше — фильмы) «Боги пали» — про развенчание семьи. Добровольный аутизм матери, ее одинокое заточение в собственном доме, тяжелые отношения с дочерью, невстречи с сестрой, многолетняя размолвка с мужем — обыденные вещи. Закрытость, невозможность договориться, стыд перед словом — свойства современного человека. Как будто бы все мы поражены общей болезнью — молчанием, передающимся по наследству, от поколения к поколению.

Ближе к финалу на лицах матери и дочери, избывших в диалоге мнительность, — умиротворение. Под «Confessa» Челентано — почти неподвижный их танец. После — завтрак всей семьей (пока шел спектакль, актер, исполняющий за кадром роль отца (Андрей Сидельников), хлопотал на кухне) — как кадр из счастливой семейной жизни, случившейся у других.

Спектакль смотрите 27 и 28 мая в 19:00, 20:00 (Москва, метро Пушкинская, Тверская, Большой Гнездниковский пер., 7)