«Тревожные люди». Ф. Бакман.
Мирнинский театр.
Режиссер и автор инсценировки Иван Комаров, саунд-дизайнер Ян Кузьмичев.

Детективный жанр, так хорошо востребованный в кино, редко получается на сцене. Тем более, если за детективом стоит психология тринадцати персонажей, каждый из которых может оказаться главным подозреваемым. Роман Фредерика Бакмана «Тревожные люди» — скорее, игра в разные виды детектива: в полицейский детектив, где расследование ведут два полицейских; в «убийство в закрытой комнате», где злоумышленник исчезает неизвестно куда, оставив на полу лужу крови. Но еще — это достоверное наблюдение за людьми в разных жизненных обстоятельствах.

Сцена из спектакля.
Фото — Влада Обласова.

Герои Бакмана, невыносимые поначалу, к финалу становятся для читателя любимыми родственниками. Обычно это старики и дети — те, кто меньше всего стремится следовать нормам и условностям. Определенную и почти всегда отрицательную роль играют здесь социальные службы, потому что выработанный ими свод правил не может быть одинаково применим для всех, жизненные ситуации всегда разнообразны и выходят за рамки типичных. Но все игры, которые затевает автор, не затуманивают его прозрачное послание миру.

В «Тревожных людях» действуют в основном старики и взрослые, не справляющиеся с этой жизнью: грабитель пришел в банк, не зная, что банк не работает с наличными, и, пытаясь спрятаться, забежал в квартиру, где не было другого выхода. Пришлось взять в заложники тех, кто в ней находился. В книге Бакмана личность и пол грабителя долгое время остаются загадкой. Он описывает его вначале как мужчину, и читатель покупается: грабитель — мужчина. Таков один из стереотипов.

Возможно, роман Бакмана впервые ставится на сцене российского театра. Режиссер Иван Комаров подыгрывает тексту и устраивает еще одну жанровую рамку — играет в кино или сериал. На сцене четыре игровых павильона: нам видны фрамуги, на которых крепятся лжестены, и колесики на мебели, чтобы быстро менять место действия. После реплик, поданных апарт, звучит закадровый смех. На героя, выступающего в роли рассказчика-автора, направлен луч света, чтобы за его спиной образовывался круг. Стендап-расследование началось.

Сцена из спектакля.
Фото — Влада Обласова.

Некоторым персонажам соответствует такой игровой образ из кино или шоу: например, рассказчик весь спектакль носит кроличью голову ростовой куклы, картавит и действует как шоумен. Влезает внутрь «кадра», дает пояснения, иногда комментирует их одним хмыком или громким храпом. Но Кролик (Александр Панов) не только рассказывает, но и выступает персонажем внутри истории. Актер бесшовно соединяет два плана: рассказчик, знающий, что к чему, и Кролик, пребывающий в неведении, что будет дальше. Полицейский Джим (Дмитрий Желнин) — шериф из американского вестерна, с хриплым, надтреснутым голосом, характерной манерой стоять, положив руки на пистолеты, и конечно, в ковбойской шляпе и со звездой шерифа на жилете.

Не менее узнаваемы женские персонажи — например, беременная Юллан (Анастасия Короленко), постоянно рвущаяся в туалет, но самая разумная среди собравшихся. Характерность этой героини смягчена актрисой, она понимающая и сочувствующая. Есть в спектакле и типичная невыносимая старушка — Эстель (Анастасия Ефремова), слишком вежливая и предупредительная. «Прозрачная», характеризует ее Бакман — и актриса играет ее такой бестелесной, в мерцающем платье. Она как будто растворяется в пространстве. Есть резкая и манерная Зара (Елена Сафронова), слишком взвинченная, слишком истеричная… И еще семь разных и интересных актерских образов. Чтобы убедительно раскрыть характер каждого и перемену, произошедшую с ним, требуются время и подробности.

Большая часть сцены пустует, действие не симультанно, актеры ритмом, динамикой как будто хотят замаскировать пространственные пустоты и тишину соседнего пустующего съемочного павильона.

История каждого оказывается важна для фабулы, без этого не получается вступить на путь понимания и симпатии к героям — так, чтобы они, как у Бакмана, из карикатуры стали людьми, очеловечились. Но тогда мы теряем интригу «кто же грабитель?», ведь его на сцене приходится предъявлять почти сразу же. Для нас нет вопроса, куда он делся из закрытой комнаты. Мы видели: его там никогда не было. При этом наш грабитель в исполнении Дарьи Константиновой поначалу сохраняет нейтралитет относительно своего гендера — в пижамных штанах и цветастой, с помпоном балаклаве, дрожит, как будто танцует джигу. Тщательно занижая голос, в бесформенной одежде, она могла сойти за мужчину. Но как только ситуация выходит из-под ее контроля — а это происходит почти сразу, — голос предательски ползет вверх. Старший полицейский проникается к ней сочувствием, как и все: сложно злиться на человека, по глупости наломавшего дров, к тому же так похожего на твою собственную дочь.

Сцена из спектакля.
Фото — Влада Обласова.

Диалог Грабителя и Старшего Полицейского — возможная кульминация спектакля. Проникновенный разговор, где герои понимают другого, как себя, идет через паузу, через остановку, персонажи наконец формулируют про себя важное, человеческое, а это быстро не делается. Ироничный храп Кролика в соседнем павильоне не кажется неуместным и точно снижает пафос. Лирическое, человеческое немного подправили, оно оказалось не в контексте. Режиссеру приходится последовательно, хоть и скомканно завершить все линии сюжета, а актерам — быстро сыграть понимание, принятие, любовь.

Социальные стереотипы, пожалуй, главное, что обыгрывает Бакман в своей книге: кто в семье главный — тот, кто зарабатывает, или тот, кто мужчина; разница между однополым браком и гендерно-нормативными отношениями оказывается фикцией; старость выносима при наличии любящих близких, вне зависимости от пола. Мать-алкоголичка ничем не лучше отца-алкоголика, но и того и другого ребенок любит безусловно, и ничего с этим не сделать. Но в спектакле режиссер однополую пару делает гендерно- нормативной, что для сюжета спектакля не принципиально, а вот для текста — противоречиво и сужает мысль Бакмана.

В итоге режиссер, он же инсценировщик, из ироничного детектива делает стильный ситком, стараясь не противоречить Бакману в главном: в борьбе со стереотипным мышлением.