«Адин».
Театр-фестиваль «Балтийский дом».
«Петербургская документальная сцена»
в соавторстве с «Этюд-театром».
Драматурги Ольга Стрижак и Константин Федоров.
Режиссер Алексей Забегин

На спектакль «Адин», который уже больше года играют в «Балтийском доме», я пошла вот только сейчас: doc. как таковой интереса не вызывал, участите в проекте Михаила Угарова смущало, «прививок» извне видеть не хотелось. Потом, увидев некоторое время назад «Антитела» и коротко написав о них здесь, я решила залатать дырку в своем театральном образовании и посмотреть, чем же «Документальная сцена» себя открывала и почему в нашем разделе «Пресса» «скоплен» только один отзыв на спектакль — статья Елены Герусовой. То есть, «Адин» по каким-то причинам не заметили (несмотря на участие в золотомасочной программе «Современная пьеса» и других фестивалях).

Смотрела я этот спектакль с явным удовольствием, и вопрос — отчего коллеги промолчали, не посмотрели или не написали — приобрел во мне сперва пафосно-возмущенную интонацию, я даже позвонила молодому критику Оксане Кушляевой (мол, прозевали мы, Оксана, прозевали!). И решила написать сама. Хоть сейчас, хоть в блог, но написать.

Прошло три дня, впечатления поутихли и отфильтровались. И даже стало понятно, в чем причина критического молчания. Этот спектакль трудно собрать в слова, поскольку он сам избегает высказывания.

Если кто-то не знает, «Адин» — это серия портретов петербуржцев «От Невского до Ржевки», сделанная методом «вербатим». То есть, записанные на диктофон тексты уличных опросов (увы, не единообразных, иногда тенденциозных, как и положено в «doc», например: «Вы не могли бы говорить о плохом?») были затем обработаны Ольгой Стрижак и Константином Федоровым и превращены в монологи. Так сказать, «Человеческий голос» помноженный на число опрошенных «соц. объектов».

Что вызывало восторг в процессе «глядения»? Я открывала для себя превосходных актеров «Этюд-театра», которые раньше такими прекрасными мне не казались, и я все никак не понимала реплики В. М. Фильштинского по поводу того, каким большим артистом станет, к примеру, Филипп Дьячков. Теперь понимаю. Все они — Анна Донченко, Мария Синяева, Герасим Архипов, Владимир Карпов, Рустам Насыров, Владимир Антипов — вместе с однокурсником, режиссером Алексеем Забегиным ищут в пресловутом «доковском» сырье материал для психологического театра. Впечатляет их умение не просто найти типажность, но открыть второй, третий, часто «достоевский», план, сыграть непроговоренное, дать подтекст. Эти этюды (природно близкие «Этюд-театру», на то он и «Этюд») дают нам «фильштинскую школу» во всем ее блеске.

Среди петербуржцев много сумасшедших (когда-то Резо Габриадзе повторял, идя по Невскому: «Сумасшедших гораздо больше, чем мы предполагаем…»), еще больше несчастных. Несчастны, собственно, все, кроме одной лучезарной восемнадцатилетней дуры, оказывающейся, вообще-то, самой мудрой: не надо ничего бояться в этом городе, надо его любить. (Всю жизнь, как дура, и я утверждаю: точно так же, как нельзя бояться собак — иначе покусают — так нельзя бояться и жизни).

Сцена из спектакля.
Фото — из архива театра

Счесть ли ненормальным закомплексованного инженера (Ф. Дьячков), который уже десять лет не имел отношений с женщинами, впал в религию, играет и проигрывает деньги и не в состоянии отдать 600 рублей любимой женщине Татьяне, которая тоже не в состоянии сама купить себе билет в театр, куда им хотелось бы сходить, и он боится оказаться несостоятельным, если дружеские отношения рискнут перейти в другие, но все равно проигрывает последние гроши, хотя внебрачные отношения грех и он тоже хочет пойти в театр с Татьяной… И вот эта недоваренная каша сознания размазывается по тарелке речи… Мы смеемся (это и правда смешно), но на самом деле — такая жуть, такая свалка… Впрочем, каждый день мы ощущаем ее, сталкиваясь с жителями родного города.

Как когда-то пели в советской песне про Ленинград? «Три миллиона людей замечательных, шесть миллионов приветливых глаз»? Вот они, эти глаза.

Гастарбайтер (Рустам Насыров), энергично объясняющий, что если сварить и съесть бычьи яйца, х… будет стоять так, что твоя девушка убежит, не выдержит! Тихая несчастная предпринимательница со Ржевки (А. Донченко), сутками охранявшая свой ларек, похоронившая мужа (споткнутся на колдобине — тромб…)

Женщины явно нормальнее. И пожилая интеллигентка, скупо рассказывающая о своей любви, длившейся всего три года (А. Донченко), и работница Русского музея (М. Синяева).

А. Донченко (Философ).
Фото — из архива театра

Как в поезде. Едешь, слушаешь, смотришь…

Но это лишь галерея портретов, зарисовок, аналитических наблюдений, этюдов к картине. Привычный doc. демонстрирует здесь свою исчерпанность, узость (этюды Иванова к «Явлению Христа народу» не заменяют самой картины). Тексты обработаны, психологизированы, подкреплены актерскими талантами, режиссерской наблюдательностью, но в спектакле явно не хватает драматургии (пусть бы и режиссерской драматургии), то есть искусства композиции, соединения частей, контрапункта. На дороге к искусству как будто не сделан последний шаг, не поставлен знак препинания. Он может быть каким угодно — многоточием, вопросом, восклицанием. Но без него, этого знака, нет высказывания, получается этюд «На этюдах». В этом смысле «Антитела» — следующий шаг «Документальной сцены» — более развитая, завершенная работа.

И все же посмотрите «Адин», порадуйтесь актерам. Вообще, услышьте: у нас открылся новый проект «Документальная сцена». Туда хочется ходить, там хочется радоваться и думать.