«Беовульф» Det Fortaellende Teater (Копенгаген) на фестивале «Арлекин»

«Беовульф» (фантазия по мотивам англосаксонского эпоса).
Det Fortaellende Teater (Копенгаген).
Режиссер Йеспер ла Кур Андерсен

Как бы сделать так, чтобы и наш детский театр стал таким? Может, надо, как в Дании? Распустить полумертвые раздувшиеся государственные театры, выдать микроавтобусы и студии тем, кто действительно хочет работать для детей. Дать им волю и денег, собираться дважды в год на большой фестиваль-смотр крохотных театров-энтузиастов. Устраивать эти фестивали в каком-нибудь Богом забытом российском городке, чтобы на две недели в нем закипала жизнь, а заброшенные дети оставляли бы пивцо по подъездам, и с азартом волонтерили бы на этих сборищах, получая в качестве бесплатного приложения к своей работе возможность увидеть лучшие спектакли для детей и молодежи. Но нет. Невозможно все это в российских широтах. Не те масштабы территориальные, не тот уровень сознания и доходов, и вообще — не то, не то…

В Дании (да и в Скандинавии вообще) ребенок — человек. Не мешающее взрослой жизни обстоятельство, от которого спасение — сначала соска в рот, потом экран телевизора или компьютера, потом (пораньше) — в сад, или школу какую-нибудь, непременно «развивающую» (там с педагогов спрос, пусть развивают, учат, воспитывают). В Дании детей не воспитывают, с ними просто все делают вместе. Детям все можно. Задавать неловкие вопросы, не слушать, если неинтересно, проявлять эмоции и чувства, лежать на полу, задирать ноги, громко смеяться… Кошмар какой, да? Наш детский театр часто стремится поучать, лакировать действительность, табуировать острые темы. В Дании люди, работающие для детей — сами как дети. Для них нет запретных тем и границ, они веселятся вместе с детьми или рассказывают им истории.

Пример такого «рассказывающего» театра явили на днях зрителям «Арлекина» два славных датских дядьки — Йеспер ла Кур Андерсен и Троел Кирк Эйзинг.

В смысле театрального языка или формы — ничего необычного. Типичный датский детский спектакль. Два актера в черных футболках и кожаных штанах на небольшой площадке примерно три на семь метров без помощи грима, реквизита и музыкальных инструментов в течение часа с небольшим рассказывали детям старинную историю о шведском рыцаре по имени Беовульф. Единственным предметом реквизита на сцене была старая железная садовая лейка, которая, как оказалось, умеет издавать невероятные звуки — призывный звук королевского рога, рычание тролля, глухие стуки каких-то старинных ударных инструментов… За этот час с небольшим напряженные и недоверчивые подростки (основной возраст 12-15 лет), собранное строгое жюри фестиваля и немногочисленные взрослые зрители превратились в единую смеющуюся толпу, нет — группу, нет — семью, охотно подыгрывающую актерам, которые как будто и не были актерами. Они просто рассказывали историю, и весь секрет в том, что им это было в кайф.

Было счастьем наблюдать на сцене людей, которым не стремно (извините за словечко, но оно очень точно отражает) играть для детей. Которым искренне интересно то, что они делают. Которые обладают вкусом и отличной профессиональной подготовкой — с виду обыкновенные современные дядьки, но голос, пластика, работа с воображаемым предметом, владение темпоритмом, умение держать внимание зрителей, скорость переключений выдают настоящих профи. Рассказывая историю, они то и дело обращаются к залу, просят помощи, задают вопросы, провоцируют, включают в действие. Прием не новый, но в этом конкретном случае работающий безупречно, потому что выполняется честно и искренним любопытством и азартом.

Заканчивая спектакль, Йеспер (автор идеи, режиссер и главный исполнитель) рассказывает, как история о Беовульфе дошла до него и с галантным поклоном выражает благодарность зрителям, если они передадут историю дальше.

Передаю! В давние-давние времена датский Король, состарившись, решил собрать подданных на большой пир, и для этого велел выстроить большой замок. Замок был успешно построен, не смотря на то, что в лесу, окружающем его, мелькали зловещие тени. И вот гости собрались на пир и так напировались, что уснули там же где сидели. А темной ночью вышел из леса болотный тролль и сожрал половину гостей. Датский король загрустил, удалился в свои покои и провел там 12 лет, и все это время прекрасный замок простоял без дела. А за это время в соседней Швеции подрос юный Беовульф, прославившийся тем, что еще в детстве переплыл море и сразил морское чудище. Беовульф отправляется на помощь датскому королю, ночует в проклятом зале, вырывает руку троллю, пришедшему на запах человечины, а потом спускается в болото и добивает мерзкого вонючку, а заодно и его мамашу троллиху. Потом, как водится, герой очаровывает королевскую дочь и отправляется домой с подарками, в лучах славы.

А теперь представьте себе, что каждый эпизод этой истории, столь бездарно и скомканно пересказанной мной, разыгрывается у вас на глазах с той степенью фантазии и юмора, с какой талантливый отец рассказывает сказку любимым детям субботним вечером. Папа при этом — первоклассный актер, но сейчас это не важно. Важно, что сейчас он ИГРАЕТ с нами. Сначала в строительство, таская воображаемые бревна для постройки. Потом в пир, заливая нас воображаемым пивом из гигантской бочки и угощая мясом (как вкусно крутил он вертел над огнем!). Потом он превращается в тролля, кровожадно рычащего, ворочающего глазами, хлюпающего лапами, перепачканными в болотной жиже, уморительно смешного. И не смотря на жутковатые подробности истории (оторванные головы и руки, выпивание крови и пр.), мы ни на минуту не забываем, что это игра, и смеемся, визжим и стонем в том полузабытом восторге детства, когда страшилка на ночь — лучшая колыбельная, когда простая палочка с легкостью превращается в коня или меч, когда весь мир — таинственен и прекрасен, когда вся жизнь — впереди.

Такое самоощущение после спектакля — подарок. Несколько лет назад мне посчастливилось быть на датском спектакле, название которого я не помню, как и название театра, к сожалению. На протяжение всего спектакля взрослые сидели в сторонке на скамейках и не без зависти наблюдали за тем, как их дети и трое молодых актеров с увлеченим играли — то плыли на корабле, то строили что-то, то обменивались какими-то воображаемыми предметами, то вдруг ныряли под лоскутные одеяла и о чем-то секретничали там. Дети переживали свой спектакль, а взрослые — свой. Они наблюдали как будто за самими собой, такими, какими они были в детстве, когда бездумно и с увлечением играли во все подряд, когда фантазия их не знала границ. И видели, глядя на своих детей, как это прекрасно — уметь играть… Со спектакля зрители выходили особым образом. Сначала нужно было обмакнуть палец в чернила и оставить свой отпечаток в огромной книге, потом шепотом произнести клятву: «Пока я жив, я буду играть!» После этого тебе в рот совали леденец, неожиданно брызгали в лицо водой из пульверизатора и веселым пинком выпроваживали за дверь. Не знаю кто как, а я пережила в этот момент катарсис. Мне многое стало понятно про детский театр вообще и про датский детский театр в частности.

Так вот я и спрашиваю — как бы сделать так, чтобы?……