Вы не поверите, но я на самом деле не знаю доподлинно, какую именно юбилейную дату (в цифровом воплощении) будет отмечать 24 декабря Ирина Соколова.
И кликать Википедию не стану. Мне совершенно все равно. Для меня и десятков сотен — Ирине Соколовой от силы тридцать пять.
Не лесть, не лукавство! Стойкое такое ощущение, видение. Есть на свете не взрослеющие, настаиваю на этом обороте, артисты. Артисты — дети в высшем, самом лучшем смысле слова. Даже когда я в энный раз смотрю на филигранно/безупречно сыгранную Пульхерию Ивановну («Старосветские помещики»), мне кажется, что это молодая актриса в возрастном гриме, способная прочувствовать всю трагическую глубину ухода из сквозной, одной на двоих жизни с Афанасием своим Ивановичем.
И. Соколова и З. Корогодский на репетиции «Месс-Менд».
Фото — архив театра.
Как-то, много лет назад, мы нечаянно встретились с Ириной Леонидовной в СТД. Были поодиночке, стали беседовать за кофе. Я начала отчего-то приставать про кино. На протяжении жизни мне не перестает хотеться, чтобы любимые театральные артисты непременно были востребованы и кинематографом.
Соколова сначала как-то туманно отнекивалась, но, взяв с меня на полном серьезе клятву неразглашения, молвила тихо так, опустив глаза к скатерти: «Геббельс у Сокурова. В „Молохе“». Пауза, помнится, была мощнейшая, а вслед ей — мои сокрушенные (под смех актрисы) бормотания в стиле «невозможно же надругаться ни над фактурой, ни над душой»:)))
Нет, ее зловещеватая черная, во фраке и котелке фигурка в образе фокусника-мерзавца Чиче из знаменитого тюзовского «Месс-Менда» (1972 год) мгновенно тогда возникла перед глазами. Но тот отъявленный дрянь-человечек обладал безграничным обаянием… перед которым мы, первокурсники-театроведы, благоговели так же, как год спустя перед трепетным мальчиком Дюшкой с прозрачным, голубоватым личиком из тендряковских «Весенних перевертышей». (И в том же году, кстати, бесконечно бегали в ТЮЗ на «Свои люди — сочтемся» — спектакль Льва Додина, где каждого, начиная с Аграфены Кондратьевны — Соколовой, запомнили на всю оставшуюся!)
Т. Бедова,
Е. Толубеева, И. Соколова в спектакле «Время женщин».
Фото — архив театра.
А «Молох» — да, смотрела с содроганием. Помню, как впилась в экран, рассматривая хромого крошку-Геббельса. Помню посетившую меня мысль: была бы ребенком, этот персонаж — отвратительное насекомое в шляпе — стал бы для меня неким экзистенциальным знаком страха, ужаса, сна, от которого не отмахнуться. Без единой узнаваемой, классической, чудесной соколовской хитринки/смешинки в мертвых геббельсовских глазах…
Поздравительный спич — не актерский портрет.
Разбирать десятки больших ролей большой актрисы надобно с той мерой ответственной скрупулезности, с коей Ирина Соколова играла — да хотя бабку Евдокию в недавнем спектакле БДТ «Время женщин», когда огромное пространство сцены ДК Горького (время ремонтных скитаний БДТ) превратилось благодаря сражающей отточенности образа в сцену малую, где слышен и виден полувздох, полувзгляд.
И. Соколова (Офелия).
Фото — архив театра.
Конечно же, тюзовский зритель 70-х—80-х годов прошлого века — счастливый человек. У него был наш и только наш театр Зиновия Корогодского, а у артистов того времени — их и только их Дом. Эти понятия неразлучны. Когда думаешь про Ирину Соколову — думаешь без промедления про Тимми, Кошку, Бемби («Тимми — ровесник мамонта», «Кошка, которая гуляла сама по себе», «Бемби»), про все «Открытые уроки» и «Наши цирки». Объяснить сегодняшним молодым бешеный градус упоительного театрального кайфа, когда мальчишка Ирины Соколовой в миниатюре «Дыхание осени» из «Открытого урока» поднимал на дедушку (Игорь Овадис) удивленно-оскорбленные глаза, а с губ его на разные интонации слетало: «Как гулять — так читать», — невозможно. (Дедушка-эстет заставлял заучивать стихи)))
Возможно включить ютуб и показать, как Ирина Соколова с Игорем Шибановым читают в концертном исполнении «Муху-Цокотуху». Номер, как не только мне кажется, — совершенный театральный haute couture.
Одна из мантр Зиновия Корогодского: «У нас с вами должна совпасть группа крови». Ирина Соколова давным-давно эмигрировала из ТЮЗа к Анатолию Праудину.
Счастливым образом у них нумерация крови совпала.
Мне же в данный момент — 22 декабря 2015 года — ну никак не удается отпустить актрису из ТЮЗа.
И вижу я, увы, непонятую, особенную, бестелесную девочку-тень Офелию, вижу изящнейшую фигурку олененка, вижу, как Бемби слушает лес, как поднимаются над головой руки-рожки, слышу тот самый голос: «Мы, олени…»
Ирина Леонидовна в день рождения выйдет на родные подмостки ТЮЗа.
В блестящей актерской форме!
Ей не больше тридцати пяти.
И в зале всем — семнадцать!
Ура!
Моя любимая артистка!!! А её Крокодил по К. Чуковскому в спектакле Праудина?! Потрясающе!
Спасибо! Главная актриса моего детства.
«Не могу сказать, что сам юбилей меня впечатлил, было, в общем-то, ощущение бесхоза», — писала М.Ю.Дмитревская в комментарии на свой же юбилейный текст к 70-летию И. Л. Сокловой. http://ptj.spb.ru/blog/yubilej-iriny-sokolovoj/ И при этом продолжала: «Но как замечательно реагировала Ирина Леонидовна на все накладки, формальности, как точно и озорно отыгрывала все, снимала пафос, канцелярщину официальных текстов, как отлично корчила рожицы и подмигивала своим, снимая все, от чего ей было неловко!»
На сегодняшнем юбилее было неловко гораздо больше.
Ну сколько можно, из раза в раз, играть полузабытые сценки из «Открытого урока» и «Маленького принца», когда Соколова за последние 20 лет сыграла столько всего!
Ну есть ли совесть у худрука театра Шапиро А. Я., который «сидит» на нашем ТЮЗе столько лет и не может поставить выдающейся артистке достойный юбилей, а поручает это в очередной раз прекрасному артисту, но НЕ режиссеру В. Дьяченко, который не понимает, что стареющие артисты, которых мы помним молодыми и прекрасными, играющие в сотый раз ветхие отрывки, ими самими ужа давно позабытые, не возбуждают ностальгию, а вызывают неловкость! Зачем губить легенду театральной мертвечиной?
Тем более сама Ирина Леонидовна блистательна, в уникальной форме, подвижна. Но не будем скрывать, что ей 75, и олененок Бемби — не вполне уже ее роль, тем более «по воспоминаниям»!
Если Шапиро не чувствует своей обязанности отметить юбилей актрисы, с которой, кстати, работал, — о чем говорить? Печаль.
моя любимая и "Открытый урок"
Вчера был в ТЮЗЕ. Когда-то, недолго, пару лет ходил я в Делегатское собрание.
Родители думали о гуманитарном будущем. Выбрал техническую стезю.
Помню актрису Ирину Соколову, особенно нравилась мне ее Кошка. Вчера, честно говоря, попал случайно. Давным-давным уже не смотрю премьер.
Помню и совсем молодую педагога Елену Владимировну Вольгуст. Вот, она пишет сегодня про одну группу крови Ирины Соколовой с режиссером Праудиным.
А где он? Разве был на сцене? И вместе с ним или вместо него тот коллектив, в котором она сейчас работает? Не прочитал бы текст — не спросил, я этого режиссера к стыду наверное, но не знаю. Но подумал о не стыковке заявленного в тексте.
Александр, мне кажется, все дело в том, что после изгнания из ТЮЗа Анатолий Праудин ЖЕЛЕЗНО там не появляется, не участвует в мероприятиях этой организации и пр.
А Соколову сегодня чествовали на Экспериментальной сцене Балтдома в сценическом сочинении В. Фильштинского/А. Волошиной по Набокову, и Праудин там тоже участвовал. Это я к фактической стороне вопроса.
Прекрасный текст! Особенно понравились слова про наш-только-наш-театр и наш-только-наш -Дом для тюзовских артистов. В те времена «нашим» у нас был только театр. Благодаря З.Я., в первую очередь, великолепной и тонкой Ирине Леонидовне, чУдной Лене Вольгуст и многим другим, верным и любящим, а потому не забытым… Всё просто, в этом Доме была любовь. К искусству, к идее, друг к другу, к мастерству, к детям! Мы — тюзовское поколение , выросшее в любви. Дом — территория любви. Гениальная педагогическая идея Дома и сейчас для меня стимул к творчеству, к строительству школы. Пусть и так далеко от Дома на Пионерской, но с большой долей ТОЙ любви. А Ирина Леонидовна навсегда остаётся со мной в роли Мамаши Кураж. Когда-то и она и сам спектакль помогли мне в освоении души Германии. И сейчас, колеся по просторам Европы, я слышу её неповторимую интонацию:» из Ульма в Метц, из Метца к чехам…из края в край вперёд, Кураж!»
Уважаемая Галина Михайловна, театр — не геронтологическое отделение поликлиники, в него ходят за искусством, за образом, который создаёт артист. И.Л.Соколова — вне возраста (см.статью Е.Вольгуст). Все её виртуознейшие переключения в тот вечер были посвящены тому,что она создала именно на этой сцене, с партнёрами-друзьями. Уж она-то — истинный хранитель первоисточника. Не стоит думать,что критерий «как надо» сохранился лишь в вашем понимании.Тому свидетельство — удивительная атмосфера зрительного зала и отзывы,которые до сих пор слышим. Сценическая тюзовская биография Ирины Леонидовны и прозвучала в тот вечер в кругу ее друзей.