«Деревня канатоходцев».
Театральная компания «Открытое Пространство».
Режиссер Яна Тумина, художник Кира Камалидинова, художник по костюмам Наталья Корнилова.

«Деревню канатоходцев» Яна Тумина читала на «Дне сказок» в Упсала-цирке в сентябре 2016 года. Она сидела на похожем на одинокую скалу диковинном красном плоту посреди тихого озера, вдалеке от тусующихся и вполуха слушающих зрителей, и рассказывала в микрофон совсем недлинную историю о горном ауле, в котором невеста становится женой, лишь когда пройдет к возлюбленному по канату над ущельем. Спустя чуть больше года родился спектакль, в котором народная сказка визуализировалась ровно так, как прозвучала в Упсала-цирке. Смерть и побеждающая ее любовь всегда чураются суеты мира.

Спектакль получился рукотворный. В черном кабинете царит атмосфера затерянного в выси селения, выживающего в полной изоляции. Из неструганных досок и камней, веревок и канатов, грубых тканей и войлока рождается мир этого спектакля. Даже луна — это просто кусок лаваша, взмывающий вверх на тоненьком тросике. Здесь мало света — он словно едва пробивается сквозь облака, струится нитями, расходится пятнами (художник по свету Василий Ковалев). И понятных звуков тоже мало — только гулкое эхо неведомых гонгов и бубна, стук камней, свист, перелив одиноких струн и оглушающая тишина.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Палаев.

Четыре актера на сцене и один у микрофона микрофона (Александр Балсанов, Алла Данишевская, Регина Окунева, Ренат Шавалиев, от автора Сослан Бибилов) рассказывают историю избравших друг друга с рождения девушки и юноши, любви которых назначено пройти через требуемое традицией смертельно опасное испытание. Строгий обычай, как говорят в селении, но ничего, никто не боится смерти, ведь все привыкли. Безучастен к происходящему дух селения — затерянный в звездах и объявляющий погодные сводки Метеоролог, раскачивающийся на шарнирах мерцающий человечек. Незло и почти по привычке хохмит и бряцающая своими костями Смерть-скелетик: «Раз невеста, два невеста, на веревке мало места». Даже выживший под стрелами охотящихся на птиц горцев старый Филин принимает все как есть, пока не залетает в аул молодой Орел, для которого испытание невест не что иное как страшная дикость человеческих нравов.

Внутри трагического сюжета с хорошим концом нет пафоса, зато много обычного, понятного. Филин и Орел — дуэт осмотрительной старости и решительной юности — поначалу диковато и смешно знакомятся, выручают друг друга под стрелами горцев, сокрушаются по поводу бессмысленных обычаев. Собственно, именно возмущение Орла побуждает Филина, дотоле равнодушного к человеческим судьбам, вмешаться и рассказать юноше о герое, вынесшем во время пожара пол-аула на собственных плечах по канату, но не успевшем спасти свою невесту. Режиссер выстраивает непростые отношения родителей, почти на спор пьющих на помолвке за достоинства своих детей, и наигранное равнодушие родной матери, отдающей дочь вроде замуж, а на деле на смерть (мол, все так делают, и ты должна), и растерянность жениха, не умеющего воспротивиться безумной традиции. Законы аула, прописанные на тонком лаваше, читает готовящаяся стать невестой девушка и, не смея нарушить, но стремясь уничтожить их, она делает это буквально — яростно, с хрустом откусывает и жует тонкий хлеб.

Сцена из спектакля.
Фото — М. Поляничко.

«Деревня канатоходцев» лаконична в выразительных средствах и одновременно высокотехнична. Филин и Орел узнаются по крошечным маскам ровно на треть лица. Балансирование на канатах отдано хрупким куклам на гигантских отвесах, а управление ими сродни первобытному освоению законов инерции и силы тяжести. Спектакль буквально напичкан трюками, благодаря которым мистическая часть истории обретает нужную загадочность и таинственность. С каната стекают частые капли, словно слезы всех сорвавшихся с него невест, их женихов и родителей. С выси на невесту вместе с пухом и перьями вылетает небесного цвета струящаяся фата. Шапка горца вдруг сама собой начинает двигаться по доске. И все это неспроста, за всем этим — давно пронизавший все общий язык людей, животных и духов.

Вертикаль бытия — гор, земли и неба, мирского и божественного, обыденного и мистического — прописана в спектакле буквально и в мелочах. Подобны горным холмам высоченные войлочные шапки артистов. В едином порыве встают на высокие камни в балансе жители деревни, когда в самом начале говорят о том, что днем рождения ребенка является тот, в который он сделал свой первый шаг по канату. Сами канаты, наскоро натянутые между досок и камней, строятся в три линии: на переднем плане маленький, почти учебный, на котором качаются крошечные колыбельки будущих супругов. Поодаль канат повыше, покрепче, тот самый, по которому и предстоит невесте пройти навстречу жениху. И канат для духов — Метеоролога и Смерти. Его в вышине небольшой сцены, у самых звезд, неведомым образом держат и двигают взобравшиеся на ходули артисты.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Палаев.

Для режиссера важна созидательная способность артистов, их готовность шагнуть дальше обычных актерских функций, и в программке они справедливо названы соавторами. Они не только легко собирают и разбирают сложные в техническом плане декорации, почти бесконтактно управляют непростыми маятниковыми куклами, но и постоянно сменяют друг друга, играют сразу по несколько ролей, готовы к мгновенной перемене состояния, образа, легко идут на прямой план и умеют тут же переключаться на куклу. Их окрыленное сотворчество буквально взращивает и направляет энергию этого спектакля.

У «Деревни канатоходцев» счастливый финал — к отчаянно балансирующей на канате куколке-девушке буквально скатывается юноша и поднимает ее на плечи. Отныне канат — не место одинокой борьбы со смертью. Счастье освобождения от мрачной традиции охватывает весь аул: теперь здесь по канатам ходят целыми пирамидами — и в гости друг к другу, и просто ради развлечения. Но завораживающий, почти леденящий ритм спектакля заставляет долго сомневаться в благополучном исходе. Ведь борьба со смертью только изредка завершается победой, а она, в свою очередь, никогда не бывает окончательной.