«Гамлет Ричард Лир». По У. Шекспиру.
Театр «Особняк».
Режиссер Юлия Панина, художник Анастасия Бутова.
Всем, кто хоть раз бывал в этом театре, знакома его камерная площадка с закрытыми ставнями, мобильным зрительским пространством и полутемной атмосферой кирпичного зала. Кажется, сама эта камерность надиктовала режиссеру Юлии Паниной идею нового спектакля. Сцена потеряла симметрию и центр, дезориентировав зрителя. Пустое деревянное кресло-трон на небольшой сцене-коробке и открытая площадка перед зрителем с нависающим над ней подобием купола — вот и вся сценография. Аскетизм вдохновлен Елизаветинской сценой: одно из намерений режиссера прийти к сути Шекспира через реконструкцию его театра. Но реконструкция как таковая здесь невозможна, исходя уже из приема, которым работает режиссер. Стилизация прослеживается и в костюмах героев, и в музыкальном оформлении, и в идее восстановить мужской актерский мир этого театра.
Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Капп.
В спектаклях Паниной герои собирательны, актеры легко меняют роли, сюжеты распадаются на набор сцен, персонажи — на набор реплик. Подобными методами деконструкции режиссер делает попытку нащупать модус той или иной пьесы, создать не конкретную историю, а вселенную, в которой эта история осуществляется. Не случайно предметами исследований становятся авторы, не чуждые экзистенциализму — Камю («Посторонний»), Ибсен («П. Гюнт»), Чехов («Чайка над Вишневым садом» ), а теперь и Шекспир.
В «Гамлет Ричард Лир» пьес гораздо больше, чем заявлено в названии. Панина выбирает трагедии и хроники. Такой спектакль требует искушенного зрителя, способного по одной реплике идентифицировать героя и оценить жонглирование ролями, которым занимаются актеры. На сцене одни мужчины — шесть актеров различных типажей в попытке поднять массив Шекспира.
Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Капп.
Ключевым становится Гамлет Михаила Кузнецова — единственный устойчивый смысл этого шекспировского калейдоскопа. Его Гамлет немолод, упитан и бородат. Он близок Ричарду Бёрбеджу — первому исполнителю этой роли. Кузнецов появляется перед зрителями сразу с монологом «Быть или не быть», но центральное место, которое он должен занять на сцене, пугает его, и дочитывает монолог он уже на периферии, прячась от прямых зрительских взглядов.
Тогда пустующую сцену занимают актеры — странствующие комедианты, которым Гамлет поручает сыграть сцену мышеловки. Актеры начинают играть, но не «Убийство Гонзаго», а самого Шекспира, читая монологи его ключевых героев — Ромео, Отелло, Ричарда, Лира и др. Среди этой толпы и мельтешения по сцене Гамлет все-таки занимает свое центральное место, с которого не сойдет уже до самого конца спектакля.
Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Капп.
Жонглирование репликами — принцип, на котором строится действие. Актеры, как в цирке, меняют приемы этого жонглирования, не позволяя действию остановиться и коснуться земли. Хаотичные передвижения по сцене сменяются дуэльным вариантом, когда каждая реплика звучит, как выпад, который нужно отразить. На смену этому приходит любовная лирика, где женщину — предмет любви — исполняет Константин Гаёхо. Один на всех, он вступает в диалог с каждым из персонажей-любовников. Прием исполнения женских ролей мужчиной также надиктован историческими реалиями театра Шекспира, но женские образы Гаёхо получаются карикатурными, шутовскими. Он существует на границе между шутом из «Короля Лира» и кормилицей из «Ромео и Джульетты». От этого мужской мир сохраняет свою замкнутость и разговор с женщиной превращается в разговор с самим собой. Отсутствие той, к кому устремлены помыслы персонажей, приравнивается к нехватке света и воздуха в этом темном кирпично-замковом мире.
Действие развивается ретроспективно — от вопроса «быть или не быть» до финальной сцены, где пустующий трон занимает призрак отца Гамлета. И он же сам Гамлет. Найдена исходная точка, момент выбора, разделившего жизнь на до и после, на быть или не быть. Мышеловка захлопнулась. Старший и младший Гамлеты соединяются в понятии трона, в понятии места, отведенного обоим в этой жизни, в понятии роли. Путь, которым ведет нас режиссер от следствия к причине, это путь выбора, переиграть который Гамлету не дано. Так же неохотно, как в начале действия он занимал свое место в центре сцены, он занимает и трон отца, свое место в жизни и в пьесе. Сквозь реплики призрака мы слышим прорывающийся смех, сменяющийся рыданиями и снова смехом. Выбор раскалывает героя, он теряет свою личностную идентичность и навсегда вплетается в мир драматических противостояний. Такими же утерянными и полустертыми выглядят и другие персонажи Шекспира, от которых остались только наборы реплик. В этом спектакле они только фон, на котором режиссер пытается зафиксировать «массив Шекспира». Но, кажется, прием коллажа не справляется с задачей обнуления зрительского опыта. Стилизация и возвращение к мужскому актерскому миру не открывает новых смыслов. Так кто же оказался в мышеловке: Гамлет или режиссер?..
Видела ещё сырой спектакль, и с большим интересом прочла рецензию. Сильный актёрский ансамбль. Мир «драматических противостояний» осуществлён — и превращён в трагический калейдоскоп. Ради этого стоит ставить и стоит ходить на этот спектакль. В «мышеловке» мы все, все, весь мир-театр. Именно эта простая, в сущности, вещь, и найдена Юлией Паниной, на фоне, заметим, гамлетического шквала в городе, где тоже люди проговаривают те или иные простые, но резкие вещи, — так же осмысленно обходя целостные канонические тексты и переводы пьесы… Время комментов, классика сегодня так работает. На спектакль надо идти.
Обращение к художественному наследию Шекспира на театральных подмостках явление довольно распространенное, в репертуаре практически любого театра можно с легкостью найти постановки, основывающиеся на шекспировской драматургии. При всем этом многообразии секрет гениальности великого драматурга и мира его героев был и остаётся загадкой, которую пытаются разгадать с момента выхода их в свет. Спектакль «Гамлет Ричард Лир» является одной из уникальных интересных попыток разгадать загадку гения мировой культуры, в нём есть желание проникнуть через вуаль истории и заглянуть в шекспировскую творческую мастерскую, понять причину, почему его произведения были и остаются актуальны независимо от времен и веков. Авторы-создатели этого проекта попытались воплотить довольно смелый замысел, объединить в одном спектакле различные пьесы Шекспира, при этом выделить мужскую линию его драматургии. В фокусе воплощения образы мужчин, их роль в шекспировской драматургии и на первый взгляд этот замысел практически нереальный, но если взглянуть на эту идею более пристальным взглядом, то эта иллюзия исчезает. Идея выделения мужской линии в шекспировской драматургии, по своей сути приближает замысел к временам великого трагика, так как в До-Шекспировские и Пост — Шекспировские времена театральные подмостки были мужским миром и Шекспир писал свои пьесы, осознавая, что всех персонажей будут воплощать на сцене актеры мужчины. Однако сложность этой задачи еще в том, что шекспировских персонажей, различных пьес на первый взгляд нереальна, так как многие из них разделены географически, их разделяют эпохи и этнические границы, но если мы начнем более внимательно рассматривать эти образы, то эти границы и точки раздела весьма условны. Образы Шекспировских персонажей в спектакле открываются зрителю постепенно, с появлением на сцене Гамлета с его монологом. Это очень символичное и оно играет особую роль в спектакле — это своего рода прелюдия-увертюра или введения, в котором есть шекспировский символизм. В процессе развития, в след за образом Принца Датского возникают лики других шекспировских персонажей и их реплики и монологи, дополняют картину шекспировского видения человеческой трагедии. Эти истории подобно фрагментам большого мозаичной картины постепенно возникают перед зрителем, они фрагмент за фрагментом, создают мозаичный портрет шекспировского героя. Этот протрет созданный в ярких экспрессивных красках драмы, невероятно многомерный и исторический персонаж, чей лик и жизнь были запечатлены в шекспировской строфе невероятно многомерный, в нём в них проступает очертания шекспировского замысла и того каким видел своих персонажей великий драматург. В подобном введение зритель открывает замысел Шекспира и позволяет раздвинуть этнические и географические границы, это позволяет скинуть оковы времени. Через этот прием мы можем заглянуть в творческую мастерскую Шекспира и увидеть созданные им образы, в спектакле «Гамлет Ричард Лир» таким образом создаётся галерея персонажей. При этом они лишены энциклопедической сухости персонажа истории прошлых веков, в спектакле невероятно современны и понятны зрителю двадцать первого века. Монолог Гамлета «Быть или Не Быть» играет особую роль в спектакле и он не только открывает действо, он завершает и играет резюмирующую, этот прием невероятно символичен, он придаёт законченность этому невероятно яркому сценическому полотну. Спектакль, объединив в себе лики различных шекспировских персонажей очень монолитен, в нем нет диссонанса и контраста в присутствии на одной сцене, они все погружают зрителя в мир шекспировских замыслов в его видение. Проблемы, волновавшие Гамлета, Отелло, Лира, Ричарда и других, чьи лики были увековечены в пьесах Шекспира весьма близки нам всем. Их муки поиска ответа на основные вопросы мироздания, находятся перед суровым жизненным выбором и во многом все эти проблемы не имеют ни границ времени и они не подвластны эпохам, сегодня вопреки векам разделяющих нас, эти муки поиска прекрасно понятны всем нам живущим в нашем 21 веке информационных технологий.