О театральной премии для молодых «Прорыв-2021»

Неделю назад в Санкт-Петербурге награждали победителей «Прорыва-2021» — театральной премии для молодых. Тех, кто в сезоне 2019/20 оказался, по мнению жюри, достоин статуэтки, все заинтересованные уже знают, не об этом пойдет и речь.

Церемония награждения.
Фото — Василий Вострухин.

Едва ли не больше споров породили в этом году не названные имена, а сама церемония награждения — и это при том, что в истории «Прорыва» бывало уже всякое. И беззвучное действие от Дмитрия Волкострелова, и комический суд от театральных фриков «Организмы», и пронзительная трогательность Ивана Пачина, посвятившего свою версию всем мамам участников. Понятно, что каждый раз приглашенные режиссеры ищут возможности не свалиться в традиционный формат объявления победителей и выслушивания благодарностей. Возможно, сейчас это желание стало еще острее, ведь в наше непростое время все ждут от публичных выступлений остроты, вскрытия нарывов, слов в защиту политзаключенных или, как минимум, высказывания об актуальных проблемах театрального сообщества. При этом «молодым деятелям театра», которым только что вручили премию, нужно обладать недюжинной, во-первых, смелостью для этого. Но что еще сложнее — полным самообладанием, чтобы в такой момент не дать чувствам возобладать над рассудком.

Режиссер Дмитрий Егоров (лауреат «Прорыва-2017») оказался мудрым старшим товарищем для номинантов этого года — он дал им возможность высказаться заранее, а не в момент эмоционального пика. Кроме фотографий и имен номинированных представителей разных театральных цехов зрителям показали короткие видео, снятые в самых разных местах: на прогулке с собакой, за рулем на Троицком мосту, за компьютером в процессе создания саунд-дизайна или анимационного кино, в столярной мастерской, наконец. Герои этого года на экране занимались самыми разными делами, а их голоса за кадром говорили о том, что действительно волнует: о токсичности отношений в театре, невозможности ставить политические спектакли в существующих условиях, о стеклянном потолке и невидимости новых лиц. Почти никто из номинантов не говорил о безденежье (только о перераспределении ресурсов), но это угадывалось за другими работами, показанными в кадре. Кроме того, эту тему совершенно недвусмысленно обозначил режиссер.

Церемония награждения.
Фото — Василий Вострухин.

Принципиальным решением Егорова стало приглашение к участию в церемонии тех актеров, которые когда-то получали «Прорыв», а сейчас вышли за пределы возрастной категории номинантов. Кирилл Варакса, Илья Дель, Гала Самойлова, Максим Фомин, Ульяна Фомичева… Сведя в драматических отношениях исполнителей с отведенной им на этой церемонии ролью, режиссер у нас на глазах выстроил постироническую конструкцию, созданную по законам метамодерна. Прекрасные, одни из лучших артистов и артисток Петербурга пели о Москве, продавали свои статуэтки, полученные в прошлые годы. Это поначалу даже было смешно, но постепенно сменялось крайне грустной, даже трагической интонацией — когда бессловесная до самого финала Фомичева в который раз выходила на сцену только для того, чтобы резким взмахом вскинутой руки окропить сцену конфетти. Или когда босая Самойлова пела «Ты меня любишь, лепишь, творишь, малюешь…», а в это самое время группа молодых художников сцены обливала ее водой, красила краской, вставляла в волосы цветы. Это одновременно выглядело и как какая-то новая инкарнация знаменитого перформанса Марины Абрамович «Ритм 0», и как трагическая иллюстрация того, как выглядит артист в глазах тех, кто из него лепит образ. В финале актрису закатали в пленку и унесли со сцены, как ковер, но этот номер окончательно переломил настроение в зале — смех практически заглох.

Интересно, что интонация, взятая Егоровым, настолько не соответствовала привычным ожиданиям от церемонии награждения, что по залу явственно ходило недоумение — непонятно было, и как реагировать, и зачем вот это все. И «Прорыв» мимоходом обидел (хотя, вроде, не хотел), и праздника всех лишил. Ну неуместным как-то это все казалось.

Церемония награждения.
Фото — Василий Вострухин.

И все же, на мой взгляд, сочиненное режиссером действие должно занять положенное ему по праву место, и место это очень важное: он сделал видимыми не только трудности театрального мира, но обозначил самое невидимое из всех поколений — среднее. Молодые хотят бороться и менять мир — им по статусу положено, и еще на это есть силы и злость. А среднее — поколение тех, кому уже больше 35, у которых есть дети и да, пресловутые обязательства, ипотеки, — у них уже нет то ли гнева, то ли времени на борьбу. У них осталась лишь горькая само- (и не только) ирония и, похоже, много печали. Они еще не заслуженные (хоть и заслужившие!), они недостаточно востребованные (несмотря на бесспорный талант), они как будто уже не готовы драться за место под солнцем, но места этого у них действительно нет. Усталая улыбка Максима Фомина, певшего «Мои года — мое богатство», резонировала с возрастом песни и с его собственным, погружая в невеселые размышления о том, что во всем мире среднее поколение — это опора и расцвет, и даже в нашей стране бизнес держится на таких людях, а вот в сфере искусства они куда-то проваливаются (не без исключений, конечно). И финальное «А знаешь, все еще будет», исполненное прекрасной актрисой Ульяной Фомичевой, практически исчезнувшей с петербургских подмостков, хоть и вертелось в голове затем весь вечер, но как-то безнадежно что ли. Песня из другой во всех смыслах эпохи — эпохи, когда еще верилось. Сейчас уже нет.

Церемония награждения.
Фото — Ева Пчелкина.

Это было очень красиво и очень грустно. Политическое же значение этой церемонии Дмитрия Егорова в том, что она очень отчетливо напоминает простую, казалось бы, мысль: кроме громких противоборствующих сил есть еще и тихие силы. Не консерваторы и не радикалы, не юные и не умудренные, не ноунеймы, но так и не получившие «доступа к ресурсам».

Два года назад Егоров был одним из режиссеров, ставивших юбилей театроведческого факультета, и в том действии среднему поколению критиков как-то не нашлось места. Не знаю, изменилось ли что-то за прошедшее время, или просто актерская боль ему ближе, но теперь, после «Прорыва-2021», я готова написать ему, что мы тоже есть. И верю, что он услышит.