Лаборатория «Володин в городе» на Театральном фестивале «Пять вечеров» имени Александра Володина

Писать о лабораторных эскизах — все равно что ловить сачком ветер. Созданные за несколько дней на режиссерском и актерском кураже, показанные единственный раз для немногочисленной публики небольшие работы; не спектакли — пробы, наброски. Вспыхнули и погасли. Но оставили впечатления, которыми стоит поделиться хотя бы потому, что больше уже никто этих работ не увидит.

В этом году Володинский фестиваль был впервые осуществлен в новом формате: спектакль был сыгран всего один, в день рождения Александра Моисеевича, 10 февраля, а в остальные дни параллельно шли образовательная программа для школьников, традиционная «Первая читка» и новая лаборатория «Володин в городе» под руководством Олега Лоевского. Шесть режиссеров были «внедрены» в петербургские театры, где работали с незнакомыми им артистами (только Андрей Горбатый ставил в своем родном театре «Мастерская»).

«Жирная свинья». Н. ЛаБут.
Театр «Мастерская».
Режиссер Максим Блинов, художник Марина Завьялова.

Творения Нила ЛаБута, будь то пьесы или фильмы, всегда многословно банальны. И никто бы о нем не узнал, если бы не мелочность и жестокость — две постоянные составляющие его драматургии, которые сделали его заметным. Взять хотя бы картину «Форма вещей», в которой молодая художница за пять месяцев создает дипломную социальную скульптуру, творя из недотепы-ботана красавчика-мужчину всеми доступными для этого средствами. В первую очередь используя, конечно же, свою сексуальность. Такой своеобразный антипигмалион, можно даже сказать — месть Галатеи. Естественно, все заканчивается расставанием. Мелочность и жестокость, отчаянно осуждаемые здесь автором под ярлыком «современного искусства», видны даже в этом коротком фабульном пересказе — использовать привязанность героя для достижения своих «художественных» целей и только. Типичный эгоизм творца. Проблема фильма, однако, в том, что помимо банальных сентенций про искусство он снят так же, как написана оригинальная пьеса — долгими нудными статичными планами с огромным количеством слов. Говоря языком Андре Базена, это тот самый «экранизированный театр», который обречен на провал.

«Пять песен по памяти».
Рижский русский театр им. М. Чехова.
Режиссер Владиславс Наставшевс, текст, сценография и костюмы группы «Орбита».

Владиславс Наставшевс поставил спектакль «Пять песен по памяти» в Рижском русском театре имени Михаила Чехова, и, безусловно, эта работа — особенная, необычная и для театра, и для режиссера. Несколько лет здесь же шла «Медея» Наставшевса, но это была реконструкция спектакля, уже созданного за два года до этого для Гоголь-Центра. А спектакль, случившийся в начале 2020 года, уникальный.

Режиссер обратился к своим друзьям — рижским поэтам, предложив им написать пьесу для своего спектакля. Текст создавался не просто, поэты и мультимедийные художники — группа «Орбита» (Сергей Тимофеев, Александр Заполь, Артур Пунте, Владимир Светлов) — рассказали о том, что их привычный механизм сотрудничества здесь пришлось перестраивать и придумывать заново, чтобы уже в новоизобретенном способе сотворчества написать эту пьесу.

«Перемирие». А. Куралех.
Театр «На Литейном».
Режиссер Юлия Ауг, художник Полина Гречко.

Говорить о войне художественным языком так же не просто, как говорить о вере. Особенно о сознании человека войны, профессионала, сделавшего убийство своей работой.

Одно дело, когда бежит с донесением через поля, окопы и блиндажи солдат Первой мировой в фильме Сэма Мендеса «1917». На его месте мог бы быть хоббит и нести кольцо в самое сердце Мордора. И чувства по поводу миссии хоббита мы бы испытывали те же самые — общечеловеческие.

«Пять вечеров». А. Володин.
Черемховский драматический театр им. В. Гуркина.
Режиссер Дмитрий Акимов, художник Мария Бутусова.

Глухая дощатая стена. Стук печатной машинки. Лай овчарок. Человек на корточках смолит окурок. Резкий крик: «Номер 1959. С вещами на выход...» Распахивается стена. За ней неизвестность. Помедлив, человек встает. И тут начинается странное. Канцелярист устраивает проводины: с улыбкой играет на гитаре, наливает стакан водки; два вертухая одевают человека во вполне приличное пальто, ему вручают листок со словами песни и поют вместе с ним в обнимку. Лихорадочно думаю: «Что же это такое? С ума что ли режиссер сошел? Ну да, видела я, как в музее ГУЛАГа „Пермь-36“ бывшие сидельцы обнимались с бывшими вертухаями. И не кто-нибудь, а Ковалев. Видела, правда. Но это ведь может произойти только через много лет, как воспоминания об общем прошлом. А так провожать могут только... своего, что ли? Тогда получается, что Ильин — стукач? (А также звонарь, поддувало, сексот, наседка, тихарь, чекистская сОпля, и так далее. — Из словаря Жака Росси „Справочник по ГУЛАГу“.) Да нет, стукачей так не провожали. Что же это за пролог такой странный?»

«Первая читка» — традиционная программа Володинского фестиваля «Пять вечеров». Многие пьесы, идущие сегодня в репертуаре, вышли с фестивальных показов. Есть ощущение, что прочитанные нынче пьесы очень скоро достигнут сцен: не успели закончиться читки, как уже несколько режиссеров попросили тексты. О нынешнем конкурсе пишут два Ридера «Первой читки»: Ольга Каммари формировала лонг-лист в составе ридерской группы, Константин Стешик был одним из драматургов шорт-листа.

«Старший сын». А. Вампилов.
Московский академический театр им. Вл. Маяковского.
Режиссер Анатолий Шульев, художник-постановщик Мариус Яцовскис.

Пьесы Александра Вампилова — удивительный феномен. С одной стороны, они кажутся оставшимися в прошлом — с их проблематикой, типами, взаимоотношениями и самим воздухом советской бедной провинции. С другой — драматургическое мастерство, тонкость психологической проработки персонажей, наконец, обаяние таланта автора то и дело заставляют театр нового века обращаться к наследию рано ушедшего драматурга. В Театре им. Вл. Маяковского Анатолий Шульев выбрал для постановки пьесу Вампилова «Старший сын» — авантюру двух студентов, случайно встретившихся на пирушке, укатившихся за девицами в неведомое Ново-Мыльниково и застрявших там, потому что опоздали на последнюю электричку.

«Немой официант». Г. Пинтер.
Театральная мастерская «Образ».
Режиссер Владимир Юров, художник-постановщик Анастасия Копылова.

Фабула пьесы Г. Пинтера очень проста: двое наемников ждут, когда им позвонят и объявят о новом задании; а когда долгожданный звонок, наконец, раздается, оказывается, что один должен убить другого. Но дело, разумеется, не в фабуле — и этого в спектакле как раз и нет.

Предлагаемые обстоятельства считываются сразу. Серые грязные стены, две узкие койки — не кровати даже, а застеленные простынями ниши в стене; у каждого рядом — по сложенной сумке и верхняя одежда, висящая сбоку. Все напоминает одновременно и поезд, и тюрьму. У Бена (Алексей Вдовин), читающего газету, красноватые руки, красные пятна видны и на его майке и пальто. Гас (Константин Плотников) моложе и аккуратнее, чистоплотнее — высохшая кровь прячется только на внутренней стороне его расстегнутой рубашки.

«Рассказ о семи повешенных». Л. Андреев.
РГИСИ, Мастерская профессора Ю. М. Красовского.
Режиссер Анджей Бубень.

Они стоят у стены. В аудитории № 45. Пять жизней, не готовых к смерти, — на линяло-голубом фоне. Справа скрадывает пространство черный занавес. Небольшая комната пуста, слева граница очерчена деревянной конструкцией, сколоченной из кривых занозистых досок. Реквизит спектакля аскетичен: актеры используют лишь пять театральных станков, которые в контексте спектакля становятся койками в тюремных камерах, а составленные в финале друг на друга — виселицей.

В архиве появился № 96. Новые номера регулярно будут пополнять сайт,
приглашаем читателей и коллег не терять из виду этот процесс!

«Жизнь и смерть Ивана Ильича». По повести Л. Н. Толстого.
Экспериментальная Сцена п/р Анатолия Праудина.
Постановка Анатолия Праудина, художник Ксения Бурланкова, сценическая версия текста Наталии Дьяченко.

Это третье обращение Анатолия Праудина к прозе Льва Толстого: «Фальшивый купон» (2010), «Крейцерова соната» (2016), и вот «Смерть Ивана Ильича». Что-то вроде циклопической кладки, в самом деле. Праудинская Экспериментальная Сцена, существующая в недрах (а вернее сказать, в эмпиреях) «Балтийского дома», остается таковою, пока там ставит этот режиссер с этими артистами. Экспериментальное начало — суть того, что здесь делается, оно неистребимо. Сама технология работы над ролью и бурение вглубь материала максималистски связаны, за всем — стоическая философия Мастера. Здесь не отводят взгляда от реальной, экзистенциальной драматической сущности, касается ли это «театра детской скорби» (и как жаль чудесных, уже снятых с репертуара «Золушки», «Дома на Пуховой опушке») или, как в последней премьере, толстовской «диалектики души». Но ведь и сама история Ивана Ильича — не что иное как мощный толстовский эксперимент, да: с жизнью и смертью человека.

Сегодня Петербург прощается с Дмитрием Бульбой — актером, который сыграл мало, а сумел много, сумел остаться легендарным актером питерских 90-х... Его называют последним трагиком. Может быть, так оно и есть.

Лаборатория «Experiment 123» в Прокопьевском драматическом театре

В Прокопьевском драматическом театре прошла лаборатория современной драматургии «Experiment 123» под руководством Павла Руднева. Четыре режиссера в течение пяти дней работали над эскизами спектаклей по новейшим пьесам.

«Пограничное состояние».
Театр «Практика».
Режиссер Юрий Квятковский, художник Ксения Перетрухина, драматург Инна Книрк.

Нарва и Ивангород, стоящие по обе стороны реки Нарвы, — почти близнецы. Оба города лежат на древнем пути «из варяг в греки», упоминаются в летописях, в обоих высятся средневековые крепости, оба срощены связью родственных уз. Только со времен падения СССР один город — часть Эстонии, а другой — России. И чтобы перейти мост, направляясь в гости к родне, теперь нужна виза.

Здесь в августе 2019 года работали две группы артистов — одна из Мастерской Брусникина, другая из эстонского театра Vaba Lava, — собирая интервью у местных жителей. По результатам Юрий Квятковский поставил два «симметричных» спектакля: один в Эстонии, второй в России. В эстонском Vaba Lava он называется «Lõhe/Разлом», в театре «Практика» — «Пограничное состояние».

Спектакли Оксаны Погребняк в Белгородском театре драмы им. М. С. Щепкина и театре «Новая сцена-2»

Что вы знаете о Белгороде? Наверное, кто-то знает про молочные продукты и Черноземье, кто-то, может быть, знает о местной волейбольной команде, которая была на ходу десяток лет назад, а еще многие знают, что после конфликта с Украиной Белгород из процветающего узла коммуникации стал тупиковым городом на железнодорожной карте. Город выглядит ухоженным, чистым, но каким-то застывшим, притихшим в ожидании следующего шага — глобального развития всей инфраструктуры. Кажется, будто бы он ждет какого-то всплеска молодой энергии, которая превратит просто неплохой провинциальный городок в центр развивающегося юга страны.

Дж. Верди. «Реквием».
Геликон-опера.
Режиссер Сергей Новиков, художник Дмитрий Поштаренко

Зацепиться за жизнь, зайти в первое попавшееся кафе неприлично богатого центра Москвы, взять кофе и десерт, убедиться через эти простые действия, что жизнь идёт и ей (пока) ничто не угрожает — вот те желания, которые заполняют всё существо после просмотра «Реквиема» Верди, посвященного памяти жертв Холокоста.

«Король Лир». По мотивам пьесы У. Шекспира.
Небольшой драматический театр.
Режиссер Лев Эренбург, художник-постановщик Валерий Полуновский.

Сегодня «Лира» лучше не читать. Гадкие придворные интриганы, испорченные дети, бездарные слуги. Кровавый мир. Ничто не удивляет, кроме странного чувства, иезуитски подсказывающего, что мир этот, в общем-то, никуда не продвинулся, с места не сошел, и чудовищная «пра-жизнь» Британии ничуть не иная в сравнении с сегодняшним днем.

«Семейное счастье». По одноактным комедиям А. П. Чехова «Медведь» и «Предложение».
«Честный театр» (Санкт-Петербург).
Режиссер Дмитрий Луговкин, художник-постановщик Эмиль Капелюш.

Осенью прошлого года на театральной карте Петербурга появился новый объект − «Честный театр» Дмитрия Луговкина. За названием его первого спектакля − «Семейное счастье» − две одноактные шутки Чехова, «Медведь» и «Предложение». Пожалуй, сложно найти в русской драматургии пьесы, более востребованные отечественным театром, включая и антрепризный, и любительский, чем эти небольшие, на трех актеров, водевили. Они дают редкую возможность и присягнуть на верность русской классике, и повеселить зрителя, да и актеру здесь есть где душу отвести.

«Старик и море» (читка и перформанс). Э. Хемингуэй.
Международный театральный фестиваль им. А. П. Чехова.
Адаптация текста, сценография и постановка Анатолия Васильева.

«Старик и море», вне всякого сомнения, выдающийся спектакль, и нет смысла ставить это утверждение на «repeat».

Может быть, испытав при первой встрече с ним огромное волнение, не стоило нажимать на этот самый «repeat» и идти в БДТ, где в рамках фестиваля Анатолия Васильева играли спектакль. Но тянуло.

«Интертеймент». И. Вырыпаев.
Оkkо Театр.
Режиссер Виктор Рыжаков.

Многие из тех, кто занимается театром профессионально, уверены, что нельзя записы-вать постановки на видео. Витальность и уникальность процесса, которые отличают спек-такль от остальных искусств, моментально консервируются и гибнут. Если тебе надо срочно посмотреть премьеру в Новосибирске или Берлине, и если ты себя как критика уважаешь, то остается один вариант: покупать билеты на самолет. Своеобразный выход из ситуации предлагает Оkkо — онлайн-кинотеатр, который 17 января спектаклем «Интер-теймент» анонсировал запуск проекта Оkkо Театр. Его команда под руководством драма-турга Ивана Вырыпаева будет создавать и продюсировать вместо одного продукта сразу два — спектакль и спектакль-фильм.