«Снежная Королева / Комната Герды». По мотивам сказки Г.-Х. Андерсена и текстов Р. М. Рильке.
Театр «ОсобняК».
Режиссер Яна Тумина, художник Кира Камалидинова.

В спектакле Яны Туминой много красивого, рукотворного и одновременно пугающего и завораживающего. Он словно создан, чтобы помочь справляться с накатившим от жизни ужасом. Но терапия преодоления страхов здесь не так очевидна, как желание погрузить в уютно-ужасный мир одной комнаты. Мир, который настораживает, тут же оборачивается чем-то очень милым, но, возможно, это его качество и заставляет содрогнуться.

Комната и Герда — здесь главные действующие лица. Всю неглубокую сцену театра «ОсобняК» занимает она, Комната, выстроенная по законам прямой перспективы: стены слегка сужаются к заднику. Так и буду писать ее с большой буквы, поскольку Комната — и место действия, и время, и активно действующее лицо.

На стенах многочисленные фотографии, какие-то функциональные щели и прорези, из одной торчит стол, из другой — маятник от часов. Движение времени подчиняется Комнате — маятник то раскачивается, то замирает.

Сцена из спектакля.
Фото — Т. Маркович.

Ближе к нам висят пальто и пиджак, а сверху подошвами к стене прикреплены красные башмачки, те самые, которые андерсеновская Герда отдала реке. Они застыли на вертикальной поверхности, будто это наиболее естественное положение для обуви. Старушка в бархатном черном чепце, с грустным, застывшим лицом медленно шаркает от маятника к фотографиям. С одной из них исчезает изображение мальчика, сохраняется лишь контур и мутное световое пятно на стене — вот и все, что осталось от Кая. Комната впитала его, он как будто вошел в ее плоть, стал ею. Но это не история про комнату-монстра, не детский ужастик для изживания страха. Это история одиночества, в котором единственным средством справиться с невыносимой тоской становится Комната. Но возможно, что она держит Герду и в заложницах, не позволяя выйти за свои пределы.

Комната проницаема не только для приятно сумрачного света, такого голубовато-дымчатого с бликами и бесконечными переливами на стенах. Уют подводного мира неожиданно нарушают порывы пронизывающего ветра. Огромные снежинки летят внутрь, Герда безуспешно борется с ними — старается выкинуть обратно. А отчаявшись, просто расправляет подол юбки и разметает им снег по углам. Сама она в этот момент похожа на языческую богиню, неожиданно утратившую внешнюю привлекательность, но сохранившую силу и бодрость молодого тела.

В этой истории Герда — старушка. Она так и не смогла отправиться на поиски Кая, или же они не увенчались успехом, и все, что ей остается теперь —разыгрывать это путешествие, оборачиваясь самой собой в молодости и другими персонажами.

Слишком обжитое пространство за границами Комнаты Герды пугающе достоверно, несмотря на присутствие кукольной Снежной Королевы — вытянутая белесая женщина в высоком парике прогуливается где то сверху, над Комнатой. Ее искусственность идет вразрез с правдоподобными звуками и всхлипами где-то вне Комнаты. Намеренная сказочность Королевы, ее строгость и инфернальность не так сильно нас пугают, как что-то постоянно ухающее, бьющееся в стекло, замирающее на самых подступах, прежде чем ворваться в пространство. За пределами Комнаты целый дышащий мир, оживленный, впрочем, одним актером — Дмитрием Чупахиным. Чаще всего этот мир враждебен по отношению к Герде или даже игрово-зловреден. Престарелая героиня пытается сесть за стол: стол расположен у одной стены, стул — у противоположной. Пока подтягивает к себе стол, уезжает табурет, подтягивает табурет — в нишу прячется стул. Это жилище, как с картинки Эшера, где перелив водостоков и колонн образует такую замкнутую систему, что можно сойти с ума, выискивая начало. Спектакль визуально красноречивей любых слов. Может поэтому Герде не нужно пояснять многие вещи — только приняв принца, вырезанного из картонки, за своего Кая и доверившись ему, героиня начинает болтать как счастливая девочка, взахлеб, припоминая события давнего прошлого. Но мы-то не забыли, что Герда состарилась, так и не решившись выйти из Комнаты.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Осташвер.

Пространство пугает тем, что с удовольствием подыгрывает Герде. Иногда Комната удивляет ее, но чаще предоставляет старушке все то, что необходимо для разыгрывания ситуаций сказки Андерсена. Вот перчатка обернулась вороном, а белый пуховый платок стал снежной тундрой в Лапландии. Или куколка в такой же черной бархатной одежде, как у Герды, начинает свое путешествие по стене. Большая Герда делегировала ей свои полномочия, но кукла не в состоянии вынести все то, что вытерпела девочка, и белеет. Возможно, на ней просто белые шубка, шапка и варежки, и едет она по крайнему лапландскому северу, но мерещится символика.

Перемены в состоянии Герды происходят постоянно. Следуя за узловыми моментами сказки, после ненужных встреч и ложных надежд она стареет. А воодушевившись, опять обретает силы найти Кая и молодеет. Буквально от одного взгляда за окно с нее спадает маска прожитого времени — маска старости. Стянув чепец, Герда распускает длинные кудрявые волосы, они пружинами скачут вокруг ее головы при каждом движении. В финале, положив на спину, а вернее натянув на плечи, как рюкзак, часть стены с ледяными пиками-сталагмитами, захватив пальто, сумку, лыжи, а заодно витраж и клетку с бабочкой, престарелая Герда падает под грузом всего этого и не может сдвинуться. Маска старости распадается на две части.

Финал спектакля неоднозначен и дает такое количество возможных интерпретаций, сколько ты сам горазд придумать. Это о наших детских страхах остаться одному, о боязни не успеть спасти и спастись, о страхе потерять или просто не встретить своего единственного Кая, а может быть, найти и потерять. О стремлении играть и проигрывать одну и ту же ситуацию в воображении много раз и так и не сделать ничего в действительности. И конечно, о желании бесконечно прятаться за куклой, маской. Лапландка так и говорит Герде: «Ты долго еще будешь прятаться за моей спиной». Она — ростовая кукла, которую ведет, держит, которой играет Алиса Олейник, она же Герда, Разбойница и Цветочница. Она же — девочка и старушка.