«Горгоны». Д. Нигро.
Краснодарский академический театр драмы им. М. Горького.
Режиссер Георгий Цнобиладзе, художник Александр Храмцов.

Пьеса Дона Нигро «Горгоны» о двух стареющих голливудских дивах относится к числу довольно выигрышных репертуарных решений. Она экономно рассчитана на двух актрис и содержит в себе привлекательные признаки трэш-комедии. Да, сюжетные ходы здесь довольно небогаты, фабула предсказуема. Однако при хорошем раскладе спектакль по этой пьесе наполняется внутренней жизнью, подогреваясь изнутри проекцией жизни персонажей на жизнь самих артисток.

В Краснодарском театре драмы роли голливудских див Рут и Милдред играют Вера Великанова и Наталья Арсентьева, опытные и яркие актрисы с серьезным послужным списком. Ясно, что проблемы персонажей — возраст, невостребованность, усталость от служения изменчивому делу — это проблемы всеобщие, не только театрально-киношные. И тем интереснее наблюдать, какие акценты поставлены режиссером и актрисами.

В. Великанова (Рут).
Фото — А. Есиков.

Художник Александр Храмцов выстроил на камерной сцене театра трехчастный павильон — коробочки с открывающимися сторонами, — который позволил постановщику и варьировать глубину и ширину мизансцен, и играть со светом. Так, начинается спектакль с театра теней: Милдред (Наталья Арсентьева) в высоком остроугольном парике и пышном платье устало опускается на стул, отыграв на сцене театра очередную то ли ведьму, то ли фею. К ней приходит в обворожительном розовом костюмчике обворожительная Рут (Вера Великанова): ее интонации под стать ее внешности — мягкие, обволакивающие. Она пришла к своей заклятой подруге позвать ее сниматься в кино.

Плоский фасад декорации стал не только фоном, но и экраном: на него проецируют кадры снимаемого кино. Фильм этот и в сюжете, и в оформлении несет черты пародийного нуара: здесь есть отрубленная голова и старый особняк, но главное — две сестры, из которых одна — достойная леди в инвалидном кресле, а вторая — полусумасшедшая инфантильная старушка с жутким гримом. Сцены, где Наталья Арсентьева перевоплощается в Банни с ее седыми косами и фирменным оскалом, балансируют на грани ужаса и комедии и демонстрируют широкую жанровую амплитуду актрисы: неузнаваемо меняются ее голос, движения, выражение лица. Отчасти жаль, что из текста пьесы убрана сцена с жареной крысой — уж играть трэш, так по полной. Правда, троекратно проиграна сцена поднимания сестры-инвалида с кровати, и это смешно и жутко. Вера Великанова правдоподобно играет актерскую «подлянку», подставляет ножку киношной напарнице, раз за разом сквозь смех повторяя текст, отсутствующий в пьесе, но подходящий к случаю: «Я серьез потеряла, простите меня, люди…»

Сцена из спектакля.
Фото — А. Есиков.

И действительно, в спектакле активно прослеживается противопоставление двух отношений к профессии. Арсентьева играет Милдред как бескомпромиссную талантливую актрису, женщину с идеалами и прямой спиной, далекую от любого кокетства. Великанова, напротив, со вкусом играет артистку-кошечку, профессионально обаятельную даму без лишнего серьеза, способную действительно переспать со всеми «членами… Академии» и получить Оскара по совокупности заслуг. И в финале спектакля отчетливо звучит вопрос: что лучше — быть циничной и расчетливой или, отдавая всю себя профессии, дойти до безумия?..

Ключевой сценой спектакля становится эпизод в больнице, где Рут, учинившая Милдред травму, приходит навестить ее с бутылкой виски. Здесь враги-подруги наконец доходят до серьезного, по душам, разговора: здесь у Веры Великановой сквозь образ шаловливой подвыпившей лицедейки начинает просвечивать настоящий драматизм. А Наталья Арсентьева, сидящая в постели с остатками грима, как потрепанный Пьеро, жестко высказывает простые вещи: мы стары, мы смертны, у меня нет сил… Но когда ее героиня, Милдред, видит кадры отснятого материала, становится понятно, ради чего все эти мучения актерской профессии, боязнь, ссоры с семьей: ради этого очарования иллюзией, дающей призрачное бессмертие.

Н. Арсентьева (Милдред).
Фото — А. Есиков.

Поднявшись до высокой лирики, спектакль дальше успешно катится по рельсам черной комедии. Будет все: речь при получении Оскара, последний честный разговор напарниц — и еще одна речь, уже пародийная. В финале на экран проецируются кадры старых наградных церемоний с очаровательными дивами 50-х в их волшебных платьях. И получается, что главная тема спектакля — все-таки не суровая природа актерской жизни, а прекрасная иллюзия кино.