В названии губахинского фестиваля ключевым является слово «тайны». Тайн здесь множество. Прежде всего, «город-призрак». Так называют полуразрушенный шахтерский поселок Верхняя Губаха, двадцать лет назад покинутый местными жителями из-за плохой экологии и безработицы (следствие закрытия местных шахт). То там, то здесь видны остовы разрушенных домов, заросшие деревьями, вдоль них вьется хорошо сохранившаяся дорога, вымощенная еще пленными немцами. Именно это атмосферное пространство часто выбирают режиссеры для показа своих спектаклей, облюбовывая закоулки брошенного завода, Дома культуры или просто живописные развалины. Другая тайна — Каменный город, или Чертово городище — скопление огромных камней, создающих впечатление, что там стоит настоящий город с домами и улицами. Здесь тоже игрались спектакли на фестивалях прошлых лет. И конечно, гора Крестовая, давшая название самому проекту, — одна из самых старых и живописных гор Урала. Она возвышается почти на 500 м над уровнем моря, на ее западном склоне и расположена современная Губаха. Суровые и мистические красоты природы здесь дополнены языком пламени из дымящей трубы Коксохима. Неудивительно, что в таком месте сам бог велел (а руководитель губахинской Молодежной студии-театра «Доминанта» Любовь Зайцева это услышала) организовать ландшафтный фестиваль. Добавим для атмосферы неистовых комаров и проливной дождь (вступают иногда по очереди, иногда одновременно). Место действия готово.

Большинство представленных пьес были созданы с учетом по меньшей мере двух из трех классических «единств» — места и времени, что немаловажно в условиях природного ландшафта.

Название пьесы Теннесси Уильямса «Гнедигес фройляйн» мало что говорит российскому зрителю. Молодежный драматический театр из Тольятти (режиссер Юрий Раменсков) рискнул разыграть этот почти абсурдистский текст прямо на полянке местной базы отдыха, куда органично вписались качели и пара панцирных сеток, выполняющих роль шезлонгов. Гнедигес фройляйн — местная сумасшедшая, что-то вроде окончательно помешавшейся Бланш Дюбуа, которая добывает пропитание и крышу над головой в борьбе с птицами коколуни. В каком-то смысле, Фройляйн — это кровоточащая душа самого Уильямса. Она погибнет, но что станет с миром после ее исчезновения?

«Экосез на троих».
Фото — архив театра «Доминанта».

Судьба Фройляйн перекликалась с историей фрекен Жюли («Экосез на троих») Театра юного зрителя города Заречный (режиссер Наталья Кучишкина), которая разворачивалась на ступенях полуразрушенного фасада бывшего ДК им. Калинина, действительно очень напоминающего обветшалый графский дом. По законам фестивального климата, все происходило под дождем. Подол платья фрекен постепенно превращался в грязную тряпку, а в финале ее омыло чистой водой, стирая все наваждения Ивановой ночи. И пробивающаяся сквозь мертвые камни дома зелень-жизнь брала свое.

Совсем другое наполнение приобрела аура «города-призрака» в месте, освоенном постановщиком эскиза «Лабиринт» по текстам Франца Кафки, Дмитрием Огородниковым (Молодежная студия-театр «Доминанта»). Здесь задником служили остатки кирпичных стен с примкнувшими к ним кустами, а основным сценическим пространством — голый пустырь. Это и есть мир главного героя (читай — самого Кафки), лабиринт собственного сознания, где он себя замуровал. Но как скрыться от собственных страхов и призраков, которые всегда с тобой? В спектакле они представлены четырьмя прекрасными (и коварными) женщинами, которые обольщают, отталкивают, провоцируют и преследуют. В постоянном страхе и сомнениях — прав ли он, укрывшись от мира? — герой, подобно беккетовскому Крэппу, бесконечно проигрывает ситуации из прошлого. В итоге он покидает поле боя. Кажется, жизнь проиграна. Но в этот момент из зрительских рядов раздается плач младенца. Все сошлось…

«Лабиринт».
Фото — архив театра «Доминанта».

Спектакль по пьесе «Летели качели» Константина Стешика (Камерный театр «Новая драма», Пермь) идеально вписался в серый бетонный каркас бывшего завода. Поворотный круг предъявляет карусель жизни «взрослого молодого человека»: жена — друг — отец — девушка — жена — друг… Есть потребность как-то вырваться из этого круга, но нет сил преодолеть инерцию. Да и куда, собственно? Актер Алексей Корсуков, а за ним и партнеры очень точно воспроизводят интонацию легкого бессобытийного существования, где все дни и все люди похожи как близнецы. Режиссером Мариной Оленевой найдены остроумные метафоры, создающие ткань спектакля: висящее пальто вместо старика-отца, незатейливый танец, заменяющий сцены секса и насилия, ящики из-под стеклотары вместо мебели. «Скучно все», — резюмирует 16-летняя Ксения, оставляя этот мир навсегда. Но у Стаса все же есть последняя опора — Егор Летов и его песни, которыми окутан спектакль. Кажется, что трагический уход девушки и примирение с отцом все-таки позволят герою повзрослеть и принять на себя ответственность за жизнь. Но театр не дает однозначного ответа.

«Летели качели».
Фото — архив театра «Доминанта».

В течение фестиваля были задействованы и другие локации. Молодежная студия-театр «Доминанта» (режиссер Дмитрий Огородников) попыталась освоить территорию железнодорожной станции. Острая психологическая драма Марии Конторович «Мама, мне оторвало руку» обрушивает на зрителя бездну подросткового одиночества и отчаяния. Шум «живой» электрички и вертикаль сценической площадки (была задействована крыша), конечно, внесли новые острые ноты в действие. Однако из-за солнца совершенно не сработали экраны с проекцией, «поплыл» ритм спектакля. Возможно, у хозяев фестиваля, отдавших все силы борьбе со стихией (ни одно мероприятие не было сорвано), просто не хватило времени на адаптацию к новому месту.

«Охотники».
Фото — архив театра «Доминанта».

Скальные выступы горы Крестовой добавили «изюминки» в спектакль-притчу Чайковского театра драмы и комедии «Тринадцатая звезда» по пьесе Виктора Ольшанского (режиссер Алексей Орлов). Тема цены человеческой (в данном сюжете — кроличьей) свободы по-прежнему актуальна. Там, в скалах, витает воздух свободы, к которой рвется Джек Боевой конек (Иван Костоусов). Но есть привычная жизнь внизу, на огороженной решетками траве: верный кусок морковки, уже будничный и поэтому не столь опасный забег с собаками, громкое имя чемпиона. А еще друг и любимая. Какова будет цена свободы?

Челябинский молодежный театр совершенно оправданно выбрал для своего яркого площадного представления «Иван-царевич и серый волк» городской Парк культуры. Режиссер Александр Черепанов выстроил основное действие на корабле-помосте, но задействовал весь импровизированный зрительный зал, где зрители стали полноправными участниками спектакля. Публика получила право выбирать варианты действий главных персонажей, приводя сказку к неминуемому счастливому финалу.

Показ еще одного театра из Челябинска, «Студии М» (режиссер Радик Рябков), оказался по форме наиболее близок самой идее ландшафтного фестиваля — сплав перформанса и теневого театра. Композиция «Охотники» отсылает к известному произведению Питера Брейгеля. В сумерках, на фоне остывающего неба пламенеющий факел завода рифмовался с живыми огнями, возникавшими на «сценической площадке». Темные фигурки перформеров, огонь, трепещущие на ветру белые знамена, тени на экране, звучание инструментов и тихое пение, их взаимодействие. Рождение ассоциаций и смыслов в отсутствие сюжета, опора в восприятии на древние, языческие слои подсознания, где сохранилось воспоминание о том, что человек — часть природы.

Все-таки театральный фестиваль на ландшафте — это путешествие в непредсказуемое. Пусть с дождем (или с солнцем), пусть с комарами — оно того стоит.