Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

14 февраля 2017

ВПЕРЕД В СССР

Заметки вдогонку фестивалю «Пять вечеров»

За тринадцать лет город к володинскому фестивалю «Пять вечеров» привык как к чему-то само собой разумеющемуся и неизменному. Как будто всегда в феврале, накануне дня рождения Александра Моисеевича, в фойе Театра на Литейном к потолку полетят легкомысленные зонтики, силуэт Володина появится на белом домашнем экране, а у буфетной стойки с бутербродами «как из детства» встанет неизменная Клава в белом переднике. Хрупкость и финансовая ненадежность предприятия зрителям неведомы, и залы всегда заполнены — независимо от того, играет столичный театр или никому неизвестный, приглашенный откуда-то издалека. И остается только гадать: почему нежная, невесомая и в то же время предметно укорененная в своем времени драматургия Володина так манит сегодня (спектаклей по его текстам было в этом году рекордное количество). Отчего в замечательно интересной программе «Первая читка» (а в этом году она, по-моему, особенно удалась) пьесы совсем молодых авторов так или иначе ведут диалог с той, совершенно неведомой им, эпохой. Что это — ностальгия? Попытка изжить комплексы и вырваться из советского прошлого, которое до сих пор не отпускает?

Фестиваль открылся воронежским «Дядей Ваней» Михаила Бычкова, действие которого перенесено в СССР 70-х годов. Все не просто пьют — священнодействуют: в момент опрокидывания стакана над столом зажигается лампочка, звучит труба и в окно испуганно заглядывают олени (лейтмотив постановки — песня «Беловежская пуща»). Как говорил Веничка Ерофеев, важно не «с кем» пить, а «про что» — чеховское «про что» образца 70-х прошлого века оказалось удивительно созвучно нынешнему дню по ощущению некой тотальной безнадежности и безысходности. В принципе так всегда бывает перед серьезными переменами, но володинское «не выйти из терпенья» здесь доминирует — и в стыдливой интонации Астрова, пытающегося поведать миру о своих тревогах, и во всеобъемлющей любви Сони, которой хватит, кажется, на всех этих усталых и разучившихся слышать друг друга людей.

«Осенний марафон».
Фото — А. Данилова.

Представляю, как интересно самому Володину было бы увидеть на этом фестивале три постановки своих пьес (или текстов, что точнее) — они мало сказать что непохожи, но даже противоречат друг другу и много говорят о нас сегодняшних. Александр Баргман и Тюменский театр прочитали «С любимыми не расставайтесь» как оду женщине. Да, она живет на окраине, сходит с ума от усталости, «базаром развенчана» и вообще стоит сейчас перед судьей рядом с мужем, который не видит ее в упор и требует развода. Но как же прекрасны героини спектакля всех возрастов в своих ярких разноцветных юбках, как они женственны и неотразимы, когда танцуют или просто кричат «я скучаю по тебе!». Боготворившему женщин Володину это бы точно понравилось. А вот в мороке-химере на тему «Осеннего марафона», каким его увидел режиссер Сергей Левицкий в театре из Улан-Удэ, жена и любовница — обе вампиры и истерички. И больше ничего — в фантасмагорическом игрушечном городе-призраке с маленькими кукольными домами и площадями, которые камера пытается увеличить, но не может, живут не люди, а уродливые маски и страшные манекены. И даже утопиться Бузыкин не может — воды в канале по щиколотку. Перед началом этого спектакля премию «Пять вечеров» должны были вручать Олегу Басилашвили, лучшему Бузыкину всех времен и народов, — он не смог прийти, уехал на гастроли, и организаторы из-за этого очень расстроились, но подозреваю, что тут просто вмешалось провидение.

«Современный концерт». Июльансамбль.
Фото — Д. Пичугина.

У московского «Июльансамбля» гораздо более лирический (и облегченный) взгляд на Володина. Его артисты любят петь и танцевать, они действительно очень музыкальны и виртуозно играют на разных инструментах, — поэтому в спектакле Георгия Суркова «С любимыми не расставайтесь» шлягеры советского времени полностью затмили диалоги разводящихся пар, и хотя героиня, как известно, оказывается в психиатрической больнице, хеппенинг с танцами в финале все равно состоялся. На закрытии фестиваля они же под бурные аплодисменты зала сыграли «Современный концерт» — это опять шлягеры, только уже мировые, за целый век, и перепетые весьма виртуозно. Там еще есть видеоряд, где мировые события и мировые лидеры, показавшись, тут же свертываются в трубочку и затягиваются в воронку истории. Остаются только музыка и драйв молодости, что, наверное, правильно.

Питерская актерская школа тоже свое взяла: поздно вечером показали квартирник — «неспектакль» «Жители разных планет», «совместное дело Городского и Социально-художественного театров». Если закрыть глаза на не слишком, как мне представляется, удачные названия новых театров, то, опять же для меня лично, это было самое володинское по духу (а не по букве) действо. В разных местах малого зала Театра на Литейном поставили несколько подиумов, куда и выходили молодые исполнители, — как будто действительно ничем не связанные друг с другом, кроме одного — володинской интонации, прерывающейся, застенчивой, задыхающейся от волнения и боящейся показаться назойливой. Там были не приметы времени — так, какое-нибудь крепдешиновое платье, — но его звук, цвет, настроение. «Простите, простите, простите меня… На вашей планете я не проживаю, я вас уважаю, я вас уважаю! Но я на другой проживаю. Привет!» Вот эта «другая» планета там точно присутствовала. Сцены из пьес, отрывки из его прозы и поэзии, и не только его (как пронзительно было спето «Проходит жизнь, проходит жизнь, как ветерок по полю ржи»), — кажется, фрагменты, этюды, но и за несколько минут сыграна судьба: ждущая счастья официантка, влюбленная школьница, интеллигент со своими никому не нужными монологами…

«Хочу в Париж».
Фото — архив театра.

И еще один сюрприз фестиваля — может быть, самый страшный по сути его спектакль, хотя и сделан по непритязательному ироничному рассказу Михаила Веллера «Хочу в Париж». Артист Нижневартовского театра Евгений Наумов потрясающе играет советского Башмачкина с куда более, чем у гоголевского героя, одухотворенной мечтой — он с детства бредит Францией и мечтает оказаться в Париже. И вот когда этот почтенный отец семейства и заслуженный работник мебельной фабрики из какого-то захолустья, преодолев немыслимые преграды, там, наконец, оказывается — и зал вздыхает с облегчением, — выясняется, что Париж-то ненастоящий, Эйфелева башня из табуреток и Лувр из гипсокартона. Он сжигает этот Париж… Помимо пронзительного рассказа о судьбе, в сущности, всех наших родителей, там есть почти экзистенциальная мысль о недостижимости счастья и свободы — в бывшем ли СССР или всегда и везде, это уже неважно. Лаконичный, изящный спектакль придуман и поставлен в Нижневартовске, где живет меньше трехсот тысяч человек и откуда выбираться на «большую землю» очень трудно и дорого, в том числе и актерам.

Пространство Володина — это всегда маленький островок человечности, ранимости и душевной хрупкости в не слишком дружелюбном мире. Именно на это по-прежнему отзываются наши души. Места для него в окружающей жизни становится все меньше, и островок того гляди уйдет под воду. Чтобы этого не случилось, и нужен Володинский фестиваль.

Комментарии 2 комментария

  1. Татьяна Псарева

    В прошлом году на Володинский фестиваль студенты мастерской В. Рыжакова привозили спектакль, честно названный концертом, «Несовременным концертом», где молодость вежливо, как будто с невозможной ностальгией обращалась к старости. Сила юности, конечно, торжествовала — в сложных танцах, в невероятной энергии актеров. Но тем прекраснее казались двадцатилетние актеры, что каждый из них имел свой образ старика или старушки, внимательно простроенный, исполняемый с явной любовью, — казалось, актеры с радостью дают этим персонажам возможность пережить сценическую молодость.
    Совсем другой спектакль мы увидели на этом фестивале. Режиссер Георгий Сурков поставил со студентами, в этом году ставшими актерами театральной компании «Июльансамбль», пьесу Володина. «С любимыми не расставайтесь» глазами двадцатилетних может быть увидена по-разному, в этом случае взгляд режиссера и актеров сконцент¬рировался на «Играх и танцах» — так называются части пьесы, действие в которых разворачивается в доме отдыха. Отсюда и определяющая форма спектакля: концерт, нарочито несовременный, под руководством конферансье, весело выбрасывающего шутки, объявляющего номера и постоянно мельтешащего по сцене. Для концерта оборудована специальная площадка с музыкальными инструментами и микрофонами, на ней актеры проводят большую часть спектакля, временами выходя сыграть роль члена разводящейся пары. Так и строится весь спектакль — действие пьесы становится лишь поводом исполнить очередную песню из советских времен, подкупая зрительный зал актерским обаянием и вокальными данными. При этом не песенные номера вклиниваются в сценическое действие, а наоборот.
    Передвижная конструкция в центре сцены — стены и пол — площадка для исполнения истории Кати (Дарья Жовнер) и Мити (Степан Азарян). Их линия решена режиссером в совершенно реалистическом ключе: правдоподобные элементы быта заполняют пространство площадки, актеры психологически подробно играют боль от расставания, порывы ярости и радость встреч. Это никак не увязывается с общей концертной формой, где явно слышна добро-ироничная нота обращения к той реальности, которая ровесникам актеров знакома только по рассказам, песням и кино. Судьи и разводящиеся пары — абсолютно шаржевые персонажи, такие гастролеры провинциального ДК им. Окунева, слепленные из узнаваемых элементов: кичка на макушке грузной женщины, клетчатые штаны-клеш у неверного мужа-алкоголика, безразмерный серый пиджак у безвольного выпивохи. И все, может быть, сложилось бы в какое-никакое целое, если бы Катя и Митя от этих пар существенно отличались, но они такие же порождения небогатой современной фантазии об образе советских людей в меховых шапках и ситцевых платьях, живущих в квартирах с желтыми обоями.
    Притом что спектакль состоит из песенных номеров, он напрочь лишен поэ¬зии. Ее нет ни в исполнении советских, совершенно уже не близких нам, двадцатилетним, песнях, ни в сценическом тексте, даже слова Володина как будто лишаются всякой поэзии, перекрытые криками неугомонного конферансье и громким «Я люблю буги-вуги каждый день». И я не хочу говорить о том, что актерам просто не хватает опыта, ощущения драматизма жизни и так далее, потому что не это главное. Только вычленять из столь поэтической драматургии Володина лишь одну самую простую, бесконфликтную линию — чревато исчезновением из спектакля всякого содержания.

  2. Кирилл Страхов

    Июльансамбль поёт так хорошо, что заставляет переживать за их будущее именно как драматического театра. При всём драйве показанного на фестивале концерта, прошлогодний «Несовременный концерт» для меня — на голову выше «Современного…»

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.

 

 

Предыдущие записи блога