Сегодня, 20 ноября 2024 года, исполняется 30 лет Чижику, установленному на Фонтанке мрачноватым ноябрьским днем. Его автором когда-то стал Резо Габриадзе, но это знает не каждый горожанин, бросающий монетку в обмен на загаданное желание, и не каждый бомж, магнитом собирающий монеты со дна речки…

Но я, читатели и коллеги, к вам по делу. О деле чуть ниже, а сперва несколько слов для тех, кто не знает о Чижике ничего.

А. Битов, Ю. Рост и Р. Габриадзе на открытии Чижика. 1995.
Фото — архив Марины Дмитревской.

Образ Чижика был всегда близок Габриадзе. Так же, как эта птичка, он не только любил выпить «рюмку» («Ну, это слабость скульпторов — людей физического труда…», — сказал бы сейчас Резо), но всю жизнь не давал поймать себя и посадить в клетку. Дети несвободной страны, шестидесятники хотели быть вольными птицами, не знающими границ. Ну, и питье тоже было пространством независимости. Неслучайна давняя придумка Андрея Битова и того же Резо Габриадзе выдавать визы в разные страны «невыездному» Пушкину, отсюда — птицы и птички, то и дело мелькавшие в творчестве Габриадзе, кружившие по его графическим листам. Отсюда — легендарный Боря Гадай в спектакле «Осень нашей весны».

Идея Резо про Чижика несколько лет махала хвостом в воздухе, а потом Вадим Жук прошел всех начальников, подписал все разрешительные бумаги и помог ее осуществить. А  с открытием Чижика в 1994-м оказались связаны события почти невероятные и зафиксированные документально.

Проезжая по Инженерному мосту, возле которого предстояло открыть памятник, я увидела не Чижика, а огромный, в три человеческих роста, золотой крест и группу людей возле него.

Действительность была загадочна, Резо, закрывавший свою выставку в Фонтанном доме, занервничал и стал рассказывать об истории христианства в Грузии — ранней православной державе…

На открытии Чижика 20 ноября 1995.
Фото — архив Марины Дмитревской.

Еще более неясной оказалась картина, открывшаяся взорам тех, кто час спустя шел по Фонтанке на место открытия скульптуры. Треща, кружили вертолеты, к одному из которых был привязан золотой крест. Набережную заполняли толпы… Свершалось что-то значительное. Было странно думать, что и крест, и авиация связаны с Пыжиком… Но церемония открытия, оркестр, игравший Глиэра, речи искусствоведов и сатириков заглушались воем с неба. На самом деле в пасмурный день 20 ноября шел монтаж шпиля церкви Св. Симеона Богоприимца и Св. Анны Пророчицы… «Ты знаешь еще хоть один памятник, открытие которого было бы осенено крестом в небе?» — любил спрашивать потом Резо… Он, конечно, не ждал такой популярности Чижика и однажды, когда мы проплавали на кораблике мимо, гордо сказал: «Творец проплывает мимо своего творения». С юмором, конечно. А вообще он любил Петербург, его реки, спуски, где «вода становится тонкой, как пергамент», в последние годы мысленно бродил по Фонтанке, сворачивал к Пестеля, шел на Моховую, где ему мерещились знакомые силуэты (так писал)…

Про Чижика-Пыжика Резо утверждал, что это будет памятник влюбленным, и на мои возражения (ну, какое отношение пьяная птица имеет к любви?) уверенно повторял: «Это будет памятник любви, там будут загадывать желания». И что? И так стало вопреки всякому здравому смыслу.

Первоначально Чижик должен был сидеть около Цирка, у мостика, через который я каждый день хожу с Моховой. В тот период жизни по ряду причин мы почти перестали общаться с Резо, и он хотел, чтобы Чижик был мне ежедневным немым укором. Но провидение не дремало, и, как сообщал тот же Резо, у мостика нашли утопленника, что было плохой приметой. Поэтому Чижик переехал к Пантелеймоновскому… На самом-то деле место ему, конечно, сильно ниже по течению: там, где находились исторические винные лабазы и где Чижик свою старинную водку пил. Это уточнял уже Эдуард Степанович Кочергин.

Р. Габриадзе. Птичка. Тушь.
Фото — архив Марины Дмитревской.

…Чижик, бронзовая птичка величиной тринадцать сантиметров, отмеченная легкой желтой полоской (очевидно, чтобы даже в пасмурную погоду выглядеть солнечно), тихо сидит над водами. Он виден только тогда, когда вы перегнетесь через парапет. Уже не раз почерневшего от времени бронзового выпивоху воровали с воды, снова водружали на место. Я спокойна — найдут. Потому что на открытии памятника Габриадзе сунул мне в руку маленькое фарфоровое сердечко — сердце Чижика. На хранение. Оно так и лежит у меня в коробочке. Хранится. Сегодня — 30 лет как…

А теперь к делу.

Пару десятилетий назад (оцените разбег времени!) Елене Вольгуст пришла идея о том, что нашему великому городу нужна песня про Чижика — наравне с Глиэром. И что поскольку хранителем сердца являюсь я,— я и должна создать нетленный песенный текст. А музыка — чтоб как у Андрея Петрова… И несколько лет Лена не давала мне покоя, настаивала. Но какой из меня  поэт-песенник? Шли годы. Лена не отставала. И лет пятнадцать назад я сочинила три незамысловато-попсоватых текста (ТЗ проекта — «чтобы стол пел после третьей рюмки»), Таких текста — чтобы как будто сочиняла не я, а поэт-песенник. Был вариант мелодраматический, был лирический, был урбанистический… И мы стали вяло искать композитора. Композитор не находился, хотя Лена старалась.

В 2016-м, накануне 80-летия Габриадзе, я решила, что пришло время подарить ему от города песню, и послала наугад все три стишка своему другу и прекрасному композитору Александру Пантыкину: мол, Саш, вдруг что-то сочинится? Выбирай текст сам…

Буквально на следующий день получила:

«Суббота, 9 апреля 2016 г., 12:43 +0300 от PANTYKIN:

Мариночка!

Вот выдалась свободная минута, набросал эскиз „мелодраматического“ варианта Чижика.
Очень хороший текст! Пишется с удовольствием!!! Спасибо. Пантыкин».

Понимаете, это было больше восьми лет назад! В тот момент эта песня родилась. Стало понятно, что после третьей рюмки ее будут петь.

В присланном файле ее пел сам Александр Пантыкин, и я стала искать, кто же ее споет в принципе.

Сначала хотелось, чтобы один куплет — Фрейндлих, второй — Раппопорт, третий — Боярская. Или наоборот. Я даже стеснительно списалась с Ксенией и Лизой, и они согласились, но я не умею организовать студию, ну, все вот это — для записи, а заодно кто-то сказал мне, что это будет похоже на клип, в котором чиновники Смольного по очереди пели «Город над вольной Невой…».

Я обращалась к кинорежиссерам насчет снять видеоряд, пыталась найти деньги, но настоящей настойчивости не проявляла. Это был какой-то унылый долгострой.

И 80-летие Резо народной петербургской песней мы тогда не справили…

Чижик.
Фото — открытые источники.

Годы шли. Однажды, уже тоже лет шесть назад, Денис Рубин сказал, что легко организует жизнь песне, что ее перепоет кто угодно, хоть «Сестра Петра», хоть кто… Много раз мы возвращались к этому сюжету, особенно когда открылись «Фонтанка 69» и зал «Чижик», Денис обещал, но воз с места не двигался.

Потом Резо Габриадзе умер.

Потом стало совсем не до песен.

Встречаться с Пантыкиным я уже не могла от стыда: народная песня лежала в столе, и после третьей рюмки никакой стол ее не пел, потому что не знал.

И вот сегодня Чижику 30 лет. И мы решили опубликовать ее в авторском исполнении (тот самый файл восьмилетней давности). И пусть все желающие споют ее в разных вариантах и пришлют свое исполнение здесь в комментариях. И лучшему исполнителю подарим авторскую копию Чижика, потому что Резо когда-то подарил мне форму для отливки…

То есть, считайте, я, как почтальонша Стрелка, пускаю листочки партитуры по водам Волги-Фонтанки в ожидании, что когда-нибудь в БКЗ «Октябрьский» сводный оркестр и какой-нибудь вундеркинд вроде мальчика-Каравайчука (белокурый пионер, который играет в «Волге-Волге» на рояле заглавную тему фильма) исполнят ее. А мы послушаем…

Итак, Фонтанка, неси по водам… А мы пока выпьем за Чижика первые две.