Сегодня празднует первый юбилей неутомимый Виктор Минков, художественный руководитель свободного театра «Приют комедианта». В театре ставят разные режиссеры, находят приют многие артисты. Логично, чтобы Виктора Михайловича поздравил сегодня хор. Хотя бы камерный.

Итак, песня (ведь Минков любит и сам петь)…

С днем рождения, дорогой Витя!

ВИКТОР, ИЛИ ПОБЕДИТЕЛЬ

Под названием для классицистической драмы — мой скромный вклад в мешок поздравлений, который получит нынешний юбиляр Виктор Михайлович Минков. Но, по сути, заголовок верный. «Золотая Маска» за лучший спектакль, полученная в прошлом году «Приютом комедианта», залог полной и безоговорочной капитуляции всех минковских недругов. Мы говорим «Приют» и подразумеваем «Минков» — Виктор Михайлович служит этому театру полностью и беззаветно. Больше, чем театр, он любит только артистов: об Антоновой и Шарко, Вельяминове и Демьяненко, Краско (старшем и младшем) и Талызиной, Татосове и Пилецкой он готов говорить бесконечно. Он готов помогать любимым актерам ролями, готов затевать для них спектакли: в Минкове есть неподдельное и, признаться, довольно редкое по нынешним временам качество — восхищенное уважение к корифеям ленинградского театра. Для кого-то они — «уходящая натура», для Минкова — объекты искреннего и действенного поклонения. Казалось бы, «Приют комедианта» Минкова должен при таком раскладе быть роскошным музеем театрального прошлого, но парадоксальным образом именно этот театр из года в год, упорно, обжигаясь и падая, проваливаясь и снова взлетая, бьет в одну и ту же точку — молодой режиссуры, современной режиссуры, собирая коллекцию имен, которой мало кто может похвастаться. Богомолов, Бычков, Кулябин, Квятковский, Волкострелов, Диденко, Серзин, Сафонова, Тумина, Горвиц, Егоров, Гырдев, Дитятковский, Баргман, Бархатов — ох, не каждый петербургский театр может раскинуть подобную карточную колоду. Стараниями Минкова «Приют комедианта» держится корней и одновременно рвется к небу. И вся эта чудесная алхимия с целым соцветием придуманных юбиляром фестивалей существует в тесном помещении бывшего кинотеатра «Сатурн» на Садовой, фактически ютится в нескольких комнатах. Но даже проклятый квартирный вопрос не испортил юбиляра. Мне приходилось работать под его началом, я знаю, что говорю. Даже в директорском кресле Виктор Михайлович всегда остается интеллигентным человеком, он ненавидит распекать и наказывать, он готов советоваться с подчиненными и слушать их советы. Ставить у Минкова легко и приятно (это уже не мой личный опыт, ясное дело, это я подглядывал): он всегда уважителен к любому режиссерскому видению, не редактирует и не диктует свою волю. Минков любит свой театр и тех, кто в нем работает.

Здоровья вам, Виктор Михайлович, личного и всякого другого счастья — и новых сокрушительных побед!

Ну, Витя, конечно, человек в театральном мире особенный. Я очень дорожу нашей дружбой и, зная его много лет, опережая по юбилейным цифрам, продолжаю у него учиться. Сохраняя в себе совершенно искреннюю, простодушную, какую-то детскую любовь к Театру, он отлично ладит с государственной машиной и, как не многие, умудряется использовать ее в интересах театрального дела. Он способен найти подход к любому чиновнику. Но особенно успешно он вовлекает в сети искусства начальственных дам. Причем элегантно, без всяких пристроек снизу. При этом его театральные проекты не угождают власти. Естественно, стремясь к успеху у публики, Витя стремится строить театр актуальный, не боится рисковать, работать с молодыми и не всегда известными. Театр «Приют комедианта» — детище Минкова, которому он преданно служит, которому посвятил лучшие годы своей жизни и которое уникально в российском театральном ландшафте. Даже не знаю, что лучше пожелать — оставаться верным этому делу жизни или выходить на новые высоты, принимать новые вызовы? Потому что Виктор Минков — в расцвете своих творческих и менеджерских возможностей, и ему под силу любой театральный Эверест. Люблю и поздравляю!

Я с Виктором Минковым познакомилась, когда ему было 9 лет. Мне — 41 год! Пожилая женщина шла в театр на спектакль «Этот милый старый дом» режиссера Петра Фоменко, и у служебного входа мне улыбалась красивая седовласая женщина. Держась за ее руку, радостно подпрыгивая, густо-кучерявый малыш кричал на всю Малую Садовую: «Бабушка — вот! Вот она! Моя любимая женщина!!! Смотри!!!» Улица на нас с интересом смотрела, бабушка смотрела и хохотала, а я впервые в жизни принимала такое громогласное объяснение в любви!!! Он кричал: «Ольга Сергеевна, просите у нее испечь! Испечь, все что хотите, она все умеет!» Я стыдливо отказывалась от всех сладких громких предложений, но когда бабуля скромно прошептала что-то про «НАПОЛЕОН», наступила пауза. Вся улица и бабуля с «кудрявым» смотрели на меня вопросительно. По глазам все были за «Наполеон». Я кивнула! Все вздохнули облегченно! И… И… И… на следующем моем «Старом доме» тортик был благополучно уничтожен соратниками!

Продолжение нашего «романа» с товарищем Виктором Михайловичем Минковым прочтете в книге, которую я дописываю, — «О ТЕАТРЕ».

Мы очень, очень много сделали ВМЕСТЕ! Кажется, это было всегда. Часто я думаю, что Виктор Минков почти супермен. Он бывает уставшим, но всегда улыбается. Это, конечно, не «американская улыбка», приклеенная к лицу. Он на самом деле любит театр гораздо больше, чем люблю его я (почти цитата). Я, например, страдаю от того, что вижу во многих театрах, и мои ощущения, как маятник — с разбегом от восторга к брезгливости. Но «Приют» — это для меня! У ВМ можно учиться. Он так влюбленно смотрит на артистов, так погружен в жизнь своего театра, так много делает для тех, кто в нем работает, так устремлен всегда в будущее — новые проекты, фестивали, — что у него времени не хватает на то, чтобы грустить. Хотя бывает. Все ведь сложно, и нужно быть сильным. Дорогой друг! Поздравляю, и не горюй! Новых дел!

Когда мне предложили написать небольшой текст к юбилею Виктора Михайловича, я, конечно, удивился.

Юбилей?

Мне кажется, Виктор Михайлович совсем не про юбилеи. И даже не буду гуглить, что за юбилей.

Наша первая работа в «Приюте комедианта», «Любовная история» по Хайнеру Мюллеру, для меня очень важна — и как работа как таковая, и как работа с архитектурой и контекстом театра и его, контекста и театра, более полным пониманием, но прежде всего — как опыт работы с директором театра. И как вызывающее огромное впечатление и уважение наблюдение за внутренней работой Виктора Михайловича по принятию и пониманию этого спектакля.

Прежде всего нужно сказать, что мы работали в ситуации абсолютного и полного доверия. Мы были абсолютно свободны и сочиняли этот спектакль без оглядки на что бы то ни было.

А потом, 14 февраля, была премьера.

Не буду подробно останавливаться на том, что именно происходило в зрительном зале на этой премьере, скажу только, что все это происходило и с Виктором Михайловичем. Он увидел спектакль вместе со всеми зрителями 14 февраля. Я не знаю, почему так случилось. Возможно, это то самое доверие.

Куда важнее то, что происходило потом. Энергия потрясения, можно даже сказать — театротрясения, в этот вечер зашкаливала.

Хотя спектакль этого не предполагал, мы, авторы, не ожидали такой реакции и уж тем более не думали заниматься провокацией.

Но что было, то было.

Виктор Михайлович отменил премьерный банкет, сказав, что в кафе идут только авторы спектакля. Праздник был готов обернуться поминками. Во всяком случае именно так казалось, когда мы тихо сели за уже в кавычках «праздничный» стол. А дальше началось удивительное. Мы начали разговаривать. К счастью, с нами была Ксения Перетрухина, которая прекрасно умеет это делать. Мы, художники, думали упорно отстаивать свою правоту (а нужно сказать, что мы были потрясены этим вечером и этими реакциями громкой части зала тоже), Виктор Михайлович задавал вопросы, я односложно отвечал, а Ксюша говорила. И постепенно начался диалог.

Итог этих «поминок», ставших разговором, оказался совершенно удивительным и счастливым. Спектакль жил долго. Честно говоря, мне кажется, что он живет до сих пор. Несмотря на то что не играется. Просто потому, что не исчез сразу. Благодаря Виктору Михайловичу. Его готовности разговаривать и в разговоре находить общее, находить что-то, принимать и понимать это что-то. Спасибо.

Спасибо за «Русскую классику», нашу вторую работу, за готовность принять такое предложение.

— Давайте делать спектакль по русской классике.

— А что именно? Какое произведение?

— Ну, по всей русской классике как таковой.

— Хорошо, делаем.

Спасибо за открытость, понимание, доверие, диалог, внимание, удивительную свободу, и можно еще много перечислять, за что спасибо.

Не знаю, что там за юбилей, просто с днем рождения, Виктор Михайлович!

Всегда ваш, Дмитрий Волкострелов