Евгений Писарев поставил последнюю пьесу Камерного театра

«Плохие хорошие». По пьесе О. Уайльда «Веер леди Уиндермир».
Театр имени Пушкина (Москва).
Режиссер Евгений Писарев, художник-сценограф Максим Обрезков, автор сценической версии Сергей Плотов.

Пьесы Оскара Уайльда почему-то мало востребованы нынешним театром, хотя это эталонный образец туго закрученной интриги, парада характеров и словесного блеска. Возможно, потому, что это утонченное удовольствие требует от зрителя искушенности, сосредоточенности на нюансах, от актеров — элегантного шика и умения держать класс, а от атмосферы в обществе — если не покоя, то хотя бы консенсуса относительно того, что такое хорошо, а что такое плохо. Во времена сплошной неоднозначности Евгений Писарев предложил сценическое размышление на эту тему, переделав название уайльдовской комедии «Веер леди Уиндермир» в «Плохие хорошие». Уайльд звучит в современном переводе Сергея Плотова, звучит естественно и остроумно, но на языке произведения обновления не закончились, о чем в свое время ниже.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Интрига этой комедии похожа на «Идеального мужа» того же автора: снова отношения мужа с некой особой, подозрительные для жены, снова нравы большого света, снова прятки за шторами, нечаянные улики, соревнования в благородстве и неожиданные повороты.

Новый спектакль в Театре им. А. С. Пушкина, в первую очередь — пиршество для глаз. Его сотворили три художника: сценографию делал Максим Обрезков, свет — Александр Сиваев, костюмы — Виктория Севрюкова. Представьте себе огромную шкатулку для драгоценностей, инкрустированную, выложенную изнутри черным бархатом, в которой мягко сияют, переливаются, остро взблескивают самоцветы в дорогих оправах. Такое впечатление производят и убранство сцены, и наряды героев. На сцене — портал с пышным занавесом, чья лепнина повторяет собственно портал сцены; когда занавес раздвигается, на широких ступенях, как на подиуме — еще один портал с занавесом. Тройная телескопическая рамка, утроенное подчеркивание, утрированно театральная подача. Все предметы — стол, стул, пианино, изящные и резные, — носят функцию отчетливо вспомогательную. Это — станки для игры. Для того, чтобы на них или за них изящно присаживались, вскакивали, томно закидывали головы эти великолепные красавцы и красавицы, неотразимые и хищные светские животные.

Они и выходят парадом, и размещаются мизансценически так, чтобы дать всласть на себя налюбоваться. Первым делом слепят костюмы Виктории Севрюковой. Атлас и бархат, парча и кружева, драгоценное шитье, перья, аграфы, шляпы, смокинги, палантины, безупречный крой и блеск драгоценностей — жизнь как бал и непрерывное купание в роскоши и удовольствиях. Это потом мы увидим, как леди устраивает бесстыдную и беспощадную гонку за богатым женихом для дочери, как джентльмены издевательски накачивают алкоголем в клубе счастливого жениха, и остатки лоска с каждого смывает очередная порция виски, как дурные порывы разрушают семьи и жизни.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Весь подчеркнутый эстетизм постановки — отсылка к предыстории Театра им. А. С. Пушкина: к прожившему в этих стенах 35 лет великому Камерному театру. «Веер леди Уиндермир» — последняя задумка его создателя Александра Таирова, на репетициях которой жизнь театра и была оборвана властью. Евгений Писарев, который в этом юбилейном 75-м сезоне придумал проект «Пять вечеров» — пять сюжетов о послетаировской истории театра, — постановкой пьесы Уайльда символически восстанавливает распавшуюся связь времен, преемственность репертуара и отчасти — эстетики, именно в этой работе. Это игра в театр вообще, в эстетский театр прошлого в частности — и какая еще пьеса, как не та, где носят и сбрасывают маски, подошла бы для этого лучше.

Сергей Плотов полностью переделал роль дворецкого Патрика — теперь это изящный дух сцены. Его играет выпускник-мхатовец Марк Кондратьев, воздушного силуэта красавец в кудрях, музыкальный, прекрасно справляющийся как с прямой адресацией в зал, так и с подачей своей хозяйке Маргарет Уиндермир то чашки, то книжки, то реплики, с невозмутимостью и лукавством в каждой фразе и жесте. Патрик то и дело садится к роялю и напевает смешные и трогательные лимерики на музыку своего сочинения, непринужденно общается со зрителями и тут же переключает регистр в вышколенного ироничного английского слугу — таким мог бы быть Дживс в юности.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Главная удача спектакля — букет из трех отлично отделанных женских ролей. Три поколения труппы представлены с блеском. Ирина Бякова (герцогиня Бервик) — энергичная, ядовитая, наслаждающаяся сплетнями и сосредоточенная на погоне за выгодной партией для дочки (Агата — Ляля Анпилогова). Виктория Исакова свою загадочную миссис Эрлин играет по-бенефисному, с точно выверенным ритмом, с роскошью поз и интонаций, без усилий покоряя и других персонажей на сцене, и зрителей в зале. Победительная авантюристка, опытная интриганка, она знание света и человеческой натуры выдает за цинизм. Но именно она совершает действительно благородный поступок, и то, как в ее героине пробуждаются сердце и совесть, как легко балансирует она между безупречными манерами и бушующими эмоциями, от которых разве что голос становится тише и интонации нежнее, — это замечательная кульминационная сцена, где сыграно больше, чем сказано, и ни один малейший нюанс чувств не ускользает от зрителей.

Главный дуэт, в который вступает миссис Эрлин, — не мистер Уиндермир (Дмитрий Власкин), о котором свет шепчется как о ее любовнике, и не роковой красавец лорд Дарлингтон (Кирилл Чернышенко), в котором она сразу распознает существо одной с собою хищной природы, и уж тем более не покорный мямля Огастус, слепо в нее влюбленный (Алексей Рахманов). Нет, для миссис Эрлин нет человека важнее Маргарет Уиндермир, той, что в ней видит соперницу, боится ее и ненавидит. Это дебютная роль гитисовской выпускницы Евгении Леоновой, и театр можно поздравить с появлением новой звездочки. Свою нежную, любящую, простодушную героиню актрисе трудно было сыграть, не переборщив с лучезарностью. Но молодая исполнительница сделала Маргарет не марципановым ангелом, а живой девушкой, очаровательной, пылкой, которая знает не только чистоту и доверие, но и искушение, и ревность.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Кто плохие, а кто хорошие — трудно сказать раз и навсегда, ведь выбор возможен каждый раз, и может быть неожиданным. Как суждения общества бывают далеки от сути, как признанные негодяи могут поступить благородно, а вчерашние идолы рухнуть в грязь — этот несложный сюжетный конструкт исчезает, как декорации в финале, оставляя лишь радость от встречи с театральной игрушкой искусной работы. И почему-то эта радость слегка подернута печалью — как в жизни бывает ею подернута победа, особенно если это победа над собой.