«Лис PEACE».
Театральный проект 27.
Режиссер Юлия Каландаришвили, автор сценария Клава Ильина, художник Евгения Платонова.

Спектакль «Лис PEACE» — вторая постановка молодого «Театрального проекта 27», спродюссированного Наталией Сергеевской. Театр продолжает осваивать современные тексты для детей и подростков. Первым был театральный байопик «Сочинение про Джобса» Ивана Пачина по новой книге для детей о создателе Apple. «Лис PEACE» режиссировала Юлия Каландаришвили, и это моноспектакль актера Ивана Писоцкого. Нечастый формат для Юлии, которую привычней видеть режиссером спектаклей с дружной работой актерского ансамбля, где игра во всех смыслах этого слова становится главной. Но несколько лет назад на фестивале «Арлекин» Юлия представляла эскиз по комиксу «Я — слон» Владимира Рудака и Лены Ужиновой. Это был практически моноспектакль, где Игорь Головин, актер театра «Фарсы», некогда очень популярного в Петербурге, играл человека с травмой позвоночника.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.

Весь эскиз актер танцевал, импровизировал, выделывая ногами разные фортели, постоянно изображая из себя танцора в мюзик-холле, и только в финале, когда на него натягивали комбинезон, который напоминал смирительную рубашку, обездвиживающую человека, мы понимали, что все это активное движение было внутренней жизнью персонажа, прикованного к коляске. Постепенное узнавание настоящей реальности героя, того, что с ним произошло, удерживало наше внимание. Формат комикса — раскадровка с репликами — работал в спектакле как сценарий, как пьеса. Эскиз был динамичен, мизансценически насыщен, разнообразен.

«Лис PEACE» сделан другим приемом, практически методом прямого чтения. Клава Ильина, адаптировавшая текст к постановке, сделала минимум сокращений, сохраняя внутреннюю жизнь персонажей, оставляя авторский комментарий как размышления самих героев.

Новый моноспектакль о вынужденном расставании мальчика Питера и лисенка Писа играли в помещении театра «ЦЕХЪ». Немного декорации в черном кабинете (художник Евгения Платонова): туристическая палатка — то лисья нора, то дом Волы; стремянка-трансформер — то горы, которые надо преодолеть мальчику, то костыли, с которыми ему предстоит закончить путешествие. Плюс видеопроекция бегущего Лиса (режиссер мультимедиа Егор Лавров). Сюжет расширяет аксиому Сент-Экзюпери «ты всегда в ответе за тех, кого приручил». По настоянию отца Питер выпускает прирученного и любимого лисенка в лес. Лису предстоит научиться выживать и защищать не только себя, но и других лис от людей и от войны, которая в этой повести повсюду. Предательство человека не ожесточает лисенка, его вера в мальчика кажется какой-то безграничной. Ребенок не сразу понимает, на что обрек своего любимца, а когда понимает, что прирученное животное не выживет на воле, сбегает из дома.

Но дорога тяжела, и сломав лодыжку, Питер оказывается в сарае Волы — странной женщины, потерявшей на войне ногу. Питер научится принимать свои решения, а не соглашаться на то, что навязывают взрослые, даже те, которые якобы его любят. Конфликта с отцом или дедом не возникает, мальчику противостоит только трудная дорога да он сам, привыкший верить словам взрослых. Роуд-муви о спасении в итоге обернется тем, что нужно делать «добро и бросать его в воду», как говорили в одном советском мультфильме. Питер найдет своего лиса, уже обретшего новую семью, и теперь отпустит его навсегда. Второе расставание уже правильное, каждый должен проживать свою жизнь — Питер с людьми, лис с лисами.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.

Слияние с любимым существом, когда чувствуешь всем организмом то, что чувствует другой, актер демонстрирует с ловкостью иллюзиониста, умело прячущего лишние предметы. Выброшенные вверх два пальца на разных руках «перелетают» на одну руку: были по отдельности, но теперь вместе. Повторяющийся много раз на протяжении двух часов сорока минут, этот жест меняет свой смысл, ведь в финале каждый опять должен стать сам по себе.

Рассказ ведется то от лица мальчика, то от лица лиса, актер раз за разом меняет атрибуты: мальчик — это наброшенный на голову капюшон защитного цвета, лисенок — этот же капюшон, вывернутый на изнанку оранжевого цвета. Прием уточняется, но не развивается, постепенно оранжевое как цвет лиса появляется в разных местах: оранжевые — то напульсники, то носки, то актуальная сейчас маска на лицо. Не форсируя голос, не добавляя манеры поведения животного, буквально не разыгрывая этюды на животных, практически не меняясь, актер тем самым подчеркивает все ту же мысль про полное слияние с прирученным существом — двое, но один.

Это слияние, верное для Питера и лиса, не может распространиться на еще одного персонажа, важного для повествования: одноногая Вола с посттравматическим расстройством участника военных действий не может вписаться в эту идею. У Волы как персонажа много текста, она должна убедить Питера в том, что война расчеловечивает любого, обрекает на мучительную жизнь того, кто не помнит про себя ничего. И в том, что тридцатишестилетний отец Питера сам выбрал — пойти воевать и убивать других, записался добровольцем, а не «был вынужден». Актер, изображая Волу, сосредоточен на множестве подробностей ее физического существования — нервный тик, дрожание головы, легкое заикание, хромота. Вола в нелепом, сбивающемся с головы платке, с трясущимися руками пытается сказать о ценности любой жизни. Актеру приходится выполнять множество движений, чтобы сохранить образ, но острое желание донести до мальчика простую мысль о возрождении из любого пепла, как птица Феникс, ускользает. Появление этого персонажа не двигает сюжет, но позволяет Питеру узнать об отце, о людях и о себе самом много не всегда лицеприятных подробностей. Вола развивает Питера, заставляя его повзрослеть и физически окрепнуть, но не двигает историю.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.

В спектакле три героя, чьи жизни в повести идут параллельно, донося разные идеи, которые надо соединить в целое. Автор текста монтирует куски повествования встык, без переходов. Режиссер и команда создателей спектакля пытаются сделать так же. Возможно, метод прямого чтения оказался не лучшим для этого текста. Желая максимально полно представить его зрителю, режиссер с драматургом и актером размывают конфликт и перипетии. История лисенка, его жизнь в лесу и путешествие по минному полю, теряется на фоне истории Волы, а открытия и достижения Питера только упоминаются в спектакле. Важное для сюжета в целом стремительное взросление, переход от незнания к знанию подается как само собой разумеющееся. Взрослеет большинство, у многих этот процесс болезненный и травматичный, но у каждого он свой. Мы следим в спектакле за способностью актера перевоплотиться в разных персонажей, которые по ходу действия должны измениться радикально, но набор приемов для этого оказывается недостаточным, чтобы удержать наше внимание на протяжении двух с половиной часов.

Насыщенный разными противоречивыми эмоциями, затрагивая важные темы войны и мира, участия в военных действиях и в собственной жизни, способности принимать верные решения или исправлять собственные ошибки, спектакль оказывается важным для понимания сегодняшнего мира. Питер становится личностью благодаря испытаниям и верным вопросам Волы, не позволяющей ему говорить заученными фразами, теми, что внушают в школе и дома. Спектакль пытается уловить этот момент — когда на вопрос надо дать свой ответ, не привычный, удобный, а свой, и желательно правдивый.