«Вальс на прощание».
Моноспектакль Алексея Девотченко
по произведениям (в основном) Иосифа Бродского.
Режиссер Владимир Михельсон.
Спектакль ли? (Ильф так дразнил рецензентов в записных своих книжках: «Мавр ли?»). И Михельсон, и Девотченко делают именно то, что в заголовке, это и есть жанр. Прощаемся с эпохой-страной-поэтом-собою. Прощание глобально. Над сценой висит луна… дискотечный сверкающий шар… Это глобус.
Есть здесь и танец. Это словно одно длящееся па, ведь Камерная сцена МДТ невелика. Девотченко одиноко вальсирует, не прерывая могучего плеоназма поэтической речи. Вся композиция начинает парить, словно приподнявшись над планшетом на сколько-то сантиметров.
Главное здесь: прощание. Делается, в общем, жутко. Нам так «машут ручкой», что мало не кажется. Алексей Девотченко способен существовать на сцене экстатически. Но здесь это не жуть сорвавшегося со всех колков когдатошнего александринского Хлестакова, начисто лишенного рефлексии. Артист вслед за Бродским именно что хорошо знает, с чем прощается. Жуть тут как раз от гомерически мощной рефлексии.
Социальная острота, актуализированность сценического высказывания очевидны. Краска стыда не «вся ушла на флаги». При этом артист берется быть голосом публики, не спрашивая ни чьего разрешения.
Сам этот месседж срабатывает, убедителен постольку, поскольку соединен с неизменной рефлексией поэта.
Вот цикл «Одноклассники», с простодушным, будто бы, сопровождением вальса И. О. Дунаевского. Только убийственная сатира? Да нет же, и здесь, острой гранью, — лирика, последний взгляд на то, с чем все мы жили. Прощание.
Если соединить два провода, жёлчную язвительность и лирическую рефлексию Уходящего отсюда, получается разряд оглушающей силы. У Девотченко первый мотив, казалось бы, более очевиден. Но сам уровень личностного противостояния выносит его к парению над эмпирикой, обывательской и политической. Что зачин из длинной вереницы фамилий членов Политбюро, что постлюдия из новейших «сводок с фронта», директив, ставших слоганами, — в постановке Михельсона они становятся абсурдистской аркой. Момент истины — в тончайшем скрипичном соло из Трио Шостаковича памяти Соллертинского.
Классика от Иосифа Бродского — «Я входил вместо дикого зверя в клетку» — в устах Девотченко прямое, чеканное высказывание, лишенное какой бы то ни было позы. Человек это прожил. Алексей Девотченко в новейшем их совместном с Владимиром Михельсоном опусе совершает сложнейший эквилибр. Прямое гражданское высказывание и высокий пилотаж артистизма здесь на равных. Жутко только: что может быть после такого Прощания: у актера; у нас с вами; по эту сторону жизни.
Великолепная рецензия, правда.
Искренне присоединяюсь к предыдущему оратору…
Эквилибр, любимое слово Н.А.Таршис – вполне характеризует и ее тексты. Эквилибр литературного стиля позволяет ей сконцентрировать в лаконичном высказывании философской глубины мысль (не перестаю восхищаться). Сильнейшее впечатление – через ее текст – о спектакле А.Девотченко. Надо идти смотреть.
Отвечаю на финальный вопрос рецензии — ни-че-го.
Посыл этого спектакля только на первый взгляд может показаться вульгарно-диссидентским (вот, мол, был Брежнев, а теперь Путин) — всё гораздо страшнее.
От начального перечисления членов политбюро возникает ощущение последних вздохов огромного умирающего монстра (именно огромного — сравнение с китом, выброшенным на берег, или бегемотом, застрявшим в болоте, тут как нельзя уместно), от финальной речи Путина — ни-че-го.
Очень страшно противостоять чему-то большому и конкретному — можно полностью утратить себя (об этом — цикл «Одноклассники»), но можно и обрести (об этом «Осенний крик ястреба» и вставки из Солженицына и Буковского) — заплатив страшную цену изгнания и одиночества, прокричать вожделенное «аз есмь».
Но совершенно невозможно противостоять пустоте — власти, которая ничем кроме этой самой власти не обладает — ни целью, ни идеологией, ни хоть какой-нибудь ярко выраженной физиономией.
Неслучайно персонаж, которого играет Девотченко, (за исключением отдельных — уже названных — моментов) напоминает не столько лирического героя Бродского, сколько подпольного человека Достоевского — мы не очень понимаем, где заканчивается личность и начинается то, чему она противостоит — где нам (зрителям) следует перестать любить и начать ненавидеть (или — наоборот).
В этой неопределённости — глубина спектакля — его пронзительная современность.
22 августа газета «Смена» опубликовала отвратительный заказной текстик, плевок в адрес спектакля, никакого отношения к слову «рецензия» не имеющий. Заметушка про то, что, оказывается, мы все обязаны власти, которую надобно исключительно почитать. Снова здорова! Налицо манера давно минувших лет. Что ни фраза, то дикость. Казалось, что возвращению подобного стиля на страницы печатных СМИ вход заказан. Понятно и грудному ребенку, и ежу, что спектакль как таковой не при чем. «Виноват» (В КАВЫЧКАХ, вдруг кто их не заметил) Алексей Девотченко, «виноват» в том, что ГРАЖДАНИН, а не просто лицедей или обыватель, которому плевать на то, что происходит за пределами гримерки или собственного дивана.
Намеренно не даю ссылку на статью из «Смены». Много чести. Строго говоря, на подобные плевки нельзя обращать внимания. Газета живет один день, далее даже самые выдающиеся тексты встречаются лишь с картофельными очистками…
Наше питерское «Эхо», однако, обратило внимание на сей пасквилек, попросило меня сказать пару слов: http://www.echomsk.spb.ru/programmes/echo_itogi/fe8dcad87f7859a0cb24dbb5df379b90.html#comments_block
На самом деле лично я очень жду, чтобы Алексей Девотченко создал моноспектакль по «Окаянным дням» Бунина. Этот великий текст, по-моему, именно сегодня должен звучать со сцены из уст очень талантливого артиста, коим Алеша и является!
НЕИНТЕРЕСНОЕ КИНО
Звонок главного редактора мощнейшего питерского СМИ газеты «Смена» (тираж 10 тыс.!) застал меня в отделе моющих средств супермаркета «Лэнд» перед выбором: «Domestos» или «Comet. 7 дней чистоты»?
Г-н О. Засорин выразил яркое недовольство моим скромным пассажем на питерском «Эхе» (см. пред. пост), хотя тут же выдал фразу противоречивую: стойко, мол, равнодушен к вещанию этой радиостанции.
Г-н Засорин отчего-то взял на себя право и смелость измерить степень моей любви к Отечеству. Вы, мол, и подобные вам не любят свою страну. Словесный патриотический горох застучал по барабанным перепонкам дробно и шумно. Мои реплики товарища Засорина не интересовали. Диалога о любви к России не случилось. Жаль.
Неловко напоминать, но среди воспитанных людей принято прежде, чем что-либо тарахтеть по мобилке (или любому другому средству связи) спрашивать, удобно ли второй стороне вести беседу. Вторая сторона может в этот момент: а) быть за рулем, б) устранять засор в местах не столь отдаленных, в) заниматься любовью, г) жарить баклажаны… Все, что угодно.
Единственная фраза, которую главред услышал-таки, это про супермаркет:
— А-а! У Вас нет работы, поэтому Вы так зло высказываетесь.
— Отчего же, есть.
— Сегодня рабочий день, а Вы в магазине!
Ну, прям Андропов и вино. Что же еще может вспомниться?
Засорин — очень похоже на фамилию персонажа из дурной производственной пьесы.
«Сменное» мнение прочитала. Спектакль видела. Девотченко знаю. Но когда смотрю спектакли с ним, от политики отстраняюсь: непрофессионально это — котлеты путать с мухами. Театр не есть политическая трибуна. То, что усредненный зритель может упорно принимать за собственное мнение актера (режиссера) или,что еще хуже, за некий политический жест создателей спектаклей, всегда всего лишь мнение великих, которое уже стало классикой или, на худой конец, «дозволено цензурою», коей нынче и вовсе-то нет. «Вальс на прощание» — не предвыборная агитка, не митинг на Пионерской площади, а цитаты умных людей, озвученные актером. А уж коли некоторые из них отзываются болью в сердце исполнителя, так это не с ним одним происходит…
И это «Смена», в которой работали удивительные, талантливые люди — Лёня Попов, Максим Максимов…!?
«Вот и прожили мы больше половины. Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы,оглядываясь,видим лишь руины».
Взгляд,конечно,очень варварский,но верный…»
А вообще это что-то невероятное! Какой-то новопитерский хорор по путински.
Очень хотелось бы посмотреть спектакль! Алексей Девотченко— необыкновенный артист!
Странно, что этого спектакля нет в разделе «Пресса о петербургских спектаклях».