«Маленький принц» А. де Сент-Экзюпери.
«Театр у Нарвских ворот»
Режиссер Яна Тумина, художники Юрий Сучков и Кира Камалидинова.

«Маленький принц» — сказка, к которой театры обращаются нередко. Философичность мудрой причти, тонкий юмор, выпуклые образы — все это есть в бессмертном произведении Экзюпери. И кажется таким привлекательным для того, чтобы взять и перенести «все это» на сцену. Однако обманчивая легкость текста нередко играет с постановщиками злую шутку. Сценические «Маленькие принцы» так часто оказываются неубедительными! То занудно-слащавыми, то непристойно-игривыми, то попросту скучными.

Яне Туминой, автору инсценировки и постановщику спектакля «Маленький принц» в «Театре у Нарвских ворот», счастливо удалось избежать всех этих бед. Думается, прежде всего потому, что актеры у нее по преимуществу не играют главных героев сказки, а вместе со зрительным залом вспоминают историю, приключившуюся некогда с летчиком. И всех, о ком идет речь, достают из себя. Порой — буквально. Как происходит это, например, в сцене с Лисом, кукольное изображение которого актер-Автор (Александр Болдинов) извлекает из внутреннего кармана пиджака. Причем сначала мы слышим голос невидимого Лиса, а потом он сам появляется перед Маленьким Принцем (тоже куклой). И трогательно вынутый откуда-то прямо «от сердца», он вызывает настоящее замирание зала. Пожалуй, самое сильное мое впечатление от спектакля — вот эта напряженная, внемлющая тишина зала, заполненного разношерстной и разновозрастной детской публикой. Заставить детский зал в начале второго часа спектакля, идущего без антракта, так чутко ловить каждое слово из сложных этических монологов Лиса — это, знаете ли, дорогого стоит!

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

А главной удачей постановки я бы сочла то, что автору удалось избавить спектакль от почти неизбежного при обращении к Экзюпери сюсюканья. Признаюсь, опасения такие были. Пока публика рассаживается, на кулисе, затянутой экраном, возникают детские рисунки: милые, забавные, неловкие… Но уже первая сцена убеждает: здесь все будет по-взрослому! Самолет, потерпевший аварию, — это не какая-то бутафория, это вытащенные наружу «кишки» театральной машинерии. И полуопущенные штанкеты, полуразорванный полотняный занавес, какие-то адские машинки, из которых идет взаправдашний дым, разбросанные повсюду инструменты и ящики — все это весьма убедительно свидетельствует о настоящей катастрофе. Два персонажа — молодой в комбинезоне и седой в солидном пиджаке среди этого хаоса — как две ипостаси автора. Того, кто вспоминает свою жизнь, рассказывая ее нам, и того, кому еще только предстоит встретиться с Маленьким Принцем. А сам Принц — крошечная кукла, как две капли воды похожая на рисунок Экзюпери. Актеры (Александр Болдинов и Роман Сидоренко) приводят ее в действие по очереди. Причем, нарочито «непрофессионально», не как артисты-кукольники, а так, как в куклы играют дети. Особенно трогательно это выглядит в сцене с Розой. Она (единственная среди всех персонажей спектакля) существует в двух планах — актриса Дарья Смирнова и кукла, которую водят актеры-мужчины. Очень интересно наблюдать как Автор (Александр Болдинов) разыгрывает бессловесные мизансцены со своими крошечными кукольными героями в фанерном мини-домике в то время как параллельно идет диалог в живом плане между Розой и Летчиком (Роман Сидоренко), который здесь «притворяется» Маленьким Принцем.

Эта природа детской игры, когда каждый с легкостью превращается в того-кого-сейчас-надо, вообще широко используется Туминой как прием. Не всегда, отметим, оправданный. В некоторых мизансценах он работает ярко, в некоторых — слегка путает зрительское восприятие. Иногда режиссер блестяще вовлекает в эту игру зал, иногда словно забывает, что этот прием есть в ее арсенале.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Но вот что интересно: чем скучнее эпизод (например, объяснение с какой планеты прилетел Маленький Принц, или рассказ о наступлении вредоносных баобабов), тем веселее, изобретательнее, остроумнее получается он у Туминой. Так, спор об астероидах с Взрослым (Антон Хатеев) — оканчивается тем, что Взрослый запрашивает по смартфону гугл и успокаивается, найдя в поисковике нужный ответ. Зал смеется, узнавая в этом порыве себя. А лекцию о баобабах нам читает «якобы профессор» (Александр Болдинов), нацепив очки с толстенными стеклами и заканчивая речь страстным призывом: «Дети! Берегитесь баобабов!». И это тоже получается иронично и весело.

Вообще режиссер насытила спектакль таким изобилием самых разных сценических приемов (от литературного театра до светового), что порой кажется, будто партитуру этого зрелища не мешало бы слегка «проредить». Ведь накладываясь один на другой, приемы здесь порой «толкаются локтями», мешая друг другу. Так, артисты, увлеченные светотехникой, не всегда успевают отыграть тонкости взаимоотношений. Или временами фонарики в их руках, которыми они подсвечивают своих кукол, не высвечивают подробности персонажей, а ослепляют, делают плохо различимыми. Но эти досадные «помарки» воспринимаются как несущественные мелочи на фоне изобретательного, умного и тонкого зрелища.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В сущности, Яне Туминой удалось здесь главное: заставить зал напряженно следить за тем, что происходит. Да, и на сцене тоже. А главное — в душе героя, постигающего разные опыты и технологии жизни. Превосходен Король (Антон Хатеев). Необычно тем же актером же решена роль Пьяницы, где он сначала сидит, периодически ударяемый в лоб качающейся бутылкой, а потом бежит по сцене, как Калягин в «Неоконченной пьсе для механического пианино» с дурашливым пением. И эта цитата, рассчитанная, конечно, на взрослую аудиторию, тоже многое сообщает о взрослых способах и методах проживания своей судьбы…

Прекрасна режиссерская метафора, поясняющая, чем любимая роза отличается от сотен прочих, таких же. На сцене нам являют стенд с сотней нарисованных роз: они аккуратно расположены в ряды и столбики и строго пронумерованы. Как могилки на новых кладбищах.

Очень неожиданно решен образ змеи: это всего лишь кусок блестящей ткани, который артисты поочередно тянут за уголки, создавая таинственный шорох некоего ползучего зла, неопознанного как следует, а потому еще более страшного.

Поражает и финал, в котором соединяются и лучи лазерных указок, и световое полотно, и дым, струящийся под этим светозанавесом. Нам являют настоящее театральное волшебство, которое вызывает дружное «ах!» даже у избалованного спецэффектами современного юного зрителя.

Словом, «Маленький принц» Яны Туминой — спектакль, который хочется пересказывать и обсуждать. Причем в разных планах: пересказывать приемы и спецэффекты, цитировать актерские интонации, размышлять о том, что было бы правильнее — вернуться к капризной розе или остаться с мудрым лисом… А раз так, значит свою задачу для публики 12+ театр выполнил замечательно.