«Наш городок». Т. Уайлдер.
Тюменский Большой драматический театр.
Режиссер Александр Баргман, художник-постановщик Анвар Гумаров.

«Наш городок» Торнтона Уайлдера все-таки очень странная пьеса. В ней нет конфликта, нет драматической борьбы, нет героев-антагонистов. Она вся состоит из хороших или очень хороших людей. В ней ничего, на первый взгляд, не происходит. В двух из трех действий просто идет жизнь. Поначалу она может показаться довольно скучной. Крошечный американский городок Гроверс-Корнерс. В центре две семьи — Уэббы и Гиббсы. Все у них почти одинаково: скромный достаток, дети, урожай бобов и фасоли, домашние хлопоты, разговоры о погоде. Их существование однообразно, устойчиво и полно самых обычных дел, как и у всех обитателей этого городка. Но мало кому удавалось так остро и так драматично передать поэзию этих простых мгновений, из которых вообще-то и состоит жизнь. Уайлдеру это удалось. Фолкнер считал, что надо писать сложно о простом, и просто о сложном. «Наш городок» — пьеса о простых людях крошечного городка — считается одной из самых сложных пьес предыдущего века и одной из лучших у Уайлдера.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Александр Баргман очень правильно выбрал ее для постановки в Тюменском Большом драматическом театре. Именно сейчас надо ставить пьесы, в которых утверждается право человека на жизнь. На обычную, полную радостей и невзгод, естественную человеческую жизнь, единственную и неповторимую у каждого. И еще очень важно, что это рассказ о чужих нравах и быте, конечно, не совсем таких, каковы они были, например, в маленьком городке России, где растили не бобы, а картошку, где пили не кофе, а жидкий чай, но где точно так же любили, растили детей, работали, умирали…

Потому что Уайлдер хоть и пишет об американском городке, его адресат — планета Земля и все человечество. Это его послание нам. Ведь сейчас мы и есть будущее, к которому он обращался в 1938 году. (И до чего же мы его испоганили!) В самой пьесе времена существуют одновременно, время здесь вообще нелинейно, и его пласты сталкиваются и даже перебивают друг друга. Для Уайлдера едины и все люди — жившие, живущие и только собирающиеся жить на Земле. Те, кто уже ушел, наблюдают за нами, живущими сегодня; о тех, кто только что родился, в пьесе упоминает доктор Гоббс. Умрет при родах Эмили, но ее ребенок продолжит ее. Все временные пласты перемешаны, но время при этом едино, и мир тоже един.

Все это возможно еще и потому, что Уайлдер не скрывает: жизнь этого городка происходит в театре, происходит «сегодня и сейчас», когда мы сидим в зале. Но и это «сейчас» условно, потому что настоящее, о котором идет речь, является прошлым не только для зрителей, но и для героев — многие из них к третьему действию уже умерли, но продолжают оставаться на сцене, потому что смотрят на оставшуюся жизнь со стороны.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Поэтому в этой структуре можно все: вернуться к прежнему эпизоду и уточнить в нем кое-что или сыграть следующий. В жизни ничего невозможно повторить, все мгновения уходят безвозвратно, а в театре можно прожить их заново — если так решит или попросит помощник режиссера, посланник демиурга этого мира, возникающего у нас на глазах, но на самом деле давно ушедшего. В спектакле этого героя зовут мистер Тейлер, и его играет любимец тюменской публики Николай Аузин. Это по его велению сверху спускаются декорации — ну раз публике надо! Так ведь и Уайлдер решил.

И вот на наших глазах возникает в пустом пространстве сцены городок невероятной красоты, с огромным деревом, гигантскими цветами и травами, крошечными домиками… Боже, да это же мир таможенника Руссо! Это его наивная красота. Его рай, созданный Анваром Гумаровым и волшебно высвеченный Тарасом Михалевским.

А дальше на наших глазах в подробностях происходит жизнь, такая ясная, полная любви и понимания, лишенная опасностей. Появление двойни в польском квартале; говорящий конь Хови, который разносит по городу молоко и никогда не ошибется в адресах (Дмитрий Егоров). В раю все возможно, так отчего бы там не быть и говорящему коню? Хлопоты по дому, приготовление пищи три раза в день, воспитание детей, уборка, стирка. Об этом с юмором рассказывает мистер Тейлер. «И у них никогда не было никаких нервных срывов», — добавляет он. Ну разве можно себе представить это сегодня? Два дня такой жизни — и нервный срыв обеспечен!

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Тревога иногда все же возникает. Ну, например, когда органист Саймон Стимсон (Сергей Конаев) приходит на спевку хора пьяным. И это беспокоит всех, а уж как тревожится о нем констебль Уоррен… И снова думаешь: «Господи, нам бы ваши проблемы». Хотя проблемы-то как раз человеческие и не напрасные. Об этом одной фразой обмолвился доктор Гиббс: «Некоторые люди не могут жить в маленьком городке…» — то есть в раю. Им здесь неспокойно. Пение хора тоже райское, обеспеченное педагогом по вокалу Андреем Федоскиным. На какой-то момент все-таки покажется, что все не так гармонично в этой картине мира: свет луны, тень дерева, тени людей, покосившаяся свеча… ничего не проговаривается, поэтому и возникает только тень тревоги.

Ирония, хотя и очень мягкая, конечно, исходит от рассказчика, мистера Тейлера, который ведет действие. Он вмешивается в него, и останавливает, и просит вернуться назад, и объясняет нам то, что кажется непонятным. Режиссер Александр Баргман (ведь и от его имени действует мистер Тейлер) взял все в театральные кавычки, не сразу заметные. Две супружеские пары: мистер Уэбб, редактор местной газеты (Александр Тихонов), и миссис Уэбб (Кристина Тихонова), и доктор Гиббс (Александр Кудрин) и миссис Гиббс (Наталья Никулина) — все они играют ну просто идеальных супругов. Однако, какие-то едва заметные интонации, подчеркнутые жесты, яркая пластика выдают актерскую позицию: «Да знаем мы, что таких уже не бывает. Но автор написал, режиссер требует…» В результате актерские дуэты точны, подробны, сыграны любовно и остроумно. Действие здесь, конечно, ведут женщины, Кристина Тихонова и Наталья Никулина. Они очень хорошо понимают и чувствуют своих героинь, которые следят за правильным течением жизни. Но и не могут не усмехнуться в их адрес.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

А их прекрасные мужья? Уэбб и Гиббс невероятно занудливы и совершенно лишены каких-либо недостатков и вредных привычек. Этот взгляд драматурга, исполненный любви и печали и обращенный к людям, которых давно уже нет на этой земле, подхватил режиссер и, конечно, добавил гораздо больше театрального юмора, без которого невозможно воспринимать этот текст сегодня. Поэтому и у Александра Тихонова, и у Александра Кудрина во всех сценах присутствует едва заметная театральная дистанция, благодаря которой их герои обаятельны и современны, несмотря на идеальность.

Будущее здесь представлено их детьми — Эмили Уэбб в исполнении Ангелины Первушиной и Джорджем Гиббсом (Вадим Кудрявцев). Это очень важные герои. Именно они продолжатели жизни и будущего двух главных пар. Именно их мистер Тейлер таскает из одного времени в другое, чтобы мы, зрители, ничего не упустили в их отношениях. Мы видим, как они вырастают, как девочка и мальчик становятся девушкой и юношей. Их объяснение в любви — абсолютно стерильное, на полном серьезе, без всякой иронии, боже упаси! Но именно в этой серьезности улыбка режиссера и видна. Зато сцена их свадьбы — это отдельный аттракцион, хулиганский и трогательный одновременно. В этой сцене все одеты в зеленые цвета с невероятным количеством оттенков. Художник по костюмам Елена Жукова создала совершенно фантастическое зрелище. Так и вспоминается лорковское: «…И ветер зелен, и листья. Корабль на зеленом море и конь на горе лесистой». Жених упирается как может. Невеста пытается сбежать. Этот переход из юности во взрослую жизнь всегда драматичен. Мужчины в зале сочувственно молчат, а женщины ликуют. Родители на сцене пытаются руководить этим безумием. Все это перекидывается со сцены в зал, и зрители моментально включаются в игру. В какой-то момент кажется, что свадьбы точно не будет. Ну никак не подтащить их друг к другу. Но все случается. Молодых торжественно выносят на сцену над головами всего зала. Они плывут, или летят, как шагаловские влюбленные.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

И действие завершается чудной красоты графической картиной: силуэты молодых на фоне храма, серо-жемчужные сумерки, созданные Тарасом Михалевским. Время волшебно останавливается. «Так не бывает», — думаешь в этот момент. «Но так было», — возражает тебе театр. И ты понимаешь: да, так было. И так должно быть всегда. И никто не смеет остановить или уничтожить эту прекрасную жизнь. Пока смерть не разлучит их. Да, пока смерть…

Второе действие идет всего полчаса. Столько времени отдано смерти, которая здесь не кажется ни несправедливой, ни трагической. Она — продолжение жизни, к этому времени многие наши знакомцы из Гроверс-Корнерса умерли по разным естественным причинам, вот только один из них погиб на Второй мировой, это Джо Кроуэлл, талантливый юноша, образование которого оказалось ни к чему. И драматург не случайно подчеркивает эту несправедливость выбора смерти, или случайность ее выбора. Они уже переселились на кладбище и спокойно смотрят на жизнь городка со стороны, уже не участвуя в ней, но наблюдая. Кладбище на горе — это тоже «наш городок», может быть, самая важная его часть. Здесь жизнь подводит свои итоги. Здесь тоже все вместе. Только несчастный Стимсон, причина тревог многих жителей, и здесь отделен от всех. Оно и понятно: он самоубийца. Но именно он подойдет к Эмили, еще не до конца умершей, чтобы обнять и утешить ее.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Сцена похорон Эмили, умершей от вторых родов, это момент перехода человека из одного мира в другой. Эмили как будто бы еще жива, душа ее еще с родными. Как не рассказать умершей свекрови, матушке Гиббс, о новой чудесной поилке, купленной на ее деньги! И ведь можно еще всего на один день вернуться обратно! Чтобы сказать родным то важное, на что не было времени при жизни. Наверное, все наши родные, все наши любимые пытаются нам что-то сказать, когда уходят от нас. Но мы никогда не сможем угадать, какой день они выбрали. Миссис Уэбб в день 14-летия своей дочки не могла угадать, что ее девочка, умершая через много лет, пытается обратиться к ней. В этой сцене происходит самое важное. Вне всякой мистики, но все же… какое-то видение должно на мгновение возникнуть у миссис Уэбб, и мы должны его почувствовать. Она физически что-то ощущает, пытаясь схватить руками пустоту. Здесь очень важно поведение Эмили. Не надо бы молодой актрисе так громко и много плакать. Ведь плачем мы, когда нас видят. Одинокое страдание безмолвно. Чтобы докричаться, необязательно кричать.

В финале и те, что были живы, и мертвые, заботливо укутанные в пледы, все оказываются вместе. Их время закончилось. Все они наблюдают теперь за нами. «Все тут», как сказано в другом спектакле. Последние слова произносит мистер Тейлор: «Только на земле у нас все за что-то борются. Так сильно борются, что быстро устают». Тут ключевые слова «за что-то». И это не имеет никакого отношения к Жизни. Хорошо бы нам всем это понять, пока мы здесь, на этой прекрасной планете Земля, в Солнечной системе, во Вселенной, в Мире Господнем.