«Причал. Воздух детства». Г. Шпаликов.
Омский академический театр драмы.
Режиссер Борис Павлович, художник Ольга Павлович.

Борис Павлович обратился к творчеству Геннадия Шпаликова и поставил в Омском театре драмы не только его первый сценарий — «Причал», но и последний — «Воздух детства».

Первая омская постановка Павловича была осуществлена на камерной сцене: «Жизнь» по повести Л. Толстого воссоздавала тонкую, мерцающую, музыкальную и фатальную атмосферу линчевского «черного вигвама». Спектакль по Шпаликову появляется на большой сцене и во многом повторяет приемы, использованные режиссером в постановке по Толстому. «Причал» — это история-атмосфера. Сначала погружаешься в атмосферу кинозакулисья. Действие разворачивается в огромном пустом кинопавильоне (художник Ольга Павлович), но если в «Причале» историю из ничего создают люди, то «Воздух детства» начинается с того, что пустого пространства не остается вообще — все заполняет реквизит, детально воссоздающий быт 70-х.

В «Причале» киноповествование разворачивается с большой долей условности. Но деталь за деталью режиссер плетет тонкую атмосферу какой-то светлой «советскости», теплого, немного грубоватого, морского духа, неуклюжей, всеобъемлющей и пробивной женственности, утрированной, громогласной, резкой мужественности и чуткой ностальгии. Ностальгии по героям, видам, идеям фильмов, снятых в золотую эпоху советского кинематографа. Сразу вспоминается самый известный фильм, снятый по сценарию Шпаликова, — «Я шагаю по Москве», потому что сюжет «Причала» — тоже путешествие по Москве. Девушка Катя (Ольга Беликова) должна к утру успеть на баржу, где ее ждет жених шкипер (Иван Курамов). Вокруг них десятки персонажей, которые не закреплены за конкретными артистами — роли передаются от одного к другому, актеры будто жонглируют ими легко и непринужденно (собственно, так было и в спектакле «Жизнь»).

Сцена из спектакля.
Фото Андрея Кудрявцева.

Павлович устраивает кинопробы, где «женщина на берегу», а фактически некий условный помощник режиссера (Ирина Герасимова), командует артистами, помогая им обменяться персонажами, повторить дубль, вспомнить текст или выстроить мизансцену. Опять же с «Жизнью» ассоциации возникают, когда в повествование включаются зонги — песни на стихи Шпаликова, исполненные в концертной стилистике (композитор Роман Цепелев).

Постепенно, начиная с появления купальщиков в самом начале и заканчивая возникновением посреди московской ночи самолета (медиахудожник Алина Тихонова), свидания с которым ждет пилот (Михаил Окунев), «Причал» обрастает атмосферными деталями. Простота и некоторая угловатость Кати и шкипера, народных героев, нелогичность и открытость их поступков ассоциируются с идеальным представлением о 60-х годах, где каждому было место, когда всякий, даже ненадолго и случайно оказавшийся в Москве, якобы чувствовал себя как дома. Спектакль пропитан предчувствием счастья. Катерина мчится сквозь все свои приключения к шкиперу, шкипер попутно решает забрать своего сына, а потом с такой же легкостью отказывается от этой идеи и отстраненно, совсем не анализируя своих поступков, приходит к месту встречи. Катерина стихийна, в ней есть лишь сокрушительная энергия и негасимый импульс все же успеть, несмотря на все странности в поведении шкипера, к нему до отправления баржи.

Время уходит, Катя спешит, отвлекаясь на встречных, плутает, и кажется, что не успеет к своему счастью. Но тут на помощь приходит музыка. Катя «бежит» — Ольга Беликова за барабанной установкой ритмом ускоряет и ускоряет бег своей героини: накал страстей, крещендо и… хеппи-энд. Роудмуви, где все дышат полной грудью, где светит солнце, а московская ночь воспринимается как белая, не может обойтись без счастливого конца. «Причал» — это лето. Точнее самый конец весны и начало лета. Начало творческого пути Шпаликова, начало счастливой жизни Кати и шкипера, первые съемочные дни фильма, которым руководит героиня Ирины Герасимовой…

Иван Курамов (Шкипер), Анна Ходюн (Анна).
Фото Андрея Кудрявцева.

В антракте как будто проходит вся жизнь, и второй акт — «Воздух детства» — это осень, ноябрьское предощущение зимы: последние листья облетают с деревьев, а пустой павильон заполняется долго и тщательно предметами советского была. Пространство здесь — захламленная коммуналка или плацкартный вагон, где все едут рядом. Режиссер переходит от светлой ностальгии по эпохе в «Причале» к глубокой тоске по человеческому, индивидуальному прошлому.

Путешествие есть и здесь, его мы совершаем вместе с героем Руслана Шапорина Алексеем. Вечный холостяк отправляется в Киев, город своей юности, где прошли годы в учебке; вместе с ним едет, будто бы случайно согласившись, Марина (Алина Егошина). Герой Шапорина совершает не столько путешествие в пространстве — сцена в ночном вагоне очень медитативна, — сколько погружается в свой внутренний мир. Любое передвижение героев двух сценариев Шпаликова, поставленных Павловичем, — это движение вглубь себя, глубокая рефлексия, скрытая за мимолетными встречами, наивными и необъяснимыми поступками. И если герои «Причала» как-то приходят к общему знаменателю, то герой Руслана Шапорина ищет что-то, чего, похоже, не существует ни в одном из миров. В центре оказывается герой, который никак не заземлен, герой, чувствующий такие тонкие материи, которые не описать словами, не показать на сцене.

В финале спектакля шкипер и Катя из «Причала» оказываются за одним столом с Алексеем, Мариной и другими героями «Воздуха детства» — вместе собрались будто не только герои этих двух историй, но и в принципе все герои Шпаликова.

Руслан Шапорин (Человек на велосипеде), Михаил Окунев (Дядя Коля).
Фото Андрея Кудрявцева.

Кажется, что «Причал» и «Воздух детства», собранные на чистом листе пустого кинопавильона Борисом Павловичем, так и остаются двумя разными спектаклями. Из причудливой игры в кинопробы в «Причале» мы попадаем в хороший психологический театр в «Воздухе детства», но соединены они будто формально. Ощущения омская премьера Павловича оставляет двойственные. Может быть, пространство большой сцены заглушило тончайшие импульсы режиссуры Бориса Павловича, которые так четко, до мурашек пробирают в камерных «Жизни» или «Пианистах», — а здесь будто не хватает какой-то важной связующей нити. И легкий осенний сплин после премьеры не отпускает. Летом было лучше.