«Первая читка» — традиционная программа Володинского фестиваля «Пять вечеров». Многие пьесы, идущие сегодня в репертуаре, вышли с фестивальных показов. Есть ощущение, что прочитанные нынче пьесы очень скоро достигнут сцен: не успели закончиться читки, как уже несколько режиссеров попросили тексты. О нынешнем конкурсе пишут два Ридера «Первой читки»: Ольга Каммари формировала лонг-лист в составе ридерской группы, Константин Стешик был одним из драматургов шорт-листа.

СЛАЖЕННЫЙ ХОР

В этом году в шорт-лист «Первой читки» вошло меньше пьес, чем обычно. Связано это с принципом отбора. По условиям конкурса, каждый шорт-ридер (коими на этот раз выступили Константин Стешик, Николай Коляда, Владимир Арро, Ксения Драгунская и Михаил Дурненков) отбирал из 10 пьес лонг-листа только одну, которая, с его точки зрения, должна войти в финал. Несмотря на то что экспертный совет формировался по принципу противоположностей (шорт-ридерами стали люди, представляющие разные поколения, школы и, казалось бы, взгляды), мнения экспертов совпали дважды, и мы получили только три текста вместо ожидаемых пяти.

Так, пьесу Натальи Милантьевой «Хор» выбрали сразу два шорт-ридера: Владимир Арро и Константин Стешик. Действие ее происходит в российской деревне. В самой первой ремарке драматург вешает на дверь продуктового магазина забавное объявление, написанное цветными фломастерами:

Читка пьесы Натальи Милантьевой «Хор».
Фото — Алексей Телеш.

«КТО ЛЮБИТ ПЕТЬ
И ХОЧЕТ ПЕТЬ НЕ ОДИН
НО НЕ ЗНАЕТ С КЕМ
ПУСТЬ ПРИХОДИТ В ОПЕРАТОРСКУЮ КОТЕЛЬНОЙ
И БУДЕТ У НАС ХОР.
Ваш новый кочегар Валентин».

Валентин, на первый взгляд, центральный персонаж этой пьесы. При этом о нем никто ничего не знает. Сам он про себя не рассказывает и вообще говорит мало. «Кочегаром-расстригой» называет его местный церковнослужитель, отец Михаил. За что и почему тот расстрижен, неизвестно. Приехал из Владимира и собрал хор, «петь для Бога». В церковь при этом не ходит. Драматург намеренно не раскрывает никаких подробностей жизни и личности персонажа, но по обрывкам фраз мы понимаем (или даже, скорее, догадываемся), что речь идет о конфликте веры и церкви. Эта недосказанность, обеспечивающая необходимое для режиссерской трактовки пространство, самое привлекательное в пьесе. Наталья Милантьева не прочерчивает никаких четких смысловых линий, она лишь пунктирно намечает их по ходу сюжета.

Второе достоинство текста, которое отметили все, — богатый материал для ролей. При желании каждый персонаж этой пьесы может стать центральным. Но главное действующее лицо здесь — хор, то есть группа лиц без центра. Буквально как у Чехова. Пьесы программы этого года вообще отличаются традиционностью. Все они принадлежат уже вполне состоявшимся драматургам и сделаны очень умело. Но это новая традиционность, изначально рассчитанная на язык современного театра и зрелую режиссуру.

Женя Саргина, которая выступила режиссером читки новой пьесы Натальи Мелантьевой, рассадила артистов в два ряда, будто певцов в хоре. Персонажи были решены характерно. И в этом есть определенный соблазн, заложенный в тексте. Лузгающие семки бабы, выпивающие мужики в тельняшках. Читка будто продемонстрировала опасность подобного решения, но в него не ушла. Напротив, благодаря статичности мизансцены всплыли какие-то новые смыслы и возможности этой пьесы. Стала очевидной кинематографичность текста, повествование будто лишилось линейности времени: казалось, что все происходит на сцене одномоментно и во всем объеме. Перед зрителем словно возникла застывшая картинка, слайд диафильма, бесконечно изображающий тот момент, когда автобус, перевозя домой после концерта артистов хора, слетает с моста и скрывается под водой навсегда…

На обсуждении «Первой читки — 2020».
Фото — Алексей Телеш.

Пьесу «Туареги» Светланы Петрийчук блестяще представил режиссер Дмитрий Мышкин вместе с артистами Театра «На Васильевском». Это действительно была выдающаяся читка, в которой режиссер действовал очень тонко, а артисты существовали в прекрасном ансамбле, при этом каждый персонаж был решен и придуман. Вплоть до ремарок, которые были рассмотрены режиссером как полноценная партия для артистки. Актриса Алина Мурзагалиева зачитывала авторский текст ритмизованно. Одетая в переливающееся серебряными блестками длинное платье по фигуре, она напоминала конферансье с папкой в руках. Таким образом, визуально эта читка тоже напоминала такой своеобразный хор — вот мужская группа, а вот женская.

Драматург Светлана Петрийчук — победитель «Первой читки» уже второй год подряд. В 2019 году была представлена ее пьеса «Финист Ясный Сокол». Интересно, что финальная сцена читки «Финиста», сделанной Верой Поповой в прошлом году, зеркально повторила с финальную сцену «Туарегов» в этом. Тогда актрисы Театра «На Литейном» откладывали в сторону листки с текстом, доставали разноцветные платки и начинали методично наматывать хиджаб на лицо и голову. Дмитрий Мышкин (не догадываясь об этом) буквально повторил финал Веры Поповой с той только разницей, что у него платки на голову наматывали не женщины, а мужчины! Наверное, это и есть та самая точка соприкосновения, которая роднит два эти текста. Во всем остальном «Туареги» — принципиально иная пьеса. Она отличается по форме, по типу изложения сюжета, по лексике — по всему. История гендерного противостояния занимает большую ее часть: женщины русского села, вдохновившись матриархатным строем племени туарегов, требуют отдать им власть. Но где-то на последней трети повествования действие вдруг резко разворачивается, и из жанровой комедийной пьесы «Туареги» превращаются в личную драму, историю о тотальной несвободе и одиночестве…

«Родительский день» Алексея Еньшина, по словам Михаила Дурненкова, который отобрал этот текст, совпав в своем выборе с Николаем Колядой, — «традиционная крепкая пьеса, сделанная с пониманием того, как устроен реальный русский театр».

На читке этой пьесы, срежиссированной Родионом Барышевым, смеялись больше всего. Две практически бенефисных роли для женщины (мать) и мужчины (сын) исполнили Татьяна Мишина и Вадим Сердюков. По жанру «Родительский день» напоминает роуд-муви. Действие по преимуществу происходит в машине: мать и сын едут навещать всех умерших родственников, захороненных в разных местах. Путешествие занимает чуть больше суток и, конечно, меняет героев и их отношения друг с другом.

Читка пьесы Светланы Петрийчук «Туареги».
Фото — Алексей Телеш.

На обсуждении было справедливо отмечено, что темы, «отвечающие за современность», в пьесе существуют вполне формально: гомосексуальность и репрессии советского времени как общее место. Но, с другой стороны, нельзя не признать, что именно эти темы действительно являются актуальными на сегодняшний день, и не так уж много пьес в современном театре говорят о них.

Четвертый текст все-таки возник в программе «Первой читки — 2020» благодаря усилиям лонг-ридеров. Их выбором стала «Бухта Тайдзи» Анастасии Букреевой. Это также не новое имя в драматургии. Анастасия, безусловно, сформировавшийся автор, ее тексты не то чтобы написаны в одной эстетике, но их будто роднит между собой принадлежность к единому космосу. «Бухта Тайдзи» в каком-то смысле продолжает историю, начатую в «Ганди молчал по субботам» и продолженную в пьесе «Про дождь». Драматург словно пишет один роман по главам, представляя в них разных героев и связанные с ними жизненные ситуации. Тематика и тональности пьес явно перекликаются. Настя говорит о таких проблемах, как отчужденность, потеря доверия; ее герои вынуждены искать для себя побуждение жить дальше, сопротивляться сложившейся ситуации (часто через «другого»). «Бухта Тайдзи», в свою очередь, — история тотальной лжи, в которую погружаются герои, не желая признавать эту проблему. «Бухта Тайдзи» — это побег от реальности, стоячее болото, в котором невозможно жить, а можно только умирать.

Режиссер Евгений Маленчев представил свое решение не через какие-то внешние атрибуты, а исключительно через разбор, трактовку ролей и работу с артистами.

Вообще занятые в читках артисты Театра «На Васильевском» поразили степенью своей заинтересованности, погруженностью в процесс и качеством работы. Очевидно, это свидетельство того, что современная драматургия необходима театру, как хороший солист — хору.

На обсуждении «Первой читки — 2020».
Фото — Алексей Телеш.

И МОИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ «ПЕРВОЙ ЧИТКИ»

9 февраля 2020 года в рамках ежегодного Театрального фестиваля «Пять вечеров» имени Александра Володина состоялась «Первая читка», на которой прозвучали новые пьесы современных драматургов, поставленные молодыми режиссерами (разве что Юрий Клавдиев читал свою пьесу сам).

Пьеса Натальи Милантьевой «Хор» зацепила меня прежде всего легкостью авторской интонации — Наталья не пытается задавить читателя/зрителя тяжеловесными подробностями непростого быта усредненной российской деревни, она подает их легко, иронично, и потому вполне себе трагическая история гибели главного героя, которым в данной пьесе является не один человек, а целый хор, оставляет после себя пусть и печальное, но светлое, почти воздушное впечатление. Некто Валентин — с не очень ясным, но определенно сложным религиозным прошлым — собирает из разномастных жителей небогатой на разнообразный досуг деревни небольшой коллектив для исполнения вокальных произведений преимущественно православной тематики. Родные и близкие хористов к их новому увлечению относятся с нескрываемым подозрением, а к Валентину — с явной агрессией.

Нельзя сказать, что в пьесе нет шероховатостей и некоторых натяжек, они хорошо заметны, когда читаешь ее «глазами», но читка «Хора», поставленная режиссером Женей Саргиной с участием прекрасных актеров Театра «На Васильевском», сгладила шероховатости: «хор» зазвучал, наполнился голосами, которые этой пьесе как раз очень нужны. Мне хотелось услышать еще и настоящее пение, но я понимаю, что Женя Саргина намеренно исключила из читки прямую иллюстрацию, хотя, например, Никита Чеканов, исполнявший роль Виктора и обладающий, насколько я смог расслышать, глубоким басом, всего единожды намекнув возможностями своего голоса на реальное звучание хора, позволил мне продолжить «слушать» этот хор при помощи воображения — для этого, наверное, и нужно было делать эту читку именно так: только подразумевая пение и сосредотачиваясь на внутренних голосах персонажей, составляющих хор.

Читка пьесы Алексея Еньшина «Родительский день».
Фото — Алексей Телеш.

«Родительский день» Алексея Еньшина показался мне историей в не самом лучшем смысле придуманной. Мать и сын колесят по областям заурядных уральских городков с такими же заурядными названиями — Центральноуральск, Западноуральск и т. д., навещая могилы близких. И хотя написана пьеса живо, обладает хорошим темпом, основной ее конфликт — непринятие матерью второго, погибшего сына с «неправильной» ориентацией — мне кажется несколько намеренно вклеенным ради наличия собственно конфликта.

Читка, поставленная режиссером Родионом Барышевым, обнаружила в пьесе комедийный потенциал, во многом благодаря, конечно, работе замечательных актеров все того же Театра «На Васильевском» — Татьяны Мишиной, Вадима Сердюкова, а также Дмитрия Мышкина, читавшего ремарки. Татьяна Тихоновец, театральный критик, заметила, что жанр этой пьесы — скорее черная комедия, чем просто этакое статичное «роуд-муви», вскрывающее конфликт поколений. Зрители и критики в основном приняли читку на ура, но мне за возникшим в результате чудесных актерских работ юмором не удалось увидеть той тоски и боли, которые предполагались, но, увы, не родились и не позволили по-настоящему сопереживать персонажам. А откровенно приставной финал, к сожалению, окончательно испортил впечатление.

«Туареги» Светланы Петрийчук — история довольно лихая. В деревне с говорящим названием Отруб женщины, — уставшие от пьянства мужчин и под впечатлением от рассказов одного из центральных персонажей, Лиды, про матриархат у живущих в Нигере кочевников-туарегов, — пытаются установить «сухой закон» и в целом захватить власть, но из этого ничего хорошего в итоге не выходит, поскольку все оказывается устроенным гораздо сложнее, чем хотелось бы.

О. Лоевский на обсуждении «Первой читки — 2020».
Фото — Алексей Телеш.

Читку с актерами Театра «На Васильевском» поставил режиссер Дмитрий Мышкин и сделал это достаточно изобретательно, но если читка пьесы «Хор» сгладила ее шероховатости, то с «Туарегами» этого не произошло — скорее, получилось как раз наоборот. Предполагаемого обыгрывания клише не получилось, отчего остались просто клише — и ощущение повторения уже пройденного, словно все услышанное на читке уже звучало раньше, в других текстах и, может быть, фильмах. Иногда история, составленная из ярких клише, дает в итоге нечто большее, чем просто сумма составляющих ее частей, но в случае с «Туарегами», на мой взгляд, этого не случилось.

«Бухта Тайдзи» Анастасии Букреевой — нелинейная пьеса про мальчика Яна, увлекающегося морской биологией, и его семью. Ян, о гибели которого мы узнаем по ходу истории, присутствует в ней в качестве фантома, собранного из обрывков его школьных сочинений и упоминаний о нем близких, переживающих его отсутствие в этом мире по-разному. Дед выжил из ума и о смерти внука не знает; мать изо всех сил старается поддерживать не очень-то и «спасительную» ложь о том, что Ян «скоро вернется», чтобы не травмировать и так глубоко несчастного деда, но потихоньку и сама сходит с ума от горя и невозможности принять страшную правду; сестра же одержима местью тому, кто виноват в смерти брата.

Над читкой с актерами Театра «На Васильевском» работал режиссер Евгений Маленчев. Замедленный темп, на мой взгляд, не пошел на пользу и так перегруженной подробностями и отсылками пьесе — из-за неспешности по-хорошему злой текст получился каким-то странным. При всей предсказуемости сюжетных поворотов, которые очевидно не несут на себе основной нагрузки, «Бухта Тайдзи» хороша, как мне кажется, именно по-детски нескрываемой обидой на неправильный, несправедливый мир, где приходится жрать других, чтобы не сожрали тебя, и лучше такой мир смыть начисто всемирным потопом, заявленным в самом финале. Однако в читке звонкая детская злость, к сожалению, не прозвучала.

Читка пьесы Анастасии Букреевой «Бухта Тайдзи».
Фото — Алексей Телеш.

Последним читал свою новую пьесу «Когти в печень (никто не вечен)» автор Юрий Клавдиев. Это снова пьеса про месть детей несправедливому миру, в данном случае состоявшуюся. В некоем условном интернате для проблемных сирот дети, не знавшие, что сверхспособностей не бывает, но прочитавшие о них в комиксах и обретшие их, наказывают проворовавшееся начальство за все прегрешения. Пьеса Клавдиева, на мой взгляд, рифмуется с «Бухтой Тайдзи» и в каком-то смысле ее продолжает. Читал автор задорно, хотя, по моим ощущениям, ближе к середине пьеса провисла — и я начал отвлекаться на свои мысли.

Для меня на «Первой читке» главной стала пьеса Натальи Милантьевой «Хор», талантливо поставленная режиссером Женей Саргиной. Но, как мне кажется, у каждой из прочитанных на фестивале пьес есть будущее не только в виде режиссерских читок, но и в качестве полноценных спектаклей.