Не стало Нины Ивановны Желудовой, нашей дорогой Нины Ивановны… Когда-то наш журнал писал о ней. Десятки лет она была «мамой» всех заочников и вечерников ЛГИТМиКа-СПбГАТИ, клявшихся ей в любви и верности (а это сотни театроведов). Кто-то клятву исполнил, но последние годы, по ряду обстоятельств, Нина Ивановна жила страшно… Светлая, светлейшая ей память…
А первым откликнулся на скорбную весть Юрий Кружнов. Наверное, напишут и другие…
Нина Ивановна… Мы были знакомы почти полвека, дорогая Нина Ивановна, с 1966 года. Тогда у меня не взяли документы в институт, а Вы, не зная меня вовсе, приняли во мне такое участие. С тех пор мы стали друзьями. То есть Вы стали для меня мамой. Тихая, неторопливая, такая спокойная, не помню, чтобы Вы хоть раз вспылили. Вы были для нас, студентов, как стена за спиной. В трудную минуту мы шли к Вам. Годы общения с Вами — это было счастье.
Нина Ивановна, дорогая, мы так привыкли, что Вы рядом. Без Вас никак. Просто знать, что Вы есть… Почему такая судьба у людей, как Вы, добрейших и самой природой созданных помогать другим, почему судьба так часто к ним не благоволит? Как невероятно трудны были Ваши последние годы, это мало кто знает. А Вы переносили все, тихо и без стонов. Многие видели Вас на Вашем 80-летии, и как были Вы веселы и молоды! И как всем было с Вами весело и хорошо!
Нет ни одного из знавших Вас, кто не помянул бы Вас добрым словом. С кем я ни общался, Нина Ивановна — это было не просто имя, это был эпитет, эпитет доброты, душевной расположенности, готовности помочь — и домашности. К Вам шли, как к маме, — иногда просто поплакаться. Как Вы умели «наводить» мосты между провинившимися студентами и рассерженными педагогами. Скольких студентов Вы сумели наставить на путь истинный — просто словом, советом. И спасти в смысле их дальнейшей судьбы. И меня Вы спасли когда-то, благодаря Вам я институт закончил. И много лет потом приходил к Вам на четвертый этаж, в кабинет заочного отделения, просто посидеть, поговорить. Про Вас много скажут еще хороших слов, как и всегда говорили, — и многое вспомнят, и все будет только хорошее. Другого и не было. И потому мне так сейчас горько и тяжело. Ушла счастливая часть жизни. Ушла часть жизни.
Нам, иногородним заочником, на сессиях приходилось очень туго. Ни денег, ни жилья – в пору нашей учебы общежития не давали. И квартирный вопрос лично для меня был главным все 6 лет учебы. Каждая сессия превращалась в тест на выживаемость. А Нина Ивановна была тем человеком, к которому можно было всегда прийти и почувствовать, что о тебе помнят и за тебя даже переживают. И чувство бесприютности становилось меньше. Из разговоров с Ниной Ивановной запомнила, что она училась на одном курсе вместе с драматургом Владимиром Арро. Я как раз про него диплом писала. Светлая ей память.
ох боже. Светлая память. Прекрасная, добрая, очень красивая женщина. Вчера только ее вспоминала. И встречались с ней в последние годы, увы, только на похоронах :-((((
Много, много лет Нина Ивановна всё-таки знала, как её любили десятки и сотни людей, с которыми она возилась, и за которых переживала. Будем надеяться, что она чувствовала себя хорошо на Моховой. Только последние два-три года было ей ужасно, физически тяжело. Но потеря этого нежного, спокойного, доброго человека, очень красивой женщины до самых последних лет — потеря невосполнимая.
Нина Ивановна — это не только лучшие годы с точки зрения отношения к профессии, но и много чудных смешных деталей. Например, именно от Нины Ивановны я узнала, что порядочные люди опохмеляются кефиром. Смешно? Но так передаются тайны закулисья. Как грустно, теперь моя юность практически не имеет свидетелей. Поклонитесь Нине Ивановне от меня…
Светлая память и вечная благодарность…
Никогда не забыть, как вваливались к ней на 4 этаж, теснились среди шкафов и столов, на что-то жаловались, о чем-то смеялись. Никогда не забыть ее внимательный взгляд и неизменную элегантность.
С ней тоже — не договорили, недорассказали, недоотдали… Дорогая Нина Ивановна, спасибо Вам за все-все-все! Пусть вам будет так же хорошо и тепло, как нам было с вами… где бы Вы ни были теперь.
Прощание с Ниной Ивановной Желудовой пройдет в Крематории (Шафировский пр.,12 ) в пятницу, 28 ноября, в 13.30 (Средний зал). Автобус с Моховой от СПБГАТИ уедет в 12.00. Этот же автобус после церемонии прощания вернет нас обратно на Моховую.
Дорогая Нина Ивановна. Вы для меня были…
И — всё. Дальше слёзы подступают. Как же трудно говорить о таких людях — в прошедшем времени.
Очень дорогая. Бесценная для всех, кто имел счастье знать. Времена менялись, люди, всё вокруг рушилось и вновь куда-то росло, а она оставалась — прежней. Островок стабильности в неприятно меняющемся мире. Даже думать боюсь, чего стоило это её доброе, радушное спокойствие. Но точно знаю — она любила нас, всех до единого.
А мы — оказались счастливчиками. Потому что нам выпало жить в одно время с Вами, Дорогая.
Низкий Вам поклон.
Нина Ивановна была нашим добрым ангелом, воспоминания о ней согревали душу в годы странствий и разлук. Когда, из странствий возвратясь, я заглянула на Моховую, то понимала. что это уже другой вуз, где идет незнакомая, чужая жизнь. И чуть не упала. увидев, что расписание на факультете выписано тем же изумительно изящным почерком Нины Ивановны. А потом убедилась, что за прошедшие 15 лет она осталась прежней, такой же красивой и душевно щедрой. Оказалось, что она помнит всех выпускников, а ведь нас у нее было там много. Подумалось: если существует в мире что-то постоянное. то это кабинетик Нины Ивановны, где она будет всегда…
Она, собственно, и будет всегда, по крайней мере, пока жива наша самая добрая. самая светлая о ней память.
Наш курс был известен в институте как шестой -а ( выпуск 1967 года, мастер курса Владимир Александрович Сахновский). Сейчас нас, к сожалению, осталось не так много, как когда-то, но все мы в эти дни испытываем одни и те же чувства — грусть и тяжелые сожаления, что нет уже Нины Ивановны. нельзя с ней встретиться, нельзя обменяться мнениями. Нина Ивановна была для нас символом нашего факультета. Точность исполнения прфессиональных обязанностей и человечность, умение войти в наши всегда неразрешимые проблемы, быть внимательной ко всем и по отдельности к каждому. Мы сожалеем об этой утрате, соболезнуем всем близким Нины Ивановны.
Подписываемся так, как нас знала Нина Ивановна
Тамара Владимировна(Владиславовна)Петкевич
Аля Яровая
Лариса Агеева
Михаил Пятницкий
Из Израиля — Марина Тимченко
Елена Фролова
Выпуск 1969 года вечерне-заочный
Нина Ивановна была для нас всех символом театроведческого факультета. С её уходом закончилась целая эпоха, доброты, бескорыстия и даже самопожертвования.
Нина Ивановна знала нас всех по именам. Знала про наши беды, радости, семейные дела. Была в курсе наших интересов. Ниночка Ивановна была ангелом-хранителем для всех студентов заочников, приезжавших 2 раза в год на сессии.
У нас учились ребята из Прибалтики, из Киева и Одессы, из других городов. Естественно, все работали в театрах, на студиях — были заняты. Некогда было вовремя присылать рефераты и курсовые. Нина Ивановна всех защищала, прикрывала, позволяла привозить работы прямо к сессии. За все 6 лет нашей учебы мы все были допущены к сессии.
Её постоянная улыбка, заинтересованность в наших успехах всегда давали нам бодрость и хорошее настроение.
Её светлый облик надолго сохранится в нашей памяти.
Елена Брун, Наташа Артемьева, Таня Кузнецова, Саша Кагнер, Владимир Свирин, Витя Демский, Ева
Нам, иногородним заочником, на сессиях приходилось очень туго. Ни денег, ни жилья – в пору нашей учебы общежития не давали. И квартирный вопрос лично для меня был главным все 6 лет учебы. Каждая сессия превращалась в тест на выживаемость. А Нина Ивановна была тем человеком, к которому можно было всегда прийти и почувствовать, что о тебе помнят и за тебя даже переживают. И чувство бесприютности становилось меньше. Из разговоров с Ниной Ивановной запомнила, что она училась на одном курсе вместе с драматургом Владимиром Арро. Я как раз про него диплом писала. Светлая ей память.
Трудно поверить… Всё кажется, что мы еще молоды и только недавно закончили институт, -такими яркими остались воспоминания. Для меня -это было второе образование после очного филфака, и работала я уже в театре. Процесс учебы не был тяжким, время было трудное: конец 80-х — начало 90-х. Надежным было одно — бодрый голос Нины Ивановны. И становилось очевидным — на сессию надо ехать, несмотря на длительную задержку зарплат и прочие сложности времени. И, конечно, сразу к Нине Ивановне, в атмосферу душевного уюта и организационного комфорта. Тут же на ее голову «выливались» все личные проблемы или радости. Как она умела выслушать!, -одновременно оформляя вызова, выдавая методички, предупреждая и напоминая о всяких делах. Какое это было светлое время, когда все бытовые проблемы куда-то уходили. Именно от Нины Ивановны мы узнавали о событиях ленинградской театральной жизни и что нужно в первую очередь посмотреть, а потом бурно всё обсуждали с ней в ее уютном кабинете. Последний раз я видела ее четыре года назад…правда, уже на пятом этаже, а потом мы тихонько прошли по Моховой и задержались около ее дома здесь же на Моховой, в котором прошло ее детство… Я верю, что в небе появится еще одна звездочка — ее. Ведь Нина Ивановна не сможет, чтобы не продолжить светить любимым ей театроведам.