40 дней назад не стало художественного руководителя Кукольного Театра сказки Игоря Игнатьева. Только месяц спустя его сын обнародовал этот уход. Совсем недавно мы попрощались с Анной Игнатьевой, женой, соавтором, художником, настоящей второй половиной Игоря Всеволодовича. Друг без друга их невозможно было представить…

НА «ВЫ»

Дорогие нам люди всегда уходят неожиданно, а иногда, как Игорь Всеволодович, еще и втихаря. Словно тот кукольный Сказочник из его спектакля: вот только что он живописал нам бой Щелкунчика с Мышиным королем, ловко устроившись на ширме и прихлебывая кофе из изящной чашечки — а вот уже «зтм», и в следующей сцене его нет. И сказка вроде бы идет своим чередом, и не верится, что больше не появится ее автор.

Фото Елены Койновой.

Наверное, любые слова сейчас покажутся неправильными. Любая попытка договорить недоговоренное — жалкой и запоздалой. И любой комплимент прозвучит дежурно, и любое сожаление немножко фальшиво.

Не казенным же перечислением дат и регалий отделаться? Но и отдаться на волю собственных эмоций боязно — та деликатная дистанция, которая сразу установилась между худруком и завлитом, не позволяет.

Всего три сезона мне довелось провести в этом театре. Много или мало? Вполне достаточно, чтобы осознать его особость и даже отделенность от внешних рутинных примет. Они всегда были очень «отдельные», эти Игнатьевы — при всей театральной известности, при всей своей доброжелательности и ярких красках, которыми они расцвечивали хэппи-энды своих спектаклей. По-хорошему «отдельные», с достоинством и уважением к собственной и чужой личной дистанции (как в жизни, так и в творчестве). Сегодня, учитывая свой не гигантский, но все же и не маленький театральный опыт, могу смело сказать: это редкость. А тогда, в 2005-м, мне это просто сразу очень понравилось — сама по себе необязательность перехода на «ты», но без чопорности и фанаберий. Думается, именно Игорь Всеволодович, при всей улыбчивой мягкости в повседневном общении, был стержнем этого «формата».

Этим же мне навсегда было и останется мило его творчество, его уверенный режиссерский почерк, воспитанный ленинградской школой. Пожалуй, Игорь Игнатьев — последний «классицист» отечественного театра кукол. С его трактовками можно было не соглашаться, но не уважать его права на ракурс и аспект было невозможно. Многократно вспоминая и цитируя почти фольклорное для Театра сказки «хоть бы споткнулся кто-нибудь»… оставалось лишь признавать: в его спектаклях действительно не спотыкаются! А спектакли при этом наполнены изысканной и нежной иронией, в них есть и эмоциональная глубина, и даже вполне лихой темперамент, и порой (более того!) очаровательно наивная органика. Но все это вроде бы ненавязчиво, а твердою рукой и безупречным чувством вкуса-меры выстроено и организовано. И никто не спотыкается.

Фото Елены Койновой.

Театр Игнатьевых действительно был построен как волшебный замок-крепость со своим строгим эстетическим этикетом. Удивительный результат давали безупречный вкус в режиссуре и мастерские чудачества в сценографии — наверное, тут были и сшибки творческих характеров, и церемонные реверансы, и прочие «борьба и единство противоположностей». Но продукт, порой в чем-то спорный (а значит — живой) всегда чем-нибудь (или всем сразу) очаровывал и вызывал любопытство. Жаль, что писали об этом театре, может быть лучшем театре кукол города, так мало (в чем и я грешна, убоявшись, что пресловутая субъективная страстность «человека изнури» помешает объективности критика).

Повторить или «законсервировать» то, что однажды построили и оберегали в стилевой непогрешимости Игорь Всеволодович и Анна Дмитриевна, разумеется, невозможно (как невозможно разделить этих двоих в нашей памяти и печали). Надо бы только позаботиться, чтобы не кануло в Лету все, чему научил нас этот театр. Меня — тому, что возможно стремиться к художественной безупречности, и при этом очень доверительно обращаться к своему зрителю, не переходя на «ты». Те, кто видел спектакли Театра сказки «игнатьевского периода», поймут.

А пока — только грусть и благодарность. И только на «Вы».