В свой юбилейный год БТК-ФЕСТ отказался от тематического принципа формирования программы, как в предыдущие четыре года, в пользу пространственного. Одни спектакли показывали на большой сцене, за другими приходилось подсматривать в глазок размером 4,4×7 см, третьи разыгрывали в (не)большой темной комнате.

Страх уйдет?

«.h. g.»
Компания Trikster-p на «БТК-ФЕСТ: микроМАКРО»
Идея и постановка Кристины Гальбиати, Ильи Лугинбюля, Симоны Гонеллы.

Сразу стоит уточнить: зрителям, чрезмерно впечатлительным и жанру хоррора предпочитающим любые другие (как я), идти на «.h. g.» стоит в компании с кем-то. Идея сделать из братьегриммовской сказки квест-ужастик напрашивается сама собой, и даже удивительно, что реализовали ее только сейчас. Настоящие сказки, не прилизанные и не причесанные, даже когда их читаешь, нагоняют жути. Что уж говорить про визуализацию! Но все же напомним сюжет искомой fairy tale. Дровосеку больше нечем кормить своих сына и дочь — Гензеля и Гретель, он решает отвести их в лес и оставить там на голодную смерть или на растерзание зверям — как повезет. Дети узнают о папиных планах и по пути в чащу бросают хлебные крошки, чтобы не потерять обратную дорогу. Оставленные одни, брат с сестрой находят пряничный домик с недружелюбной ведьмой внутри. Проявив смекалку и сообразительность, дети выходят из схватки живыми и невредимыми.

В одном из залов «Цифербурга» Кристина Гальбиати и Илья Лугинбюль выстроили лабиринт из девяти комнат. Перед тем как нырнуть за черную занавеску, посетитель кратко инструктируется, проверяет работу наушников и фонарика, после чего двигается дальше. В первой комнате вкрадчивый женский голос просит разуться, обещая сохранность имущества. Если пришел один, партнеров не будет — ты сам себе и зритель, и участник, и актер. Заявленному маршруту необходимо строго следовать, хотя я дважды сворачивала не туда, открывая занавеску, за которой мирно сидел предыдущий зритель, что вызывало с моей стороны незапланированный звуковой эффект. Квест в целом рассчитан на проживание сенсорного опыта, который непросто реализовать даже в кино. На такое был способен разве что Уильям Кастл, которого кинокритики в свое время называли «уцененным Хичкоком», но чьи умения работать со зрителем сегодня пришлись бы очень к месту.

«.h. g.».
Фото — А. Сухинин.

Для каждой комнаты предназначена определенная часть рассказа, который сочинили Гальбиати и Лугинбюль, и свой набор звуков: шорохи, шебуршание, шепоты и вскрики, гулкие шаги, шелест листвы, детские голоса и смех, плеск воды, треск горящих поленьев и др. В самом большом пространстве размещен «лес», через который пролегает тропинка, уходящая куда-то за поворот. И вот здесь наступает эмоциональная кульминация: звуки нарастают и становятся все объемнее, небольшие деревья отбрасывают подвижные длинные тени, на них еще накладывается изображение чего-то ползучего, а все вместе это вызывает в памяти эпизоды из хоррора Жака Турнера «Люди-кошки» (1943). Спецэффекты (назовем их так), как и положено, воздействуют по нарастающей. Заходя в предпоследнюю комнату и видя композиции из косточек, вздрагиваешь уже лишь потому, что невозможно не вздрогнуть. На выходе внутри оставленной обуви находишь камушек — как напоминание о только что пережитом.

Гальбиати и Лугинбюль работают с одним из самых сложных человеческих состояний — страхом. Разумеется, они не ставят целью напугать кого-либо до полусмерти и тем более до смерти. Но создать атмосферу сильной тревоги, беспокойства получается. Правда, участнику не оставляют временного зазора на рефлексию и не дают выбора — пойти той тропинкой или другой. Постановщики, вероятно, так и задумывали, укладывая действие всего в полчаса. Но хочется все-таки иметь бóльшую дистанцию для осмысления испытанного здесь и сейчас. Впрочем, базовая идея — провести через девять миров, расположенных между явью и сном, заставив работать подсознание и раскачав фантазию, — реализуется полностью.

К слову, у группы Trickster-p есть еще один спектакль-бродилка — на сюжет «Белоснежки». Он, говорят, впечатляет значительно сильнее.

Откровение now

«Апокалипсис».
Театр «Тень» на «БТК-ФЕСТ: микроМАКРО».
Автор идеи и исполнитель Илья Эпельбаум. В подготовке спектакля принимали участие Майя Краснопольская, Екатерина Ивушкина, Максим Обрезков.

14 лет назад «Апокалипсис», придуманный Ильей Эпельбаумом и Майей Краснопольской, получил «Золотую Маску» в категории «Новация». Восстановили его специально для юбилейного БТК-ФЕСТа. Идет он всего 10 минут и играется для одного зрителя. Таково принципиальное режиссерское решение. Но ажиотаж по поводу этой постановки оказался столь велик, что я, например, вынужденно смотрела его с тремя зрителями, стоявшими позади и наблюдавшими и за игрой, и, волей-неволей, за мной. Посему предполагаемой чистоты переживаний не случилось. Полное эмоциональное подключение возможно лишь тогда, когда остаешься один на один с изящной и изобретательной игрой.

«Апокалипсис».
Фото — А. Сухинин.

Перед тем как отправиться в темную комнату, соавтор спектакля Майя Краснопольская достает здоровущий рукодельный фолиант, перекидывая страницы которого, можно прочесть фрагмент текста Библии из 200 слов, а из короткого видеоролика в ноутбуке узнаешь, кто их произносит. Запись смонтирована из голосов Алексея Баталова, Анатолия Васильева, Всеволода Мейерхольда, Иннокентия Смоктуновского, Константина Станиславского, Александра Таирова, Николая Цискаридзе и еще 193 театральных деятелей — ныне живущих и уже ушедших. После лаконичного рассказа облачаешься в белый балахон, похожий на ризу, и отправляешься под самую крышу театра.

В комнате — столик с зеркалом (такие обычно стоят в гримерках), устроенным следующим образом: в верхней половине отражается лицо наблюдателя, в нижней — зеркальная часть заменена стеклом, за которым из-под рук режиссера будет появляться спектакль. Звучит разноголосое: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет…» — и представление начинается. Священная история здесь буквально помещается в спичечных коробках, каждое действие длится столько, сколько горит спичка, персонажи — крохотные фигурки размером не больше 3 см.

Чтобы почувствовать себя создателем, вершителем земных судеб и одновременно ощутить недолговечность и зыбкость этого мира, оказывается вполне достаточно такого хронометража и пары десятков коробков. Черное пространство, окружающее наблюдателя, и величественная музыка Баха акцентируют темы. А легкость возможного истребления: сжал руку — и остались лишь клочки и обломки, чиркнул спичкой — и огонь все спалил, —порождает амбивалентное чувство всемогущества и беспомощности. Ведь ты сам можешь как оказаться творцом, так и заставить все исчезнуть и вслед за этим миром кануть в небытие.

Кульминация спектакля — пожар, уничтожающий миниатюрную декорацию и ее обитателей. На пепелище из крошечных прозрачных параллелепипедов режиссер воздвигает своего рода кенотаф с евангельской цитатой, разъятой на слова. Мир снова возродится, чудеса и дальше будут происходить, а тайна никуда не исчезнет. Хотя бы потому, что на этом свете есть Илья Эпельбаум, Майя Краснопольская и их театр «Тень».