«Изменчивая сила любви».
Театральная компания Трубляйн / Ян Фабр (Бельгия) на сцене Гоголь-Центра в рамках XVI Международного фестиваля-школы современного искусства «Территория».
Режиссер, хореограф, сценограф и автор текста Ян Фабр.

Яна Фабра любят и ненавидят за одно и то же: бесстрашие, бескомпромиссность и безудержную провокацию. На моем коротком веку с его спектаклей уходили либо с тихим шепотом «гений», либо с несдержанным криком «мерзость». После показа «Изменчивой силы любви» доносилось лишь «как скучно» и «Фабр сдал». Но если хотя бы немного затронуть бельгийский контекст, оказывается, что эта постановка со всей ее размеренностью и гомогенностью — самый настоящий акт реактивного сопротивления.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

За ровно расставленными партами восседают половозрелые ученики в школьной форме, которая какую только роль не исполнит в спектакле: пиджаки превратятся в юбки, рубашки — в набедренные повязки. Артисты компании Troubleyn и Мария Селезнева из Гоголь-Центра, подменившая не долетевшую вовремя бельгийскую актрису, тянут свои руки, чтобы громко отчеканить лозунги о своей сексуальности. Они — трансгендеры, интерсексуалы, автосексуалы, фетишисты — диктуют моду и устраивают «гендеротрясение». Иногда они упоминают и редкий вид, сравнимый с жабами, — цисгендеров, необычных и интригующих.

Текст, который создал для своих перформеров Ян Фабр, — тема с вариациями. На протяжении почти полутора часов артисты раз за разом повторяют одну и ту же текстовую конструкцию на разных языках. Между лозунгами — танцевальный рефрен, наполненный эротическими мотивами разного толка и предпочтения. Когда зрителям уже порядком надоест слушать призывы новой идеологии, вакханалия неожиданно прерывается тезисами о свободе сексуальности, заключенной в отсутствии названий, рамок и ярлыков.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Согласитесь, описание у спектакля довольно скучное. Да и описывать его тоже совсем не занимательно. Можно было бы заявить, что 60-летний «дедушка» Ян просто не хочет смириться с изменчивостью мира и любви и по-старчески бухтит на молодежь. Уже авторитетный медицинский журнал «Healthline» публикует список из 46 вариантов сексуальной ориентации, а «дедуля» все настаивает на своем. Но это было бы слишком просто и еще более скучно. Да и невозможно поверить, что провокаторы выходят на пенсию. Так не бывает.

Посмотрим на ситуацию с бельгийской точки зрения. Что такое Бельгия? Страна, которую считают одной из самых прогрессивных в Европе и мире. Страна, которая занимает второе место в ЕС по защите прав ЛГБТ. Страна, где в правительстве сидят открытые гомосексуалы и трансгендеры. Страна, где однополые сексуальные отношения были легализованы в 1795 году. И я не ошиблась в цифрах! Если спросить бельгийского брата, в чем сила, он ответит, что сила в свободе.

Свобода — невероятно важное понятие для бельгийцев, чья история страны — это история оккупации. Хочешь не хочешь, но чем сильнее давление, тем больше вырабатываешь антител. Поэтому Фабра так и удивляют люди, пытающиеся записать себя в одну из 46 колонок. Они ему кажутся детьми в пубертате, которым, с одной стороны, хочется заявить о себе, а с другой — слиться с одной из компашек. Режиссер вообще не видит в них индивидуальностей. Он не только одевает всех в одну и ту же форму, в одинаковое женское белье, не оглядываясь на пол и гендер. Он и актеров подбирает так, чтобы зрители на последних рядах не отличали их друг от друга. Мужчины, так же, как и женщины, с длинными волосами, затянутыми в хвостики.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Да и рисунок танца у всех плюс-минус одинаков: резкие размашистые движения рук и ног, покачивания бедрами и заметная неустойчивость на ровной поверхности сцены, да и мире в целом. Артисты взбираются на столы, чтобы обратить на себя внимание, но станцевать на авансцене решается не каждый, и даже решившись, стремглав убегает к родной парте. Подростки — народ сложный, противоречивый и крайне редко свободный. Смотреть на них режиссеру просто-напросто скучно, вот он и предлагает нам поскучать вместе с ним. Но подростковый возраст — всего лишь переходный, промежуточный и совсем не вечный. Ян Фабр в этом уверен.