«Демон». По произведениям М. Ю. Лермонтова.
Государственный национальный русский театр драмы им. Ч. Айтматова (Бишкек, Кыргызстан) на XX фестивале «Встречи в России».
Режиссер Владимир Панков, художник Сергей Агафонов.

Темой постановки Владимира Панкова стало столкновение двух культур. И совсем не обязательно тех, которые выведены Лермонтовым в поэме «Демон» и повести «Бэла» — литературной основе спектакля.

Если у Максима Максимыча все проживающие на Кавказе «азиаты» и «татары», то у Панкова большая часть действующих лиц сознательно и без всякого вреда для сюжета оборачивается киргизами.

Тут есть и очень точное ощущение, что с лермонтовских времен мало что изменилось — русский человек продолжает считать себя главой империи и окультуривателем дикарей, — и очень точное понимание, что ситуация вовсе не так примитивна.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Самый смешной персонаж в спектакле — высокая чопорная училка в исполнении Татьяны Горобченко. Раз за разом она поправляет персонажей, не слишком чисто говорящих по-русски, но делает это с ярко выраженным французским акцентом. Тонкий намек на не такую уж давнюю окультуренность самих колонизаторов.

Впрочем, главного героя это противостояние до поры до времени будто и не касается вовсе. Печорин в исполнении Марата Амираева словно застыл между двух этносов, не пристав толком ни к одному из них. То же самое и с его человеческой природой, вытравленной и усыпленной демонической составляющей.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Печорин/Демон в спектакле Панкова и искуситель, и искушаемый, и охотник, и жертва. Невероятно точно найден момент пересечения двух сюжетных линий — это пение Бэлы/танец Тамары (в этой сдвоенной роли Качкынбек кызы Айнура), раз и навсегда меняющие героя:

Прикованный незримой силой,
Он с новой грустью стал знаком;
В нем чувство вдруг заговорило
Родным когда-то языком.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

От сцены первой встречи действие уже неостановимо несется к своей кульминации — любовному слиянию героев. Сцене обжигающей и целомудренной в одно и то же время — всего лишь легкое прикосновение рук под чтение суры Корана.

Спектакль играется одновременно на двух языках. Вернее, это на русском он играется — на киргизском он поется. Столкновение с другим этносом подается именно как иной музыкальный опыт. На сцене постоянно соприсутствуют сказитель-манасчи Биймырза уулу Азиз, комментирующий происходящее в стилистике киргизского национального эпоса, живой оркестр народных инструментов, хор.

К финалу обе культуры вступают в мощный разрушительный резонанс. Их взаимное проникновение оказывается фатальным. Огромная куча щебня посреди сцены, поначалу читавшаяся как образ горного пейзажа, превращается в курган — памятный знак на могиле российской колониальной политики двух последних столетий.