«Черное пальто». По рассказам Л. Петрушевской.
Пространство «Внутри».
Режиссер Рузанна Мовсесян.

В этом году Пространство «Внутри» проводит юбилейный год Людмилы Петрушевской в честь ее грядущего 85-летия, обещая в ближайшем времени дважды пригласить писательницу к себе (проездом из Рио-де-Жанейро в Берлин и обратно).

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Начался этот год с театральных читок — «Петрушевских чтений», прошедших в Пространстве в марте 2023 года, где были представлены такие тексты, как «Елка с гостями», «Еду в сад», «Время ночь», «Лингвистические сказки», «Два окошка», а также впервые показанный публике сценарий «Куплю тебе бабу». Также в программе была читка режиссера Рузанны Мовсесян по двум рассказам Петрушевской — «Гигиена» (1990) и «Черное пальто» (1995) из сборника «Страшные рассказы. Черное пальто», которая оказалась очень успешной и дала руководству театра идею сделать из нее новый спектакль.

Сказано — сделано, и спустя два месяца после театрализованной читки состоялась премьера спектакля. Его команда осталась неизменной — актрисы Нелли Уварова и Дарья Семенова, а также сама Рузанна Мовсесян плюс музыканты Мария Кальянова (фортепиано) и Давид Мовсесян (скрипка и автор музыки). Интересно, что режиссер уже ставила в Пространстве «Внутри» спектакль с актрисами РАМТа (в более расширенном составе) — «Сказки Пушкина», а также работала с ними и в своей «Манюне» на сцене РАМТа, то есть коллектив для этой работы сложился гораздо раньше. И его слаженность, конечно же, очень чувствуются в новой работе.

Жанр спектакля обозначен создателями как «экзистенциальный хоррор», и для погружения зрителя в него взят минимальный внешний набор средств. Мовсесян очень хорошо использует особенности Пространства «Внутри» — небольшая площадка с черным настилом сцены и черными стенами уже сама по себе создает идеальный фон для выбранной стилистики спектакля и помещает нас в «черную-черную комнату» детских страшилок.

Также эстетика «Черного пальто» близка раннему немецкому киноэкспрессионизму, сопряженному с «кьяроскуро» караваджистов. Кажется, если бы мы видели его только черно-белым, то именно на этом спектакле ничего бы не потеряли. На сцене нет дополнительных цветовых пятен, кроме черных пальто поверх черных одежд всех исполнителей и огней зажженных длинных спичек (в «Черном пальто» они прописаны в рассказе), наложенных на сложный рисунок светового оформления спектакля (художник по свету Елена Перельман). Справа стоит пианино, покрытое скомканной черной тканью, занимающей также часть пола, и из него выступают музыканты — как два стражника-хранителя этого действа.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Спектакль, по словам режиссера, задуман как диптих из двух рассказов — кроме ассоциативных и жанровых сходств, между частями не проложено никаких сюжетных ступенек или связок, их объединяют только музыка Давида Мовсесяна и единая стилистика существования трех актрис и произнесения ими текста Петрушевской. Он как будто сохранил свою изначальную природу читки, он предельно литературен, может даже звучать как аудиоспектакль, если закрыть глаза. Он погружает в нас слово, аккуратен в своем отказе от показывания, доигрывания.

Спектакль «Черное пальто», несмотря на свои страшные сюжеты, становится максимально лиричным, проникновенным, подчас даже нежным и смешным, заставляя нас самих активно слушать, думать, погружаться в тексты Петрушевской, идти по нему, как по картинке со множеством измерений (здесь их явно больше, чем в 3D), и шаг за шагом представлять себе образы из них. А представлять там есть что: рассказ «Гигиена» за много лет до ковида показывает ситуацию пандемии, напоминающей чуму (ее переносчиком становится кошка, съевшая крысу), в которой постепенно заражаются и баррикадируют друг друга все члены большой семьи, включая главного добытчика — главу семьи Николая. В «Черном пальто» мы входим в туннель сознания (или сна) человека за шаг до самоубийства и того большого черного и страшного пути, по которому ему (ей) предстоит пройти, чтобы выбраться оттуда и не совершить задуманное. Слушая эти рассказы, оказываешься не только в придуманных Петрушевской мирах, но и в закоулках своего подсознания — так тонко, так мгновенно спектакль и голоса трех актрис позволяют поверить себе и пойти за собой.

Рузанна Мовсесян, Нелли Уварова и Дарья Семенова двигаются по маленькому сценическому пространству в целом не слишком много и не слишком быстро, но их движения очень продуманы. В «Гигиене» используются три черных стула, на которые актрисы садятся или с которых встают, играя разных членов семьи (Мовсесян — дедушка; Уварова — пришедший в семью с новостью о пандемии молодой человек, мать Елена и отец Николай; Семенова — девочка). И если Семенова и Мовсесян находят себе по одной-две нужных краски (наивность, с которой произносятся страшные новости у Семеновой, и смешная вредность и озабоченность собственным здоровьем у дедушки-Мовсесян), то Нелли Уварова в течение получаса создает несколько разных характеров, используя лишь разные тембры и интонации голоса (никогда не переигрывая и не делая лишних движений, везде сохраняя чтецкий подход). Ее «молодой человек», появление которого открывает и закрывает рассказ, переходит на смесь проговаривания и полупения, которое в соединении с музыкой похоже на партию солиста в некоем камерном музыкальном произведении. Интересно, что находящихся на сцене музыкантов тоже используют как актеров — так, по спине Марии Кальяновой несколько раз стучат, показывая, что телевизор не работает, а сама Мария палочкой выбивает на крышке фортепиано звуки закрывающихся дверей, форточек, шагов людей по квартире.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

В «Черном пальто» актрисы слегка отбрасывают тот тонкий юмор, который проступал серебряной нитью в первом рассказе, и с помощью все того же актерского взаимодействия, к которому подключены два музыканта, создают ощущение полусна-полузабытья, в котором сразу двум героиням (главной — девушке, и встречающейся ей женщине) надо принять важнейшее решение: быть или не быть, уйти из жизни или встретиться со своей смертью. Пожалуй, слегка проигрывает по напряжению та часть, где девушка (Дарья Семенова) едет в машине с двумя незнакомцами (видимо, вестниками смерти): лица Нелли Уваровой и Рузанны Мовсесян закрыты капюшонами, а до этого мы пристально следили за мимикой этого трио, высвеченной художником по свету. Но зато ярким финалом становится разговор в незнакомой квартире с женщиной (снова Нелли Уварова, выступающая из темноты открывающейся двери), зажигающей свою последнюю спичку, чтобы спасти девушку, отговорить ее от самоубийства. В финале три актрисы смотрят на скрипача Давида Мовсесяна — его пронзительное соло на скрипке дает нам, зрителям, возможность уйти еще глубже в самые дальние уголки своих страхов и воспоминаний, чтобы завершить этот опыт погружения в тексты Петрушевской не в стороне, не наблюдателями, а полными соучастниками спектакля «Черное пальто».