Майкл Фрейн. «Шум за сценой».
Театр Комедии им. Н. П. Акимова.
Режиссер Лев Стукалов

Пьеса Майкла Фрейна довольно много ставилась, в театре и в кино. История о том, как некая труппа репетировала, а потом играла и заиграла в лоскуты комедию «Секс с сардинами пополам», не может устареть. Театральное зазеркалье — обаятельный, неистребимый, можно сказать, самоигральный мотив, требующий, впрочем, и мастерства и драйва.

Но в спектакле Стукалова дело, пожалуй, не в этом.

Как и у Фрейна, здесь три действия, два антракта. Вначале идет репетиция накануне премьеры. Излагается, так сказать, тема в преддверии двух последующих убойных вариаций. Режиссер (Сергей Пронин здесь, кажется, полпред самого Льва Стукалова) пытается довести репетицию до конца, актеры еще задаются вопросами по ходу сюжета.

Абсурд уже заложен, но еще не взорвалось. Еще есть границы, можно говорить об актерах, режиссере, пьесе, публике.

Второй акт — лучший. На сцене закулисье, куда врываются осколки слышанных в первом действии диалогов. Идет дневной спектакль. За обаянием «театра в театре» обнаруживается звукопись тотального сошествия в абсурд.

Об актерском ансамбле говорить рано. Пестрота неизбежна, все-таки здесь заняты актеры и казаковской труппы, и стукаловские. Но достигнута, на мой взгляд, неописуемая легкость скольжения в победительный абсурд. Тон задает Валерий Никитенко, мягкий и сокрушительный юмор актера здесь чудесно работает на целое. Именно этот «опытный театральный волк» в черной робе и маске грабителя начинает еще в первом действии тему «конца смысла». Но и вся когорта, занятая в постановке, хорошо ощущает свою роль в совместном опыте игры театра о самом себе. Режиссер акцентирует в самоигральном сюжете, с его переплетением сценических и житейских мотивов, не комедию положений, а вполне бескомпромиссное самосознание театра нашей жизни. Спектр тут широк, от эпического скепсиса (стареющая «звезда антрепризы» в исполнении Ирины Цветковой) до перманентного воодушевления («будущая звезда» — Полина Красавина).

И, наконец, третий акт. Энное представление в английской глубинке. Достигнута точка невозврата. Не осталось и следов осмысленности в чем бы то ни было. Режиссер, вроде, и явился из Лондона, с некоей попыткой спасти ситуацию… Но мир сошел с колков напрочь. Богооставленность, вот что стоит за финальным актом стукаловского спектакля, поставленным с пластической выразительностью пантомимы. Все перемешалось, перепуталось, все театральные выходы и все житейские отношения. Наступил хаос, накрывший с головой и режиссера, и всю его труппу, и помрежа, и рабочего сцены…

«Меня нет, я в Испании», — твердит персонаж Дмитрия Лебедева свою когдатошнюю реплику, и воспринимается тут именно рифма к нашему Поприщину…

Перед «Шумом за сценой» у Льва Стукалова был поставлен в «Нашем театре» «Стриптиз» Славомира Мрожека, а до того «Человек — джентльмен» Эдуардо де Филиппо, где с немалым драйвом речь шла еще и о реальной борьбе театра за выживание. Режиссеру близко ощущение сцены как места, где экзистенциальный абсурд может быть выражен со всей рельефностью. «Шум за сценой» только начал свою жизнь в Театре комедии, его крупный рисунок имеет шанс еще более проявиться в следующих представлениях.