Х. Мюллер. «Любовная история».
Театр «Приют комедианта».
Режиссер Дмитрий Волкострелов, художники Яков Каждан и Ксения Перетрухина.
В недавнем спектакле «SHOOT/GET TREASURE/REPEAT», сочиненном вместе с Семеном Александровским, Дмитрий Волкострелов уже показал грань между театром и современным искусством. И, казалось бы, все. Дальше идти некуда. Но это ощущение оказалось обманчивым. В «Любовной истории», поставленной по пьесе Хайнера Мюллера, он просто стирает эту грань, тем самым демонстрируя, что современное искусство теперь можно смотреть не только в музеях, но и в театре.
Сюжетно спектакль сводится к отношениям студента университета, увлеченного идеей гендерного равноправия, и простой работницы фабрики. Первая их встреча происходит на вокзале. Но спустя некоторое время отношения неожиданно спотыкаются об одно естественное обстоятельство — беременность героини. В итоге вокзалом все и заканчивается.
Современно, просто и понятно. Но весь вопрос ведь в том, как эту историю рассказать. И тут труднее всего придется даже не обычным зрителям (а им воспринимать очень и очень трудно), а театроведам, потому что Волкострелов поставил перед ними практически невыполнимую задачу — писать о спектакле, который еще продолжается. Ведь по большому счету, рецензия или статья не могут быть написанными, пока спектакль не закончился. А «Любовная история» (и в этом-то весь и фокус!) длится вечно. Актеры в условном финале продолжают играть одну и ту же сцену до тех пор, пока в зале не останется ни одного зрителя. И тогда спектакль, по определению, закончится сам собой. Но этого уже никто не увидит.
Сцена из спектакля.
Фото — В. Васильев.
Волкострелов не то чтобы показывает зрителям со сцены самих себя, он заставляет их стать участниками этого процесса, центром театрального эксперимента, а они бесятся от простого непонимания происходящего. Представьте себе: вечер, люди купили билеты и пришли посмотреть на любовную историю, заявленную в заглавии, они хотят сеанса вуайеризма, они жаждут увидеть другую жизнь во всех ее подробностях (в этом смысле «Анна Каренина» — коммерчески вечный сюжет). И вот они расселись удобно в креслах и приготовились внимать рассказу. Открывается занавес — и четверо актеров, попеременно сменяя друг друга, в течение нескольких минут просто молча стоят на авансцене, ничего не делая и глядя в зал, давая возможность рассмотреть себя во всех подробностях. Зал в итоге начинает недовольно переговариваться.
Дальше — больше. При повторении текста (женский голос меняется на мужской и один партнер или партнерша на другого или другую) тема гендерного равноправия получает свое логическое продолжение, наращивая вариативность, доходящую до смешения и голосов, и персонажей. Они становятся одинаковыми, словно те самые прозрачные стаканы, которые, видимо, производит фабрика, где работает героиня. В спектакле это единственные смыслово нагруженные предметы, которые трансформируются из бытовых в знак, символ или даже сложный художественный образ (художники Яков Каждан и Ксения Перетрухина).
Через повторение задаются ритм и мизансценическая схема, сообщающая достаточно информации для понимания происходящего. Мужчина сменяет женщину, женщина сменяет мужчину. Это и есть то самое гендерное равноправие, про которое Волкострелов и рассказывает свою «Любовную историю».
Иван Николаев и Алена Старостина.
Фото — В. Васильев.
Почему же тогда зритель уходит со спектакля возмущенный? Разве ему что-то обещали, кроме того, что расскажут историю? И разве ее не рассказали? Очевидно, что его лишили простого удобства восприятия.
В том удвоении, которое дано в спектакле на уровне физического присутствия актеров (на сцене две пары) и которое при всей вариативности становится синонимом клонирования и одинаковости, режиссер ставит знак множественной степени, превращая театральный сюжет в направленную на зрителей акцию. Вполне естественно, что зритель, став объектом внимания, чувствует себя неуютно и, пытаясь защитить свое обманутое зрительское ожидание, начинает очень бурно реагировать на происходящее, требуя режиссера к ответу.
Дмитрий Волкострелов устроил в «Приюте комедианта» самую настоящую провокацию, разрушив привычное зрительское представление о театре с напором истинного художника. При помощи простых театральных средств (повторение текста, снятие его эмоционального поля, дробление истории на эпизоды и решение сцен через закрытие занавеса, живые картины — привет Жолдаку, etc.), использованных в его спектаклях уже не однажды, он доводит зрителя до такого состояния, когда тот не в силах себя сдерживать. Зал начинает негодовать. Вслух! Долго! И вот здесь начинается спектакль номер два, за которым наблюдать не менее интересно. Спектакль, который не может закончиться на сцене, в итоге не сможет закончиться и в голове зрителя, а значит, он будет продолжаться навязчивым воспоминанием. Давно уже пора было сказать о том, что искусство должно быть неудобным, чтобы заставлять человека думать, чувствовать и жить.
Сцена из спектакля.
Фото — В. Васильев.
В зале не остается ни одного человека, не получившего ту или иную эмоцию. Неважно, отрицательная она или положительная. Важно, что эта эмоция есть.
А я вот была тем самым зрителем, который как раз не получил никакой эмоции. Меня ничто не раздражило и ничто не заинтересовало. Я покинула зал только когда там осталось четыре человека. Хотела досидеть до утра, чтобы эксперимент был чистым, но неважно себя чувствую (погода, улучшись!) и просто не было сил… И эти полтора часа играния некого финала были самыми интересными.
Спектакль рассчитан на тухлые помидоры. Когда в начале Дима Волкострелов доброжелательно здоровается со зрителями и желает им приятного, доброго вечера, — это не слишком корректно, поскольку он на самом деле готовит провокацию и ждет «помидор» — агрессивного хлопанья креслами. Но зал, в котором сидела я, был мягок и относился ко всему с юмором. Уходили без возмущения, а просто не желая терять времени.
Сам спектакль — ничего нового. Все это Волкострелов уже делал. Бесконечное повторение одного и того же, все эти вариации — ну, повторение, ну, вариации, не холодно, не горячо (зал недаром смеется). Когда вначале актеры выходят и просто стоят (думаю, задача здесь — просто стоять, ничего не играть и пр.) — они все равно стоят по-разному. И на кого-то смотреть неинтересно, а на Деля, например, интересно, потому что его актерская природа, помимо его воли что-то транслирует, и это «что-то» — драматическое (Ягодин такой же, например…)…
В общем, по-разному они стоят.
Дальше — пропускаем. Думать там особо не о чем.
А вот финал. который шел полтора часа… Театр был явно не готов, что добрые зрители будут сидеть и сидеть (кто кого?), войдут в юмористический азарт и включатся в «перетягивание каната». Но цехам-то надо было уходить — и в какой-то момент начался просто «Месяц в деревне» Эфроса, не хватало только Моцарта. Рабочие разбирали декорации, уносили реквизит, переодевали актеров. Актеры, утомившись «не интонировать», начали интонировать, кололись, хихикали. Занавес стали открывать реже, сбился ритм. Потом у них отобрали микрофоны, стало плохо слышно, потом погасили свет, оставили дежурный. Это была совершенно живая жизнь, совершенно не эпатажная, а деловая, реальная, и она в корне противоречила всему, виденному нами в спектакле. Мне ужасно жаль, что не хватило здоровья досидеть до утра и понаблюдать, что будет часам к трем ночи…
А главное — зачем. Мне говорят: «Дмитрий Волкострелов делает то, что никто не делал до него». Например, до последнего зрителя не играл никто. Но это неправда — Клим играл так «Слово о полку Игореве». До последнего зрителя, бесконечно. Ну, там эпос, там идеи про время-пространство, которое бесконечно. А тут? Что тут бесконечно? И почему? Текст Х. Мюллера этого приема не рождает.
В общем, при хорошем здоровье можно пересидеть актеров (сидишь себе — письма в айфоне пишешь, фотки постишь — с тем же равнодушием, с каким они тебя эпатируют и в том же жанре. Только получается какая-то «сказка о потерянном времени». Потерянном для всего сразу. Перечислять не буду.
Хоть бы раздражили чем-то, а то… Видимо, режиссер рассчитывал поменять зал и сцену местами, чтобы бурлило в зале, а не на сцене. Но «мой» зал реагировал с юмором и незлобно.
Вот как хорошо теперь стало — прочел рецензию на спектакль и идти теперь не надо. Ведь все понятно, что там увидишь! А ту энергию, которую мы получаем в театре при просмотре лучших спектаклей, здесь и не пытаются высечь. Думаю, скоро не только я стану ценить свое время и узнавать об опытах Волкострелова из рецензий и описаний. А все перестанут ходить туда. Тогда Волкострелов поставит спектакль без зрителя. И будет рассылать в фейсбуке краткое содержание того, что происходило. По мне — это будет самый разумный и современный поступок.
Собственно, Игорь, это логичное завершение этой как бы экспериментальной эстетики. Если уж путь — ОТ театра, то до конца!
Спектакль делает все, чтобы оставить меня в покое и не иметь ко мне отношения. Я отвечаю взаимностью. Это интересное начало. Но финал должен быть в нашей полной виртуализации. Вот Илья Дель пишет: Стою на сцене, играю то-то и то-то (так он сделал вчера в финале). Я узнаю об этом из гаджетов…
СВЯТОСЛАВУ. У меня был другой зал. Видимо, там было меньше правого мещанества (собственно, почему мы высокомерно считаем таковыми всех зрителей? И почему они априори достойны пощечин? Мы ж не в Комиссаржевке…) Зрители охотно играли и шутили. Кто-то, может, и возмущался, но смеющихся было больше.
АРТЕМУ. Да я понимаю, что к Дмитревской (которая обстоятельную рецензию не писала и не претендует, рецензию писал Исаев, а я только делюсь впечатлением…). Более того — таких упреков я уже часа три ждала. Потому что спектакль этот специально заточен на то, чтобы любой не взволнованный им был обвинен в мещанстве. А то!
Я могу, кстати,сымитировать глубокий театроведчекский анализ про постдраматический театр и радикальные ходы. Имитация рождает имитацию, просто должна рождать. Я этим не занимаюсь. Хотя что-то пофигистски -симпатичное в спектакле несомненно есть, не отрицаю. Но брехтовское я бы тут всуе не поминала…
Дмитревской: "У меня был другой зал. Видимо, там было меньше правого мещанества" — видимо, да. Я не претендую на глобальные обобщения, потому что слабо разбираюсь в предмете обсуждения.
"почему мы высокомерно считаем таковыми всех зрителей? " — где я написал, что я считаю таковыми всех зрителей?
" И почему они априори достойны пощечин? "- ну тут ситуация совершенно аналогичная оскорблению чувств верующих, если человек выбегает с вопросом "Кто вернет мне деньги", значит, пощечина нашла своего героя)
Хватит по любому поводу поливать Комиссаржевку. Уж она-то за последние 20 лет несколько раз своё лицо поменяла — и своего зрителя тоже!
Спектакль неимоверно крутой. И описанную рецензентом эмоцию наблюдал воочию, как раз уходили с возмущением, с призывами поднять руки, кому понравилось, криками "Переверни страницу" и требованиями вернуть деньги за билет. Отличная левая пощечина нашему правому мещанству)
Простите, мне кажется, говорить о «мещанах» возможно в обществе, где наблюдается сословность как определяющее вкусы, ожидания и воспитание. Если под мещанством подразумеваются люди, привыкшие ходить на «звезд» за большие деньги, отказывая себе в последнем — а именно так формируется публика на гастролирующих по ДК спектаклях — женщина около 40-ка и за 40-к, готовые купить билеты за 5 тысяч в первый ряд, чтобы увидеть вблизи телечеловека, то вряд ли это то мещанство, которое нужно крушить. Если же мещанство — это та публика, которая заполняет «Приют комедианта» — тоже неверное определение. Мещанским театром «Приют комедианта» назвать трудно. Мне невозможно назвать пролетарским элитарное искусство. а искусство Д.Волкострелова — элитарное, выросшее из узкого круга основных понятий современного искусства. Оно вряд ли разрушает мещанские вкусы. Так как предназначено не новому человеку, а тем, кто внутри процесса. в этом смысле — это искусство внутри. порождающее волны в стеклянном кубе. И только.
Театр-Перфоманс
Красиво-Прикольно
Сгущенка(100% молоко)-Сгущенка (80% растительных жиров)
Автор страдает, видимо, неврозом навязчивых состояний- если не повторить одно и тоже много раз спектакль не получится. Раздражение зала это нормальная реакция здоровых людей у который однообразное действие, не имеющее завершения или промежуточного результата, вызывает правильную реакцию. О каком мещанстве речь ? Жаль, что зрители так долго сидели. Ушли бы сразу и делу конец.
Когда критик вместо обстоятельной рецензии отделывается снисходительным и якобы ироничным комментарием, то это значит только одно: критический аппарат данного критика слишком скуден для полноценной рецензии. Спектакль Волкострелова гениален именно возрождением брехтовской политики, приводящей в ярость мещан: интеллигентные мещане привыкли упаковывать ярость в обертку снисходительности.
Это я к комменту Дмитревской
Мне вот действительно любопытно, интересно, прямо до дрожи понять людей, которые называют подобные действа крутыми, гениальными и т. д. Что вам важно в этом спектакле? Ясное дело, не игра актеров, не картинка, не сам спектакль. Ясное дело — смысл акции. Но ответьте ради бога — если бы вам просто описали ее, а не показали, для вас что-то изменилось бы? поймите мой вопрос, господа, эта концепция разве требует после описания еще и реализации? Серьезно, ответьте, пожалуйста.
СТАНИСЛАВУ, У меня был другой зал. Видимо, там было меньше правого мещанества (собственно, почему мы высокомерно считаем таковыми всех зрителей? И почему они априори достойны пощечин? Мы ж не в Комиссаржевке…) Зрители охотно играли и шутили. Кто-то, может, и возмущался, но смеющихся было больше.
АРТЕМУ. Да я понимаю, что к Дмитревской (которая обстоятельную рецензию не писала и не претендует, рецензию писал Исаев, а я только делюсь впечатлением…). Более того — таких упреков я уже часа три ждала. Потому что спектакль этот специально заточен на то, чтобы любой не взволнованный им был обвинен в мещанстве. А то!
Я могу, кстати,сымитировать глубокий театроведчекский анализ про постдраматический театр и радикальные ходы. Имитация рождает имитацию, просто должна рождать. Я этим не занимаюсь. Хотя что-то пофигистски -симпатичное в спектакле несомненно есть, не отрицаю. Но брехтовское я бы тут всуе не поминала…
Кроме уже вполне отработанного (не абсолютного, это ни боже мой!) «раз М.Ю.Дмитревская имеет в кармане тухлый помидор, то идти надо», меня элементарно заинтересовало, а что же смогу вытащить я… Собственно рецензию только просмотрела по диагонали и сказала себе «стоп». Чтобы не зомбироваться излишне. Люблю чистый лист.
Надо смочь победить болесть и сходить к Дмитрию Волкострелову… Как-то себя до него доставить. К тому же, я соскучилась по его Post’у просто-напросто. Не хватает чего-то. Чего-то не хватает… Я несвободна как-то…
Я отвечаю Игорю Каневскому. Очень серьёзно. Никакое описание никакого действа не может идти в сравнение с самим действом. Это раз. Потому что непреложно два: с действом, увиденным Вашими глазами.
Всё очень просто: два человека будут смотреть на одно и то же нечто, но ассоциации у них попрут разные. Это сплошь и рядом, это азбука.
Это точно так же, как по-разному Вы и Ваш… не знаю, приятель будете читать и воспринимать совершенно одинаковый типографский текст букв (формулировку попёрла у М.М.Жванецкого).
И это тоже неимоверно просто: прочитанный Вами «Дядя Ваня» будет иным, нежели прочитанный мной.
А если и мне, и Вам кто-то про «Дядю Ваню» расскажет? Это же совсем иной коленкор, простите. Потому как рассказ чей-то о чём-то уже субъективен, ибо рассказчик выделит то, что ему видится важным, но опустит то, что ему видится противоположным. Сиречь, не важным. Так вот и рождаются… «исключительно правильные дяди вани». В изложении специалистов по дядям ваням. 😉
Вывод: иди и смотри. +ещё кое-что.
Еще раз. Для непонятливых (ЕЛЕНЕ). У Дмитревской в кармане не было тухлого помидора, и никогда не бывает — это закон профессии, я себе не враг — заранее запасаться.. Тем более — я ничего против этого спектакля не имею, он меня не растревожил. Никак. Виденный финал теоретически противоречил концепции. ВСЁ.
Игорю Каневскому. Разумеется, описания, некоего кураторского текста недостаточно. «Любовная история» — это цельное высказывание. О любви, бедности, отчуждении, классовой борьбе. Все элементы этого высказывания, действительно находящегося в пограничной зоне между радикальным театром и современными критическими художественными практиками, крайне важны — присутствующие и отстутствующие. Остранение и отказ от психологизма, потрясающие инсталляции со стаканами художников Каждана и Перетрухиной, деконструкция театральных конвенций, безумно прекрасный момент, когда одновременно на русском и немецком читают «Манифест Коммунистической партии», внезапный концерт дрим-поп-дуэта «Трипинадва», финал-петля и так далее. И, last but not the least, поведение зрителей, ситуация в зале, которую не менее любопытно было наблюдать, чем происходившее на сцене. Уважаемый критик Дмитревская лукавит: добродушная насмешка в зрительской реакции не преобладала. Ярость и возмущение были очень сильны.
Артем, с чего бы мне лукавить? Мы с Вами присутствовали в разных залах. Если бы я наблюдала ярость — я бы признала, что драматургия перенеслась в зал и мы видели буквально премьеру «Эрнани». Но этого не было, мы весело перекидывались с соседями по партеру, и когда я уходила, люди, смеясь, оставались «пересидеть» артистов.
Театр — современное он или не современное искусство — искусство живое, в концепцию одного представления не влезающее. То, что я видела в финале, отрицает то, что пишете Вы, потому что были другие зрители ( я сейчас не о том, что не вижу крутизны в перечисленных Вами элементарных элементах шоу… Отказ от психологизма — давно общее место. Авангардно давно его, психологизма, присутствие, да никто делать не умеет… )
Игорю Каневскому: Отвечу, так как именно я рвал рубаху за "круто". Этот спектакль — чистое и лаконичное высказывание об отчуждении как фундаментальной социально-экономической и антропологической категории, не замутненное ни квазирелигиозной достоевщиной (мол, бог и дьявол в душе человека борются), ни либеральным копанием в "сложном внутреннем мире". Все просто как перпендикуляр "Бытие определяет сознание"
"Простите, мне кажется, говорить о “мещанах” возможно в обществе, где наблюдается сословность как определяющее вкусы, ожидания и воспитание." — о мещанстве можно говорить в любом современном обществе, во всяком случае, западного типа, становым хребтом которого (общества) это мещанство является. Если вы считаете термин мещанство архаичным, замените его буржуазией, средним классом, "нормальным человеком со здоровой реакцией", смысл не изменится. Мы живем в буржуазном обществе, в котором это самое мещанство-буржуазия-средний класс — формирует и вкусы, и ожидания, и модели воспитания и транслирует их на другие слои общества. Ваш пример женщин около 40-ка и за 40-к, готовых купить билеты за 5 тысяч в первый ряд, чтобы увидеть вблизи телечеловека, лучшее тому подтверждение. Это совершенно нормальный мещанский буржуазный поведенческий паттерн, как и последующее "Боже мой, верните мне деньги, за что я заплатила?". Потребитель отказал себе в предмете первой необходимости, приобрел товар, относящийся, скажем так, к категории роскоши, и обманулся в своих потребительских ожиданиях
Уф. Смотрел я на эту переписку , смотрел — решил всё таки свои пять копеек вставить. Спектакль целевой аудиторией которого являются «правые мещане» — буржуазен по определению. Если перед художником стоит задача «надавать пощёчин» публике — значит он на эту публику и ориентирован. Тут всё просто.
Уф. Смотрел я на эту переписку, смотрел – решил всё-таки свои пять копеек вставить. Спектакль, целевой аудиторией которого являются “правые мещане” – буржуазен по определению. Если перед художником стоит задача “надавать пощёчин” публике – значит художник на эту публику и ориентирован и для неё и работает. Тут всё просто.
Непонятливые благодарят. Особо. Просто непонятливые читают то, что читают, а уж как воспринимают… Это же, как-никак, субъективная оценка: «спектакль рассчитан на тухлые помидоры». И написано субъектом. Какой иной субъект, возможно, ничего подобного не написал бы. Или непонятливые опять не понимают? Непонятливые же не написали, что тухлый помидор был припасён заранее…
Непонятливые ещё кое-что не понимают. Ну да не будем.
Всё-таки есть что-то плебейское в желании плюнуть в лицо мещанам…
Святославу Полякову: О ЧЕМ — я это понимаю, для этого как раз достаточно прочитать чужую рецензию, не приходя на спектакль. ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ, ЕСЛИ ПОНЯТНО, ЧТО БУДЕТ — вот мой вопрос. Артему Лангенбургу: Верю, что были красивые инсталляции. Тем более, что есть фотки. Верю, что все остальные элементы, о которых вы пишете, присутствовали. Но также, будучи знаком с другими опытами Волкострелова, понимаю, что все эти элементы наблюдать воочию необязательно, чтобы понять высказывание режиссера. Можно о них просто прочесть. Например, если мне говорят, что на спектакле актер молча смотрит на зрителя какое-то количество минут, я это себе могу представить и без присутствия. Какого-то дополнительного смысла, кроме молчания, там нет принципиально.Уверен, что даже некий дрим-поп-дуэт не нуждался в прослушивании, так как не нес эмоциональной и образной составляющей. Опишите мне, на чем они звучали и с каким промежутком издавали звуки — этого достаточно. Поймите — сам Волкострелов отрицает какой-то второй смысл, образ в тех действиях, которые производят его актеры. Значит его нет, стояние как стояние, пенье гимна как пенье гимна. Вот вы мне сказали, что там пели гимн на двух языках — я получил не меньше информации, чем вы, побывавший на спектакле. Или нет? или его там как-то особо талантливо пели?
Тут еще вопрос качества работы. Когда я даю в художественной щколе детям задание — нарисовать зигзагообразную линию (простейший ритм), я слежу за качеством исполнения. Я могу поставить задачу сделать ИДЕАЛЬНУЮ зигзагообразную линию, нарисовать ЖИВОПИСНУЮ зигзагообразную линию, применить в ее исполнении фактуру, цвет, или просто, но ровно сделать. То есть всегда есть качественные категории. В представлениях Волкострелова, почему-то, к простейшим ритмам качественных характеристик не применишь. Они всегда необязательны. и это удивляет. Тогда зачем делать, если не стремишься к качеству? ведь от него часто рождается образ. К примеру, если бы полчаса непрерывно стояли, но я бы как зритель ощущал некую внутреннюю работу актера — тогда стоит на это смотреть и полчаса. Илим делали все настолько механистически, что это бы завораживало. Как танец! но ведь нет! Всегда эта необязательность, как непрофессионализм… понимаете, о чем я?
Андрею Гогуну: я думаю, вы ошибаетесь. Применительно к этому спектаклю рыночная категория "целевая аудитория" не применима и перед художником не стоит задача надавать пощечин. Скорей, художник ставит стену, на которую эта аудитория налетает лбом.
Ты уже третий день постишь какой-то вокруг этого спектакля. Что за спектакль то?))
Вы уж определитесь.
» Отличная левая пощечина нашему правому мещанству»
или
«Скорей, художник ставит стену, на которую эта аудитория налетает лбом.»
А что же заставляет эту аудиторию «двигаться» (без движения никуда налететь нельзя). Сероятно те самые «пощёчины»(о которых не я заговорил). Я то утверждаю, что именно к таким спектаклям применима категория «целевая аудитория» — ибо есть они квинтэссенция «буржуазного» искусства. Спектакль создан, как способ идентификации «передовой части» целевой аудитории. Привет от «левого» мещанства «правому» с целью повышения продаж.
Еле дочитала все комментарии.. Какой спектакль, такие и комментарии, свихнуться можно. Если честно, после прочтения статьи, мне показалось, что я не том спектакле была…А хвалебные оды режиссёру не торопилась бы отпускать. Для меня, как для обыкновенного среднестатистического зрителя -этот сумасшедший дом не только не понятен, но и не приемлем. Наверное найдутся те, для кого этот дурдом поставлен. Но это явно -не то большинство публики, кто пришёл в театр отдохнуть, увидеть хорошую игру актёров и интересную постановку. Зритель должен, во всяком случае, быть осведомлён, на что ему придётся потратить свои, кровно заработанные. И сидеть тут разглагольствовать заумными фразами, прикрывая совершенно провальный спектакль, считаю просто не этичным по отношению к простым зрителям. Моему возмущению не было предела, когда я сидела и тупо слушала один и тот же текст по сто раз, заикающихся артистов. Этот авангардный спектакль, я не забуду никогда. Видимо на это и было рассчитано. Только хочется сказать, смотрите этот дурдом сами, господа режиссёры. Надолго охоту отбили от посещения премьер.
«Спектакль создан, как способ идентификации “передовой части” целевой аудитории.»
Т.е. не зритель приходит что-то идентифицировать, а его идентифицируют за его же деньги. Мещанство ли?
Елена елена, перед походом на премьеру можно почитать о режиссере и его других работах.
Волкострелов на слуху, но может это и является целью авангардизма постановок или просто неспособность выразить себя в традиционном театре. Авангардное искусство предмет множества мнений за и против, лично мне авангардное искусство не кажется фундаментальным, а потому является скоротечным и чаще всего откровенно неинтересным.
Я думаю, если человеку, который хочет «отдохнуть, развлечься» подсунут «Критику чистого разума» — он будет возмущён. И окажется прав. А если под обложкой «Кант. Сочинения» обнаружится, допустим, детектив Донцовой — тем паче. Вывод: уважаемая пресс-служба, точнее информируйте зрителя!
Зритель действительно приходит «что-то идентифицировать». Главным образом себя. И платит деньги за то чтобы идентификацию проделали «под анастезией» (для того чтобы получить «пощечину» за просто так в нашей стране в театр ходить не надо). Может быть зритель это не в состоянии сам сформулировать, но как мне кажется, истинная цель похода в театр (да и вообще «за искусством» именно такова — причем у всех) И мастерство режиссера тем выше, чем идентификация незаметнее. Во время спектакля происходит корректировка ценностей у зрителя (либо утверждение уже существующих) и если человек заплатил деньги за то чтобы эту корректировку провели незаметно и приятно для него — я не вижу в этом ничего плохого. Режиссер, увы, продает услугу (впрочем и сводить всё только к этому было бы черезчур) — хочется ли этого ему или нет, — конечно-же это не повод лебезить перед «клиентом», впрочем, как и не причина стучать его головой об стену. ИМХО.
А корректировку каких ценностей производит этот спетакль ? При гендерном равноправии все пусты и одинаковы как эти стаканы и выхода нет ?
Пощечина это оскорбление для того кто ее получил. Разве корректировка ценностей и пощечина одно и тоже? Я не хожу в театр, на выставки за пощечинами иначе это был бы мазохизм. Искусство не всегда призвано поучать, оно чаще позволяет видеть и чувствовать в расширенном и как бы в безграничном пространстве, отличном от бытового формата. Театр, как вид искусства, помогает именно почувствовать замороженные будничностью ценности. А после пощечин хочется либо дать сдачи, либо больше никогда не встречаться.
…Я, всё же, никак не могу понять. Сорри.
Игорь Каневский: «Когда я даю в художественной школе детям задание – нарисовать зигзагообразную линию (простейший ритм), я слежу за качеством исполнения. Я могу поставить задачу сделать ИДЕАЛЬНУЮ зигзагообразную линию, нарисовать ЖИВОПИСНУЮ зигзагообразную линию…»
Так тут ИДЕАЛЬНАЯ — с исключительно точки зрения писавшего-задававшего, ЖИВОПИСНАЯ — тоже. Или есть какие-то забитые гвоздями не буду определять чем во что правила? При наличии таких посылок я не удивляюсь постулату о том, что прочитать о чём-то нечто есть вообще достаточно. Я лично не понимаю, как можно по чужому суждению о феномене «спектакль» вообще понять хоть что-то. Не получив собственного.
Вы уж определитесь.
” Отличная левая пощечина нашему правому мещанству”
или
“Скорей, художник ставит стену, на которую эта аудитория налетает лбом.” — по большому счету это одно и то же, если не придираться к метафорам. Я не думаю, что режиссер ставил своей целью отвесить пощечину кому бы то ни было, и я уже оговаривался, это ситуация аналогична оскорблению чувств верующих, которых на самом деле никто не оскорблял. Вот тут оскорблены в чувствах оказались те, кто «заплатил свои кровно заработанные, чтобы прийти в театр, отдохнуть и увидеть хорошую игру актеров», одним словом потребить культурки, хотя им никто не обещал ни отдыха, ни хорошего времяпреповождения, ни незаметного пиллинга его ценностей, ни прочего «кушать подано».
«А что же заставляет эту аудиторию “двигаться” (без движения никуда налететь нельзя). Сероятно те самые “пощёчины”(о которых не я заговорил)». — Как что, то самое противоречивое в самом себе буржуазное мещанское сознание.
«Хватит по любому поводу поливать Комиссаржевку»
Браво, Пасуев! Будто бы не было в Комиссаржевке Морфова, Крамера, теперь — Баргмана… а труппа что — хуже всех в мире?! Извините за флуд, но ярлыки надоели.
Очень рад, что и в Москве кто-то в курсе.
Святослав Поляков, Вы уже повторяетесь, а Ваше высокомерие выпирает из всех щелей. «Их» можно называть зрителями, а по поводу «хотя им никто не обещал..» логично встает вопрос, с какой целью работал создатель. Ни тебе «времяпреповождения, ни незаметного пиллинга его ценностей», т.е. работа для «своих просвещенных» получается. Делайте закрытый показ. Зачем провоцировать тех кто культурку потребляет ?
Кое-кто из Москвы довольно точно написал «уважаемая пресс-служба, точнее информируйте зрителя!», при этом можно будет заниматься творчеством, а не идентификацией мещан.
[…] Штирлиц уже, а не Мюллер. Но я бы не торопился вслед за иными говорить о «провокации», тут больше иронии, легкой […]
Grini: Я пропущу мимо ушей ваш хамский пассаж в мою сторону и попытаюсь ответить на ваши вопросы.
«логично встает вопрос, с какой целью работал создатель.»- да собственно это псевдовопрос, с такой же, с какой работают все творцы — ради познания и изменения мира. А что у искусства есть еще какие-то цели?
«Ни тебе “времяпреповождения, ни незаметного пиллинга его ценностей”» — ну тут вы незаметно переключаетесь с целей создателя, на цели мещанствующего зрителя, которого ах, забыли покормить манной кашкой из ложечки.
«т.е. работа для “своих просвещенных” получается. «- видите ли, ваш клиентально-сервилистский подход к искусству в данном случае вообще не работает. Это не работа «для». Это совершенно автономный акт, и каждый из сидевших в зале сам определял степень своего участия или, точнее, соучастия в том, что происходило.
» работа для “своих просвещенных” получается»- по сути так и получилось, к сожалению, работа для своих, в котором возмущенные «чужие» сыграли роль массовки.
«Зачем провоцировать тех кто культурку потребляет ?» — я, кажется, уже ответил на этот вопрос. Затем же, зачем оскорблять чувства верующих — ударь одного, чтобы воспитать миллионы)
«Кое-кто из Москвы довольно точно написал “уважаемая пресс-служба, точнее информируйте зрителя!”»- ну если бы зрителя действительно интересовало то, что он будет смотреть, к его услугам был интернет.
«при этом можно будет заниматься творчеством, а не идентификацией мещан.» — как будто одно каким-то образом исключает другое.
Это как раз и есть хамство, использовать зрителя в качестве массовки за его же деньги, пользуясь простецким обстоятельством- незнанием зрителя специфики творческого акта.
Святослав, извините, насчет интернета, что всегда «к услугам Вашим…» Ради эксперимента попросил приятеля взглянуть в сети, что за спектакль «Любовная история» и стОит ли туда сходить компанией. Через минуту слышу:
— Та-а-ак… Молодой режиссер Дмитрий Волкострелов предлагает посмотреть на отношения между мужчиной и женщиной глазами Хайнера Мюллера, одного из крупнейших немецких драматургов и писателей ХХ века. Свободная, экспрессивная манера и отстраненность выделяют, подчеркивают силу эмоций и чувств героев…
— А кто такой Хайнер Мюллер?
— Не знаю, но если молодые ставят, наверное, весело…
— Может, погуглишь, что за режиссер?
— Да какая разница?! История любовная, «про сильные чувства героев», нормально, пошли!
Вот так, собственно…
Констатирую: была на спектакле вчера, 25 апреля. Зритель тихий, ироничный. Спектакль «перетерпливал»., сразу поняв нехитрый режиссерский ход. Уже на первом выходе героини сзади меня: «Ну. ясно, кто кого пересидит», только вышел первый герой, реплика: Сейчас и этот постоит». Когда все стали стоять, реплика: «Текст забыли», кто-то поддержал: «Все!». Никаких эмоций. К концу стало немножко противненько.. Артисты финалили уже раз 20, а зал еще не весь разошелся. и тогда уж слишком активно нас стали выгонять.Сам Вокострелов и тетя-биллетер. Стоило зрителю встать, как сиденье кресла их заботливыми руками поднималось и захлопывалось. Мол, идите уже, хватит… Я подошла к Волкострелову и спросила: «Так и будете финалить до последнего зрителя?», он ответил «Да», тогда я сказала: «Ну, хоть это может быть будет интересно. Останусь-ка здесь до утра». Но он жалобно мне пояснил, что этого делать никак нельзя: театр закрывается, другой спектакль надо монтировать… Оглянулась я, а мое место уже «захлопнулось». Как-то противненько стало, и я ушла. Вот и вся эмоция.
Вывод: надо сходить.
Вот тут видео. Чистый спектакль Волкострелова. Фрагменты повторяются по четыре раза, эпатажный арт-объект (обнаженная женщина) ходит по метро, а никто не обращает внимания, читают себе книжки… Никакого эпатажа.
http://rasse1.livejournal.com/671714.html
Эстетично только потому, что девушка молода и с хорошей фигурой и негигиенично ))
Со Швейцарией, где фланирует данный арт-объект, сравнивать не стоит. В Швейцарии на улицах города могут спокойно расхаживать звезды голливуда и никто к ним не бросится с воплями — дайте автограф, максимум это заинтересованный взгляд. Швейцарцы спокойны и похожи на своих альпийских коровок, невозмутимо жующих свежую травку )) хотя многие считают это швейцарской тактичностью. У нас в стране эпатаж производит впечатление, но стоит учитывать, что к эпатажу тоже привыкают. Если каждый пятый станет ходить нагишом, то скоро это станет обыденностью.
Я имела в виду далеко не новаторский прием спектакля. И я имела в виду похожую реакцию нашего зала, хотя Питер и не Швейцария.