Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

24 апреля 2022

«НЕЕЕТ, НЕ ЗАБУДЕТ НИКТО НИКОГДА ШКООООЛЬНЫЕ ГОДЫ…»

«История от Матвея» (урок от звонка до звонка). Н. Беленицкая.
Кемеровский театр драмы.
Режиссер Олег Липовецкий, вещественное оформление Василисы Шокиной.

Конечно, мы смотрим сегодня спектакли, находясь в аномальном состоянии. То, что еще вчера показалось бы общим гуманистическим посылом, сейчас вызывает слезы, поскольку живем в ежечасном переживании краха гуманизма. Это теперь наше бытовое, как хлебец с сыром на завтрак…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Конечно, все оголено, обострено, прошлое и будущее бьют под дых, настоящее бомбит. Мы смотрим все спектакли в аномальном состоянии, открыто и беззащитно.

Но, думаю, и на недавней премьере («до» — это теперь такая первая нота новой гаммы) спектакль Олега Липовецкого «История от Матвея» по пьесе Нины Беленицкой заставлял зал страдать или раздражаться. Когда на круглом диске глупой Луны или какой-то другой планеты, откуда дети 80-х ждали гостей из будущего, проходят, маркируя периоды новейшей отечественной истории, кадры кинохроники (вот Горбачев хоронит Черненко, вот штурмуют Белый дом, вот заряжает воду Алан Чумак, а вот жестко вяжут «за пластмассовый стаканчик»), — перед сидящими в зале проходит либо вся их жизнь, либо большой ее кусок. И любая жизнь упирается в финальное «No signal» на этом самом диске и, конечно, в песню про «Прекрасное далеко». Которое вообще-то просили-просили не быть жестоким, а оно все равно сделалось…

Кемеровская драма, где я побывала, честно работает с историей последних десятилетий, собеседуя со своим зрителем на самом разном материале. Во многих спектаклях есть прямые вопросы в зал, сцена смотрит зрителям в глаза… Я еще напишу подробнее, в какую последовательную сагу о времени выстраивается репертуар этого театра. Вот музыкальная мелодрама «Бульвар надежд в осенних листьях» кемеровского автора Эрика Горьковского — история одного дома за полвека, начиная с 70-х, такие «Покровские ворота» и одновременно «Дом, в котором я живу». Вот «Дикое поле» Луцика и Саморядова, прочитанное как история нового спасителя, спустившегося в дикий глубинный народ аккурат посреди 90-х… Вот «Стражи Тадж-Махала» Раджива Джозефа — о двух парнях, охраняющих тоталитарный покой шаха… Вот документальный спектакль про жителей Кемеово. А вот история страны, экстраполированная на историю одного класса, одной школы, где менялись директора и нравы… «История от Матвея».

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Поколение сорокалетних+ дожило до возраста рефлексии и скорбно осмысляет свою жизнь, историю обретенной и поруганной свободы… Но поколенческая травма дана в спектакле не слезно-лирически, а эксцентрически, травестийно, «весело, добродушно, со всякими безобидными выходками…» — как говорится у Шварца. И «то ли музыки и цветов хочется, то ли зарезать кого-нибудь»… Лирика опосредована комедийной театральностью, капустник идет, идет, идет… и оказывается драмой. Людей и времени. И как финально не мучиться от ломки, если спектакль про то, как жизнь, твоя жизни или жизнь твоих детей реально, каждодневно заворачивается вспять и приходит в тупик? (Глагол «спятить» — однокоренное с «пятиться», ходить пятками вперед). Как спокойно, без ломки, воспринять этот замкнувшийся наручником круг жизни? А в спектакле именно круг, от звонка до звонка.

Прекрасная одноклассница Матвея Аня (Софья Чинкова) становится школьной директрисой похуже шкрабихи Зои Петровны из 1988-го. Та истово кричала с трибуны: «Сколько врагов у нашей страны!», и Аня несет с той же трибуны идеологическую пургу, похожую на свежую инструкцию по проведению патриотического урока: «На свете есть много стран, органически ненавидящих Россию». Да и сам автор этого «школьного евангелия», описывающего жизнь одного класса с 1988-го по 2018-й, милый кудрявый мальчик Матвей (Юрий Алсуфьев) в финале оказывается автором диссертации «Критика факта перед силой веры», или что-то в этом роде… И уж не Мединский ли он? Нет, не Мединский: ведь в финале оставшийся инфантилом новый евангелист улетает куда-то с гуманоидами, оставляя нас наедине с собственной действительностью, а Мединский пока никуда не улетел и продолжает творить ее…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Пьесу Нины Беленицкой подмывает называть «Наш класс», по аналогии с пьесой Тадеуша Слободзянека. Здесь одноклассников тоже разводит жизнь, перемена политических режимов… И финал предъявляет нам отца Владимира, которым стал вечный классный стукач Вова (прекрасный Иван Крылов), из года в год читающий на школьной линейке стихи вечного Михалкова «Как хорошо, что наяву я не в Америке живу…». Только теперь это звучит как проповедь… Предъявляет и его, Владимира, «матушку», в которую превратилась главная дура и главная красотка класса Яна (Дарья Мартышина). И вот — Аня, ставшая мерзотным идеологом, каким была ненавистная Зоя Петровна в блистательно точном исполнении Натальи Измайловой (я узнавала своих советских завучей — как живых). Но сравнивать Беленицкую и Слободзянека нет смысла: спектакль Липовецкого пропитан юмором, упруг, насыщен точными деталями-напоминаниями, сбит, сколочен… Актерский ансамбль держит тему, как снаряд в тренажерном зале. Классные — во всех смыслах — отношения разработаны, банты, форма, МММ, переглядки, Чечня, похороны, смешные переживания, влюбленности вспыхивают быстро, весело, мелькают ритмично…

Спектакль структурирован музыкальными треками, песни пронумерованы, ими движется жизнь — от «Прекрасного далека» через «Этот поезд в огне» к Богдану Титомиру и «Калинке-малинке»… А завершается история школьного государства треком «Вместе весело шагать по просторам». Это уже когда «разные судьбы» состоялись, лучшие одноклассники погибли, худшие тепло устроились, и Матвей оказывается совсем один и пустоте… Аплодируем, аплодируем, кончили аплодирьвать…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Сообразно трекам четко меняются руководители школы. На смену старому директору, которого выносили на носилках, а он нетвердо делал движение рукой, приветствуя учеников (читай — Брежнев-Черненко), ненадолго приходит мягкотелый Илья Михайлович (читай — Горбачев), потом на его место заступает пьющий учитель-демократ Денис Юрьевич (Антон Остапенко). С ним ребята поют по гитару, радуются — «Холодная война кончилась!», кричат «Я свободен!», слушают новогоднее обращение Рейгана к советскому народу, строят баррикады из парт, вывешивают революционные лозунги в окнах класса и раздают плакаты, написанные на ватмане, зрителям. И, конечно, примеривают джинсы, пришедшие с гуманитарной помощью… При этом Денис Юрьевич оказывается слаб и пьющ, а Зоя Петровна с ее строевым шагом и острой указкой — сила. Она никуда не девается («Проиграла — не значит смирилась»), она вечно присутствует в меняющейся жизни некой второй, становясь первой при звуках «Лебединого озера». И в какой-то момент даже начинаешь ценить ее преданность делу и умение защитить учеников: ну, например, когда с перепою от спирта «Рояль» умирает в гостинице американский парень Элайджа (Владимир Волков) — гость из прекрасного прошлого, периода прекращения холодной войны… Позволю себе личное. Лет десять назад я встретила свою завучиху Черепахину — открытую сталинистку и душителя всего живого в нашей школе, автора моей четверки по поведению за протесты на Ленинских уроках и прочие подвиги. Она сидела на набережной, ей было далеко за 80… «Да, Дмитревская, признаюсь, я недооценила тебя когда-то. Но работать продолжаю, только веду теперь историю до ХХ века. От взглядов своих не отказалась, так что поступила честно: только до ХХ века». Речь ее была четкой, как и у Зои Петровны.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В одной из сцен, когда ребята пьют с Денисом Юрьевичем «За нашу и вашу свободу!», они обещают друг другу прийти сюда через двадцать лет и посмотреть, какими были и какими стали… Лучше б не знать, какими стали. Краткий курс двадцатилетней истории заканчивается неутешительно. Поколению сороколетних+ есть что отрефлексировать.

И однажды нетрезвый Денис Юрьевич, свесив ноги со сцены, обращается с прямо в зал, к зрителям: где ваша свобода? Что вы сделали с нею?.. Возле меня некоторые, постарше, всхлипывали, а некоторые, помладше, сидели с напряженными лицами: им еще жить.

А я… Театральный сухарь, я чувствовала в финале вкус злых слез, чего со мной практически не бывает (конечно, нервы развинчены, но признать это не стыдно), и вышла с этой безнадежной комедии строгого режима абсолютно раздавленная. Долго ходила туда-сюда по ночному бульвару города Кемерово, а потом купила в круглосуточном магазинчике 100 г водки и помянула, так сказать, свою жизнь, шагающую пятками вперед…

Комментарии 11 комментариев

  1. Иван Андреевич Крылов

    Блестящая рецензия.

    Отличный текст.

    У нас же водку не продают круглосуточно. Вот Вы написали — и -бац! — и ее не купишь.

    И что тогда? ( и воздух в банках станут выдавать)

  2. Марина Дмитревская

    Крылов! Сама не поверила! Напротив гостиницы Кузбасс, ближе к углу, рядом с Грузинским вином маленький магазинчик….

  3. Григорий

    Так сами мы её («немудрящую» свободу) и сдали.

  4. Анатолий Ольховский

    Это Вам не Москва, Марина! И тут Денис Юрьевич прав, обращаясь к кемеровским зрителям — у нас другая публика, поэтому приезжайте почаще!

  5. Марина Дмитревская

    Анатолий Ольховский, я вообще-то не из Москвы)))

  6. Анатолий Борисович Ольховский

    Ну, то что Вы из Питера, Марина, я знаю и это моя ошибка впопыхах. Но, я знаю и то, что Вы посмотрели не один спектакль наших театров в этот свой приезд в Кемерово, я тоже знаю. Ну и где Ваши отклики о других спектаклях, которые Вы здесь посмотрели? Тем более, этот спектакль, о котором Вы здесь пишите, не кузбасского режиссера….

  7. Марина Дмитревская

    Анатолий Борисович. С одной стороны, интонационный посыл «ну, и где же Ваши отклики» мне не очень близок. Я приезжала от СТД по приглашению театра и КАЖДЫЙ из десяти спектаклей обсуждала на труппе. Обязательств писать у меня не было и нет. Но в ближайшем ПТЖ я напишу про Кемеровскую драму, а писать в блог о непремьерных спектаклях не входит в наши правила. И последнее. «Кузбасский режиссер» — это что за определение? Не ловлю.. Делить режиссеров по региональному принципу и месту проживания? Никогда с таким не сталкивалась. И провинциализм — категория чисто эстетическая. Нет региональных режиссеров, оставьте местный патриотизм))) Вся Россия — большой движ…

  8. Дмитрий

    Тоже позволю о личном.. В 2001 году, после первого фестиваля «Сибирский транзит» вы (в своей статье ,помните?) эасунули кемеровский театр драмы на » третью полку плацкартного вагона» не зная о нём( о театре) ничего. Сейчас, через 22 года у вас (слава …сами решайте кому)) более ясная и чёткая картина?Что уж..Снявши голову ..слова, слова…

  9. Марина Дмитревская

    Дмитрий, то есть Вы искренне считаете, что театр не меняется десятилетиями, что как сто лет назад был прекрасен — так и остается? Завидую Вашему ощущению диалектики, развития, процесса, перемен…

  10. НадеждаТаршис

    Вот сегодняшний феномен: грубее некуда, драматургическая дерюга, но и, можно сказать, — «свиная кожа, без позолоты». Здесь «лыко в строку», театр знает сегодня, что с этим делать. Тебе показывают, из чего ты состоишь. Положим, в моё время речёвок ещё не было, — уже следующая, режущая стадия пошлости. Но это всё — химия сегодняшней «атмосферы», её надо осознать. Олег Липовецкий сделал не такой простой спектакль. Сцена школьной дискотеки, где перед индифферентным Матвеем танцует чудесная Вика, и катастрофически безуспешно пытается заворожить его, и своё, и наше будущее, и тут же следом напившийся свободолюб, свобододар Денис Юрьевич падает в объятья Завуча в некой пародии на танец, — на мой взгляд, момент истины в этой постановке… В Кемерово была просто многажды в прежние годы, и рада была встрече на Володинском фестивале.

  11. Максим Каменских

    В стране мультикультур закончилась культура

    «История от Матвея» — историческая фреска, как пишут создатели спектакля. Уже в названии авторы играют: с одной стороны, главный герой — Матвей – рассказывает историю одного школьного класса от своего лица, с другой – речь идет о восприятии целых десятилетий через призму одного героя.

    Режиссер (Олег Липовецкий) берется рассказать о судьбе целых поколений. И делает это в рамках поп-культуры: берет ключевые точки в период с перестроечного времени до наших дней и через хайповые ассоциации транслирует переживания конкретных ребят – школьников, молодых людей и уже состоявшихся личностей и все это в одних лицах. Спектакль – эпическая история, в которой показано влияние политических перемен на формировании личности на примере конкретных школьников.  Такой явный заход на массовую аудиторию, которая не берется вникать в противоречия десятилетий.

    Точки эпох (появление урока Мира, обращение Рейгана, обстрел белого дома, война в Чечне, финансовые пирамиды, бандитизма в 90-ых, уроков о важном с батюшками в 20ых и другие) здесь становятся явными перипетиями в судьбе коллектива, а любовные ребяческие интрижки, дружеские подколы, ябедничество, школьный буллинг, безотцовщина, ругань бати и его друга-алкаша на тему политического устройства и прочее – скорее фон, чем важные ключевые точки в судьбе человека. Главный герой спектакля, несмотря на его название, — не Матвей, а масса, коллектив, существующий на фоне личного и в центре культурного и социального контекста времени.

    Каждый из героев типажирован, шаблонен. Каждый герой – маска, совесткий архетип. Злая директриса-тиран с  устоявшейся советщиной в голове и всеми ее последствиями в виде запугивающей псевдодисциплины; полная девочка, которую буллят в классе; безответно влюбленный мальчик; учитель-анархист, противостоящий злу, победивший его, а потом разочаровавшийся в этом; парень-подлиза и ябеда, которого ненавидят все одноклассники и другие – все созданы по образу и подобию советского и постсоветского пространства, но выведанное в абсолют. Спектакль строится по типичному антиутопическому (все все-таки несчастны или мертвы) принципу: зло, порождающее страх, противостоит добру, убивающему страх; зло проигрывает, но проигрывает и добро, которое без зла превращается в анархию и порождает за собой угасание и даже сгорание. Такая концепция русской тоски, сквозящей через поколения.

    Высказывание в спектакле явно преобладает над художественной частью: на сцене все внешне просто сделано: трибуна посередине, несколько десятков школьных стульев, которые актеры переставляют из сцены в сцену и два симметрично расположенных пространства, транслирующих бытовые ситуации. Режиссер выстраивает красочные истории-фрески, скетчи, вырванные из типового развлекательного сериала, с выверенными, отработанными мизансценами; с переработанными под техно хайповыми треками из хит-парадов 80ых, 90ых, 00ых и 10ых; с закадровым голосом и танцами. Режиссер придумывает простые, но действенные ходы: добавляет виртуальных героев-помощников Матвею (инопланетян), рисует видимые связи с потусторонним миром (нити, пронизывающие весь зал прямо до луны/солнца/диско-шара), дублирует в начале и в конце чтение стихотворений, но погружая их в другой контекст. От этого спектакль играется динамично, но предсказуемо и с ощущением студийности. При этом происходит скачок во времени, от 80ых-90ых героев переносят сразу в 20ые, и не понятно, что с ними происходило эти 20 лет. А как иначе, когда за 3 часа нужно рассказать целую историю от одного лишь Матвея?

    Но история Матвеем не кончается. Точки в спектакле две. Первая — трансляция мира сегодняшнего, ограничивающего свободу, в кружочке на заднике: избиение космонавтами во время мирных протестов, непотушенные пожары полыхающей Сибири, наводнения дальнего востока. Вторая – оптимистичный крик слова «Свобода». Но две точки – все еще не многоточие, а значит высказывание внятное и вполне свободное. И даже если мы сгорим, то важно вернуться – вот цель нового поколения, порожденного разочарованными свободой.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.

 

 

Предыдущие записи блога