«Мальчик, державший в руках солнце». По повести С. Раева.
Иссык-Кульский областной музыкально-драматический театр им. К. Джантошева.
Режиссер Уланмырза Карыпбаев, сценография и костюмы Садыра Ниязакунова.

На IX Международном театральном фестивале «ART-ОРДО», который проходил в столице Киргизии Бишкеке с 24 по 29 сентября, был показан спектакль Иссык-Кульского областного музыкально-драматического театра им. К. Джантошева «Мальчик, державший в руках солнце» по книге известного киргизского писателя Султана Раева в постановке молодого режиссера, выпускника РГИСИ Уланмырзы Карыпбаева. Спектакль получил Гран-при фестиваля, а вот среди общественности Киргизии и в социальных сетях вызвал бурные споры. Режиссера стали обвинять в том, что на сцене он показал обнаженное человеческое тело, что многих оскорбило.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Между тем, спектакль Уланмырзы Карыпбаева раскрывает глубоко скрытые проблемы общества: как бы высокопарно это ни звучало, режиссер говорит о нравственном тупике, духовной нищете человеческого сознания. Это спектакль захватывающей динамики, распаленных страстей, спектакль-крик с призывом о сострадании и милосердии, которых так не хватает нашему миру сегодня.

Повесть Султана Раева охватывает большой временной промежуток и рассказывает о мальчике-сироте с физическими недостатками, жестоко убитом сильными и здоровыми односельчанами. Неспособного постоять за себя сироту толпа зверски избивает только потому, что он другой. Уланмырза Карыпбаев, который всегда плотно работает с историческим контекстом, и в этом спектакле корни человеческой жестокости и даже какого-то чудовищного зверства ищет в прошлом, исследуя природу тоталитарной системы. Следуя сюжету повести, он еще больше акцентирует внимание на категории времени, вводя в инсценировку, которую он делал вместе с Гулайым Осмоновой, образы трех эпох.

Три народные артистки Кыргызской Республики — Г. Осмонова, Ш. Шупатаева, К. Акматова — символизируют советский период нашей истории. Одетые в строгие костюмы, с медалями на груди, они появляются из темной глубины сцены с фонариками в руках, чтобы рассказать нам о тех событиях, свидетелями которых являлись. Не вмешиваясь в действие, они хладнокровно и отстраненно будут наблюдать за происходящим, лишь изредка становясь участниками, как, например, в сцене собрания, где перевоплотятся в партийных руководителей. Выйдя на авансцену, в лучших традициях театра Брехта, они объявят автора, название спектакля и расскажут о том, что раньше на этом месте было село, которое снесли в связи со строительством водохранилища. Вместе с домами под водой осталось и старое кладбище, теперь хоронить людей негде. Образ затопленного кладбища символизирует утрату корней, истории, некоего духовного ориентира. А субъективная дистанция дает творческую условность и возможность на примере одной деревни говорить о глобальных проблемах.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Пространство спектакля (сценограф и художник по костюмам Садыр Ниязакунов) — бытийное, но с элементами определенной эпохи. Вот портрет Ленина, кафедра для выступлений с советским гербом, железное прохудившееся ведро и поверхность пола, покрытая тканью, под которой, как холмы, возвышаются, видимо, могилы затопленного кладбища. И по центру на стене круг солнца — основной образ постановки и повести.

Спектакль начинается как национальная бытовая комедия-балаган со сцены похорон. Яркая и пестрая толпа с воем и плачем, опустошая одну за другой бутылки спиртного, пританцовывая в пьяном кураже, провожает в последний путь сельского председателя Басыта Атакуловича (Т. Боронбаев), который, как это ни странно, удивленно взирая на всех своими большими немигающими глазами и не понимая, что он умер, расположился тут же, в центре сцены, с рамкой в руках, как на посмертном фото. Абсурдность и народный колорит постановки напоминают стилистку фильмов Эмира Кустурицы. Неслучайно в спектакле звучит музыка Горана Бреговича, которая бурлящим потоком вырывается из режиссерской ткани, поднимая звучание спектакля до трагического уровня. С одной стороны, разухабистость и веселье, с другой — героический пафос; ирония, сатира, острый гротеск и высокая лирика — на таком соединении работает Уланмырза Карыпбаев.

Первая половина спектакля посвящена жизни Басыта Атакуловича, который во время собственных похорон вдруг осознает никчемность своего существования. И люди, для которых «служил», как он считает, не ценили его труд. «Пришел в этот мир голым, голым и уходишь в иной мир!» — заключает он, говоря в микрофон, и горько сожалеет о потраченной впустую жизни в то время, как толпа в замедленных движениях празднует его уход. Много нехорошего натворил Басыт Атакулович, пока жил, очень много. Одно за другим приходят воспоминания, которые не дают покоя его заблудшей душе. Не принимает небо Басыта Атакуловича. И тогда хор надевает на него (поверх белой одежды) костюм председателя, чтобы он снова прошел земной путь. Народная толпа как бы оживает, и действие снова переносится в реальность: односельчане громко и весело продолжают петь и плясать под живую музыку баяниста (А. Желден), который весь спектакль будет «рвать» баян то унылыми, то задорными мелодиями.

Ы. Тынарбек (Мальчик).
Фото — архив театра.

Т. Боронбаев играет председателя размашисто, свободно, легко, с азартом. Вот он получает звонок из правительства о том, что нужно выполнить план по посеву кукурузы. Бесшабашно прыгая на железной кровати, установленной в центре сцены, Басыт Атакулович вместе со своим замом Миталом (Э. Казакбаев) решает разровнять старое кладбище под кукурузное поле, чтобы перевыполнить план и угодить начальству. На этой же кровати, которая символизирует неустойчивость любой власти, Басыт Атакулович будет присуждать своей секретарше (Ж. Шермамбетова) орден «Мать-героиня». Неважно, что у той нет детей. «Будут!» — говорит председатель, нескромно намекая на их связь.

Главные персонажи растворены в бурлящей пестрой толпе, в народном хоре, в песенной и плясовой стихии, из которой вдруг вырывается одинокий голос чабана Жусупа (А. Мамбеталиев): «Эй, хватит, прекратите! Как вы смеете трогать кладбище! Кто дал разрешение? Здесь покоятся останки наших предков!.. Государство и кладбище — это разные вещи!.. Напишу об этом в районную газету, опозорю вас!» Статья, конечно же, выйдет, и тут же состоится собрание и всенародное осуждение. Три эпохи сядут на ту самую железную кровать, перед ними протянут красную ткань, что будет представлять собой стол заседания, и они разберутся в деле чабана Жусупа, посмевшего сказать правду и пойти против власти. Наивный, доверчивый Жусуп начнет собирать подписи односельчан, но все его попытки окажутся тщетными — обывателям важнее собственное благополучие, нежели общечеловеческие ценности. Простоватый на вид, но с чувством собственного достоинства, Жусуп в поисках истины будет убит из рук председателя. И комедия превратится в трагедию. Все герои, которые до этого времени казались смешными, трогательными, вдруг станут пугающе злыми, обретут кто личину, кто — истинное лицо. Из толпы выделится Буйсара (А. Сопуева), жена Жусупа, ждущая ребенка. Вместо живота в руках она держит разноцветный футбольный мяч, который выкатится, когда она узнает о смерти мужа. Родившегося больного мальчика она бросит из трусости. Но подберет другая мать — Эне (С. Абдыкадырова), которая вырастит его одна.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Всю первую половину спектакля прямо на авансцене стоит телега, в которой в течение часа, не двигаясь, лицом вниз лежит актер, играющий убитого в начале подростка. Его выкатывают на сцену во время всеобщего веселья со словами: «Этот ненормальный был сбит грузовиком». Тогда мы еще не знали, кто он, откуда. Но вот он встает во второй части спектакля, и по сдутому мячику на голове мы понимает, что это тот самый сын Жусупа и Буйсары. Актер Ы. Тынарбек играет мальчика с ограниченными возможностями деликатно, без нажима, не пытаясь вызвать жалость к своему герою, а правдиво и честно. Юродивый, всеми гонимый, он унаследовал от отца доброе сердце и тягу к прекрасному. Единственное, чего он не может понять: почему люди боятся смотреть на солнце? И задает этот вопрос каждому встречному, за что получает от разгневанной толпы.

И вот та самая сцена, за которую режиссера стали клеймить. Эне будит мальчика, он поднимается с телеги, снова и снова задавая один и тот же вопрос, и идет умываться. Раздевшись донага, мальчик встает спиной к зрителю, а приемная мать поливает его водой из ковша с головы до ног. Это длится всего лишь несколько секунд. Но за это время режиссер дает почувствовать всю хрупкость и нежность человеческого тела. Насколько оно беззащитно и свято. Тем страшнее будет сцена убийства мальчика, когда кожей почувствуешь, как ноги подвыпившей толпы в грубых сапогах вонзаются в младенчески чистое тело несчастного ребенка. Мальчик будет корчиться от невыносимой боли, извиваться в судороге от обжигающего алкоголя, который насильно будут вливать в него.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В контексте режиссерского решения мальчик символизирует новое время, которое наступило после распада Советского Союза. Но оно больное, покалеченное, неспособное дать новую жизнь. Однако, в одном оно сильно — в мучительном поиске правды и смысла жизни. «Күн кармаган бала / Мальчик, державший в руках солнце» — это социально-критический спектакль о самоидентификации национального самосознания, разрушении старого патриархального мира и поиске новой идентичности в постсоветском пространстве. Самое удивительное, что за такие глобальные темы взялся режиссер, родившийся в лихие 90-е годы ХХ века, по-своему, с мощной энергетикой отражающий дух сегодняшнего времени. А излишняя критика со стороны общественности лишний раз подтвердила актуальность и злободневность темы.