«Репка». Сказка в одном действии.
Большой театр кукол.
Инсценировка и постановка Дениса Казачука, художник Марина Завьялова.

«Репка», по словам А. Веселовского, относится к кумулятивному типу устных народных сказок. То есть сказка эта бесконечна: ее можно рассказывать, придумывая все новых и новых участников действия, пока слушающий не устанет внимать вашей небылице. Канонический вариант, дошедший до нас, из героев включает Деда, Бабку, Внучку, Жучку, Кошку и Мышку. А события разворачиваются на абстрактном, без всяких внешних признаков, огороде, где и «посадил Дед репку».

Денис Казачук, предлагая свой вариант сказки, существенно переосмысляет принцип кумуляции. Для него «Репка» не только во времени может длиться вечно (охватывая период от языческой Руси до наших дней), но и бесконечно разворачивается в пространстве: события происходят под землей, на Земле, на Луне. Способ подачи материала — компиляция двух текстов, в структуре которых заложен принцип повтора: известного всем простого прозаического о репке и более сложного стихотворного произведения Осипа Мандельштама, названного по первой строчке «На луне не растет…».

Сцена из спектакля.
Фото — архив БТК.

Как и положено любой приличной never-ending-story, эта заключена в круг — символ бесконечности. На сцене возведен огромный круг-экран, обнесенный деревянной рамой, украшенной славянской символикой, где и сосредоточено основное действие. А рядом — по бокам, на разной высоте и разного диаметра — висят дополнительные белые, напоминающую Луну, сферы, на которые проецируются ключевые образы — и сказочные, и стихотворные.

Актеры, облаченные в светлые просторные рубахи, и актрисы в сарафанах до пят рассказывают историю о репке с помощью теневого театра и перчаточных кукол. Все участники действия, за исключением самой Репки, — «перчатки». Они — даже Дед, Бабка и Внучка — подлинно куклы, то есть неживые, не люди. Единственный живой персонаж — луноликая Репка. Ее исполняет Михаил Ложкин. В сцене-экране, в зависимости от периода сказки служащем то подземным миром, то планетой Земля, вырезано круглое оконце. В те мгновения, когда это Царство Пахоты, в нем появляется жизнерадостное лицо Ложкина-Репки: на щечках у него желтые круги, на голове — зеленая ботва. Пока семейство обеспокоенно льет на обожаемый корнеплод воду, взрыхляет и удобряет территорию вокруг, бедная Репка борется с извечными жителями земли: с кротами, муравьями и червячками. Михаил Ложкин старательно отплевывается, строит рожицы, а в блаженные моменты спокойствия, когда все затихает, — благостно улыбается.

Сцена из спектакля.
Фото — архив БТК.

Его Репка крайне деятельна, она сама организует семейство на то, чтобы ее, наконец, по осени вытянули из застывающих земель. И ее вытягивают. Процесс выдергивания сопоставляется с выходом в открытый космос: покидая темное пространство, луноликая Репка не иначе как «бежит от земли-злодейки», отправляясь туда, где ей самое место — на Луну.

Подобное тянется к подобному, круг накладывается на круг, и прибежищем Репки становится доведенная до совершенства, согласно О. Мандельштаму, планета. Здесь никогда не хочется спать, нет ни смены времен года, ни вредоносных насекомых, только «голубые рыбы»; нет и домов, вместо них — «чудо-голубятни»; весь народ не вспахивает землю, а занят исключительно плетением корзинок. Впрочем, и это все «только небылица,/В этот вздор о луне верить не годится…». Нет у сказки конца, все — сплошное продолжение. Вечна «Репка». Вездесуща она, как оказывается.