«Лакме». Л. Делиб.
Красноярский театр оперы и балета им. Д. Хворостовского.
Режиссер Сергей Новиков, дирижер Александр Рудин, сценограф и художник по костюмам Мария Высотская.

Некогда невероятно популярная, в наши дни «Лакме» стала раритетом. Даже во всемогущем Мариинском театре до сих пор не выпустили полноценную постановку, ограничившись «полусценическим исполнением». В Красноярске музыка «Лакме» зазвучала впервые, а версия Сергея Новикова частично дала ответ на вопрос, почему современные режиссеры не спешат браться за «Лакме»: их справедливо смущают слабости либретто.

Сцена из спектакля.
Фото — Серж Головач.

Его авторы — Эдмон Гондине и Филипп Жиль — вдохновились книгой экстравагантного романиста Пьера Лоти, который ловко совмещал профессию офицера флота с литературной деятельностью. Путешествуя по работе в экзотические страны, он собирал сюжеты для будущих романов. Так в 1883 году его «полинезийская идиллия» «Бракосочетание Лоти» заинтересовала Делиба (заодно она изменила жизнь великого Поля Гогена, помешавшегося на таитянках), и родилась опера «Лакме», а навеянный визитом Лоти в Японию роман «Мадам Хризантема» лег в основу либретто целых двух опер, одна из которых — «Мадам Баттерфляй» Джакомо Пуччини.

Особенностью ориентальных романов Лоти были не лихо закрученные сюжеты с перипетиями, а описательные отступления, в которых автор знакомил читателя с нравами и традициями народов заокеанских стран. Многословные описания из романа превратились у Делиба в изящные музыкальные картины пасторального типа, не надоедающие из-за их красочной мелодичности, нюансировки, прозрачности и живописности одновременно.

Ради всех этих музыкальных красот «Лакме», целительно воздействующих на слух, и обаятельного образа главной героини оперу и хотят взять в репертуар худруки, но после размышлений о реализации сюжета с колониальным душком обычно отказываются от этой идеи. (В «Лакме» дочь благородного брамина в Британской Индии влюбляется в англичанина Джеральда, у которого уже есть английская невеста; юной индианке вопреки всякой логике нравятся европейские привычки возлюбленного и сдержанный тон его ухаживаний, но свирепый отец девушки считает иноверца врагом и хочет уничтожить; отцу почти удается совершить задуманное, однако Лакме силой трав спасает милого друга, а сама принимает яд, когда узнает, что англичанин возвращается в свой полк и оставляет ее.)

Сцена из спектакля.
Фото — Серж Головач.

Не отказался Сергей Новиков, служащий начальником Управления Президента РФ по общественным проектам и считающий оперное искусство своим самым сильным увлечением. Если в оригинальном либретто авторы-французы решаются лишь аккуратно поругать, или скорее высмеять, завоевателей-англичан, то режиссер максимально оголил конфликт, заострил внимание на противостоянии неравных сил, осудил Запад как акулу империализма, а попутно и религиозный фанатизм, проявленный вождем индийской общины. Он перенес действие в современный мегаполис — условный Нью-Йорк/Москву/Лондон — с башнями и небоскребами, английских офицеров сделал девелоперами, их подруг — энергичными бизнесвумен, а мир таинственной и прекрасной Индии запер в специализированный культурный центр, приютившийся в красивом городском парке, территорией которого стремится завладеть британская корпорация под очередную стройку.

Также Новиков не забыл о знаменитой скандальной картине Верещагина «Казнь из пушек в Британской Индии» (1884), изображающей расстрел индийских повстанцев, привязанных к жерлам пушек, чтобы во время пальбы их тела разлетались на мелкие куски. Считалось, что для индийцев подобная смерть была наихудшим унижением, так как останки представителей разных каст смешивались, и через недопустимое смешение бывшие обладатели целых тел теряли право на перерождение. Верещагина обвинили тогда в навете на англичан, но вовремя нашлись документальные свидетельства экзекуций, тем не менее картина была продана на аукционе и, видимо, намеренно уничтожена американскими покупателями.

Сцена из спектакля.
Фото — Серж Головач.

Специально для постановки оперы в Красноярске художница «Лакме» Мария Высотская восстановила центральный эпизод грозного полотна в увеличенном размере по сохранившемуся эскизу, и его долго демонстрируют зрителям во время увертюры. И чтобы не быть голословным, режиссер дает в спектакле и другую отсылку к этой утраченной живописной работе, более того, ее скандальный контекст вплетется в историю, которой Новиков подменит наивную сюжетную канву старинного либретто. У него во втором акте будет эпизод, когда отец Лакме Нилаканта вывесит на фасаде культурного центра плакаты с фрагментами картины, специально восстановленной по эскизам к празднику богини Дурги, дабы прихожане храма и экскурсанты узнали о старом преступлении англичан, но за такой демарш манифестант немедленно объявляется в розыск.

Придуманные режиссером поверх слабого оригинального либретто сюжетные ходы могли остаться фикцией на бумаге, если бы не мощная поддержка художницы-постановщицы (за плечами Марии Высотской небольшое количество театральных работ и солидное образование станковистки в двух художественных вузах Москвы), а также видеохудожника Дмитрия Иванченко, которые создали невероятные своей реалистичностью декорации с наложением на них уместного видеоконтента. На сцене открываются сразу несколько планов: заставленная культовыми сооружениями авансцена, где происходит действие и толпятся люди (в трех метрах от зрителей первого ряда проплывает ритуальная лодка с главной героиней и рабыней Малликой, поющими «Цветочный дуэт»), позади шумят листвой зеленые деревья, а над ними громоздятся высокие здания. На одном из зданий висят часы с меняющимися, как узор в калейдоскопе, циферблатами в стиле Биг Бена, Спасской башни, Башни в Мекке и других. Коллажным дизайном размывается четкое представление о месте и времени происходящего.

Сцена из спектакля.
Фото — Серж Головач.

В других актах декорации сдвигаются, меняется передний план, возникают павильоны с фресковой живописью, в которые заходят персонажи. Особенно эффектной представляется последняя сцена спектакля, когда на заднем плане экскаватор в режиме мультфильма сносит здание культурного центра, в то время как на переднем плане выздоравливающий Джеральд и Лакме воркуют в тайной комнате, встроенной в постамент слоноголовой статуи бога Ганеши. Впечатляют и натуралистичные костюмы индусов, скроенные по самым актуальным лекалам, которые Высотская нашла в реальной Индии, и кэжуал — одежда, роднящая западных героев на сцене и зрителей, сидящих в зале.

В целом, возвращение станковой живописи на театральные подмостки и уподобление спектакля выставке — это интересная тенденция, еще более удивительно, что происходит это не в Москве и Петербурге, а в Сибири. Но в плане соответствия заявленного режиссером конфликта музыкальной драматургии оперы вышло не гладко: доминировали красочные композиторские экспликации, бережно переданные маэстро Александром Рудиным и аккуратным оркестром, который за последние два сезона был пересобран Иваном Великановым и усилен столичными музыкантами, перебравшимися в Красноярск — концертмейстером оркестра Дмитрием Косолаповым, виолончелистом Алексеем Иваненко, флейтистом Павлом Студенниковым (его соло на флейте буквально открывает оперу) и другими. Музыки, написанной для территории конфликта Востока и Запада, у Делиба оказалось слишком мало, а подкрепляющие сюжет о противостоянии сил слова либретто, бегущие по супратитрам, читались как откровенно несуразные.

Сцена из спектакля.
Фото — Серж Головач.

Из исполнительниц главной героини своей естественностью понравилась Ольга Монастыршина, хотя ей еще предстоит шлифовать вокальное мастерство. Очевидцы выделяют приглашенного тенора Сергея Кузьмина в роли Джеральда, но во втором спектакле, который я видела, ярко проявился молодой красноярский тенор Андрей Колобов, порадовавший внятным произношением и правильным интонированием — из него точно вырастет хороший певец.

В настоящий момент театр пересматривает свои гастрольные планы, и если все сложится удачно, в августе красноярскую «Лакме» можно будет увидеть на Новой сцене Большого театра.