Вечер современной хореографии в рамках IX Международного фестиваля современной хореографии Context. Diana Vishneva

«Без имен».
Башкирский государственный театр оперы и балета (Уфа).
Хореография Эрнеста Нургали.

«Ренессанс 2021».
Воронежский Камерный театр.
Хореография Анны Щеклеиной.

«Не будите спящую собаку».
Театр танца «Дорога из города» (Казань).
Хореография Ольги Лабовкиной совместно с артистами,
художник по свету Татьяна Мишина.

Конкурс молодых хореографов и привязанный к нему одноименный Вечер был неизменной частью фестиваля Context c 2013 года. Новые хедлайнеры, расширение географии, даже пандемия, порядком нарушившая планы, — вокруг происходило что угодно, но зрители всегда находили это событие в афише. К спискам участников конкретных лет можно придираться (бывало всякое, вплоть до полностью пуантной программы под вывеской «современная хореография»). Можно обсуждать, кого наградили (как при любом соревновании, наверное, у всех следящих есть минимум один год в жанре «что это было?»). Можно, наконец, вспоминать, сколько новых хореографов появлялось в первые годы (действительно много; большинство «держат» репертуары самых разных компаний, а самые успешные, вроде Владимира Варнавы, буквально успевают везде), и сетовать, что под занавес команда стала не столько открывать имена, сколько закреплять известные.

Сцена из спектакля «Без имен» .
Фото — Владимир Луповской.

Что бы ни было — Вечер молодых хореографов теперь в истории. На его месте появился Вечер современной хореографии, собранный из работ уже заматеревших хореографов. В программе собрали условный «второй призыв», тех, кто соревновался с 2017 года.

Получилось если не репрезентативно, то разнообразно. Три спектакля с разными целями, темами и «шлейфом» — как обзор, что и как может делать современная хореография, рассчитанная на условно массового зрителя.

ГРАФИЧНОСТЬ И АТМОСФЕРА

Эрнест Нургали в прошлом году участвовал в конкурсе Context с миниатюрой «Gentle Hearts», аккуратным мужским дуэтом, в котором собиралась «новая маскулинность». «Без имен», работа этого года, идет всего 22 минуты — и видно, насколько Нургали хорошо располагается на небольшом пространстве.

«Без имен» — гимн графичности и нервозности, которая вытекает из слишком резких, угловатых движений. Одноактовка запоминается картинками: девушка сидит на кубе, закидывает ногу на ногу, качает ею, как чем-то игольчатым и неживым, подтягивает такую же острую руку к подбородку. Нургали создает микромир из дерганых, напряженных людей, которые выполняют несложные действия — и из них формируется пластический узор, паттерн, закольцовывающий неспокойствие. В этом смысле «Без имен» — нечто большее, чем история, это квинтэссенция тревог, мучающих (скорее) молодых людей. Нургали собирает разные неспокойные ситуации и через тела артистов показывает, чем они могут беспокоить. Одна из ярких сцен — вроде бы мирная, романтическая ситуация. Девушка и парень, невинное объятие, рука на плечо. Короткий взгляд девушки на руку, смутное сомнение — и голова ложится на плечо. Внешне воспроизведен ромкомовский троп. Однако Нургали настойчиво повторяет эпизод, ускоряет его, начинает «заменять» партнеров, меняет юношу на девушку и обратно — и достигает такого напряжения, резкости телесной реакции, что придуманный им финал, девушка в одиночестве, выглядит единственно возможным.

Сцена из спектакля «Ренессанс 2021».
Фото — Владимир Луповской.

ЭСТЕТИКА И ИРОНИЯ

Неулыбчивая астеничная девушка с умытым лицом и строго зачесанными волосами выходит на середину, чуть прогибаясь назад. Застывает. Скалится. Кадр. Она же в минималистичной юбке-колоколе и с полоской на клею, едва прикрывающей грудь, прогибается назад, демонстрируя впечатляющие внутренние мышцы бедра. Кадр. Она же топлес, размазывает по себе шмат краски. Кадр. Много кадров.

Анна Щеклеина стала хорошо известна как сохореограф екатеринбургской компании «Zonk’a». Вместе с Александром Фроловым (и, судя по другим проектам, идеи больше принадлежали ему) Анна делала то, что можно назвать танцевальным стендапом: равнозначный микс остроумных монологов, выглядящих как импровизация, и движения. На Context приезжал их «Свободу статуе» — сложносочиненный спектакль о том, из чего может состоять мнение, как трактуется свобода. Главным компонентом «Статуи» был однозначно присутствующий, но трудно переносимый в определения сарказм. Казалось, Анна и Александр посмеиваются над всем, что переносят на сцену, — и не найти «мнение», которое созвучно им самим.

Сцена из спектакля «Ренессанс 2021».
Фото — Владимир Луповской.

По сольной работе Анны можно понять, что вносила в проекты она. Видимо, ту самую неподражаемую иронию на грани с бесконечным принятием и любованием предметом, при которой невозможно точно понять, всерьез что-то показывается или изящно высмеивается. «Ренессанс 2021» — хороший пример такой «игры». В его центре — гипертрофированная эстетика, знакомая по ленте Инстаграм. Бесконечные фэшн- и квазифэшн-фотосеты, представляющие моделей и знаменитостей в виде новых, щедро сдобренных фотошопом, богов. Щеклеина воспроизводит их оболочку — узнаваемые прически, макияж, манеру одеваться и двигаться, — и едва заметно их «подкручивает». Девушки из танцевальной труппы Камерного театра могли бы появиться в таком виде на страницах глянца. Но их лица искажаются чуть больше, чем это «любит» камера, их позы сексуализированы чуть сильнее, чем позволяет довольно консервативная политика Инстаграм, они слишком манерны — и получается большое высказывание о том, что сегодня становится красотой, как выглядит один из распространенных канонов. Ради этой задачи Щеклеина жертвует своими возможностями сочинять: в «Ренессансе» поз больше, чем движения, он выглядит статичным. Однако каждый «стоп-кадр» так выверен, что понятно, чем занималась постановщица и в чем ее заслуга.

Самая же впечатляющая находка «Ренессанса» — огромное полотно-фон. Сначала оно предстает перед нами как роскошный, сверкающий чем-то парчовым молочный гобелен с алыми узорами. Постепенно, благодаря свету (художник Татьяна Мишина, постоянно работающая с танцтруппой Камерного), становится ясно, что это что-то прозрачное. Наконец, махина падает и оказывается клеенкой в разводах краски, изготовленным на скорую руку реквизитом, в который еще несколько раз закутаются «модели». Идеальная метафора «реальности», которая транслируется медиа и соцсетями, — и повод подумать, доверять ли подобному конструкту.

ИСТОРИЯ И ЧУВСТВО

«Не будите спящую собаку» Ольги Лабовкиной справедливо напомнит людям, больше заинтересованным в драматическом театре, про пьесу Джона Пристли. Постановщица взяла ее за основу. Саму пьесу, как давно принято в российском современном танце, не найти — только отдельные мотивы, канву. «Не будите…» воплощает направление, в котором двинулось осмысление литературных источников. Это не пересказ (он остался драмбалету и его историческим и современным формам), не попытка перенести оригинал в танец. Это создание схожей атмосферы, кристаллизация состояний и отдельных тем. Танцуются ощущения, шлейф, остающийся в памяти, когда подробности стерлись.

Сцена из спектакля «Не будите спящую собаку».
Фото — Владимир Луповской.

«Не будите…» и похож на неточное воспоминание. Навязчивые повторения, возвращения в одни и те же мизансцены, долгое внимание к одному положению. Герои качаются на стульях вперед (гнев, агрессия, наступление на оппонента) и назад (попытка спрятаться, прекратить разговор), пока даже тугодумы не поймут, в чем дело. Герои навязчиво рассаживаются порознь, выбирая в ряду стульев самые далекие, подчеркивая этим разрушенные отношения и отчужденность. Наконец, один из них получает соло, в котором буквально сплетается со стулом (точнее, его мягкой копией), — смятение, раздрай, невозможность объясниться.

Хореографически «Не будите…» — едва ли не самая скромная часть Вечера. В то же время Лабовкина собирает картинки и сцены, которые точно схватывают разные настроения и удерживаются в голове. Люди, будто сцепленные с нарочито неудобной мебелью, пустой ряд стульев, игрушечный мопс в натуральную величину, который качает головой, — таким запоминается спектакль. Атмосфера в квадрате, зрелище, которое скорее угадывается и шепчет: освежи-ка ты в памяти Пристли. Что, согласитесь, тоже итог.