Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

18 января 2013

К. С. С. ВНЕ СИСТЕМЫ К. С. С.

17 января в МХТ прошел вечер, посвященный 150-летию К. С. Станиславского

Надо для начала определиться в наших ожиданиях. Юбилейное мероприятие по случаю вполне официальной даты без преувеличения национального масштаба, запланированное в стенах МХТ, в каком духе должно было проходить? В духе официозной любви к «нашему всему»? Тогда надо было поручать его кому-то из «стариков», причем сроду не страдавших дерзостью мышления. Или, может быть, в духе подлинной любви, которая приходит к театральному человеку только с долгим личным опытом жизни в искусстве? Тогда — опять к «старикам», но более талантливым, экстравагантным и независимым. Но поскольку обратились к режиссеру Кириллу Серебренникову и драматургу Михаилу Дурненкову, можно было ждать и полной нелюбви, и тотального стеба, и вообще разрухи, вроде той, что царит нынче на подходах к МХТ в Камергерском переулке, где что-то с лета не дорыли, да так и оставили.

Если честно, «Вне системы» стройно и отнюдь не лишено любви! Ну да, ну да, закормили всех в театральных институтах отцом-основателем, вследствие чего — либо привязали насмерть, либо на всю жизнь отбили аппетит. В то время как меня, учившуюся на филологическом факультете, чаша сия (правда, частично) миновала. Оттого, видимо, не столь ревнива и пристрастна. Как, впрочем, и Дурненков с Серебренниковым, в процесс обучения которых тоже не входил долбеж этой самой «системы». Но, с другой стороны, реальная практика будет посильнее любых теорий, так что про «ничего личного» можно только в интервью трепаться. На самом же деле авторы спектакля «Вне системы» высказались очень даже лично.

Кирилл Серебренников.
Фото — Е. Цветкова.

Это следует уже из распределения «ролей». «Пьеса», скроенная из документов и писем, из записок и обрывков, представляет вместе со Станиславским Немировича и Вахтангова, Михаила Чехова и Мейерхольда, Сулержицкого и Михоэлса, Лилину и Андрееву, и даже Айседору Дункан.

В принципе, это читка, организованная в декорациях и видеоинсталляциях, с живым фортепианным сопровождением. Но, разумеется, без чопорной статики. Тексты дробятся, связанные с ними эпизоды перескакивают вперед-назад по времени их возникновения, персонажи раздваиваются и растраиваются. Немировичем предстают то драматург Михаил Угаров, то артист Константин Хабенский, то театровед Алексей Бартошевич (это отдельная песня, и об этом позже). В роли самого героя всю дорогу Анатолий Белый, зависший, как демиург, в поднебесье, в экранном изображении, но произносящий при этом не постулаты, а самые что ни на есть житейские вещи с самой демократичной интонацией.
Под финал же Станиславским оказался Олег Павлович Табаков во плоти. Текста у него было много и исключительно о хозяйственных неурядицах во вверенном ему театральном заведении. С неизбывной болью завхоза К. С.-О. П. сетовал на пыль и мусор, перебои с электричеством, беспорядок в цехах etc… No comments!

Роль Вахтангова досталась Дмитрию Чернякову, Михаила Чехова — Евгению Миронову, Сулержицкого — Виктору Рыжакову, сам же «К. С. С.» (Кирилл Семенович Серебренников) скромно заделался Мейерхольдом. Вот они уселись фронтально перед залом вместе с Немировичем, которого тут весьма колоритно исполнил Михаил Угаров, и пошла перекличка репликами. Режиссеры вели себя куда менее артистично, им лишь бы оценку точно донести, а остальное необязательно. В общем, уселись, и пошло-поехало: «обидно, что ни в грош не ставите»! (Немирович), «играю в вашем присутствии плохо» (Мейерхольд), «ничего-то К. С. уже не может» (Вахтангов), «отпустите!» (Сулержицкий). А поднебесный Константин Сергеевич, который всех заел, не спорит, говорит все о каких-то суетных, практических мелочах, которые и есть реальный театр. Почти ни слова об идее, едва наберется на чайную ложку идеалистических мечтаний, и много-много повседневной маеты.

Вот еще один Немирович — Хабенский: никак не доспорит, все возвращается и добавляет порцию, и от обиды спотыкается, как тот Епиходов. И видно, что дело к разрыву идет, и наступит скоро булгаковская «Индия» с Аристархом Платоновичем.

Ну вот, дошли и до ареста брата. От текста письма Станиславского к Ягоде и Енукидзе, от его невозможно просительной интонации, сквозь которую рвется горе горькое, сжимается-таки сердце.

Контантин Хабенский.
Фото — Е. Цветкова.

Вот и до Айседоры добрались. Обе на сцене — мудрая, терпеливая жена Лилина, отлично сыгранная Полиной Медведевой, и невесомая нимфа Дункан — Илзе Лиепа. От мещанских эпитетов, которыми рассиропившийся К. С. награждал возлюбленную танцовщицу, мутит не только супругу, но и зрителей. Ничто, как говорится, человеческое никому не чуждо. Вот прима Андреева, которую Наталья Тенякова в считанные минуты успевает смешно и точно сыграть царственной халдой, диктует свои законы. Поди с такой сладь, и где уж тут утопическая этика актерского братства!

Писатели пошли. Тоже на экране. Владимир Сорокин — Чехов, Захар Прилепин — Горький. Оба качают права, оба недовольны, только Сорокин интеллигентно, а Горький по-пролетарски, без мерехлюндий. Типажно и в точку!

Но однажды на сцене появляется Алексей Бартошевич, и в эти минуты энергичный и циничный спектакль-капустник отступает. Барт великолепен, свободен совершенно, и чудится, что сами мхатовские подмостки сообщают потомку легендарного Шверубовича свою духовную энергию. Вот его-то Немирович как раз одухотворен, умудрен горьким опытом театрального строительства, не личными обидами озабочен, а идеей, на осуществление которой готов употребить всю свою природную дипломатию.

А дальше — похороны, которым предшествуют неутешительные медицинские сводки. Кадры с прощанием у гроба. Уже упомянутый монолог Табакова, где итогом мощнейшей театральной затеи ХХ века становится лишь неутешительный подсчет хозяйственных безобразий.

Олег Табаков.
Фото — Е. Цветкова.

Кончилась фигура, кончилась идея, и осталось здание, за которым глаз да глаз. Вот только был в спектакле еще Константин Райкин, который успел сказать, как К. С. стало реально не хватать воздуха. И читались в этом не только свалившиеся на Станиславского проблемы с легкими, но удушье сталинской эпохи. А ведь и Олегу Ефремову в этих же стенах все труднее становилось дышать, и тоже не только из-за развившейся эмфиземы!

Собираясь, как сообщали в интервью К. Серебренников и М. Дурненков, представить миру «живого Станиславского», они эту задачу по-своему выполнили. И даже по-своему объяснились К. С. в любви. Нет, все же скорее не ему, а театру как субстанции, какой они ее ощущают и понимают. «Вне» этой «системы» остались, за исключением редких мгновений, и величина идеи, и мощь идеалистического заряда, и вообще сам масштаб личности и ее дела, причем, дела воплощенного, состоявшегося, пусть в муках и драмах. А в остальном, прекрасная маркиза, все правильно. Все — из сора, из прозы, рутины, обид и заблуждений, сшибок амбиций, капризов, болезней, претензий, хозяйственных хлопот. Навязла, конечно, в зубах пушкинская цитата «…он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе». Но опять, теперь вот в отношении Станиславского, точнее Пушкина все равно не скажешь.

Комментарии 14 комментариев

  1. beatrisa

    А не опасно вот так распределять, кто нынче Мейерхольд, а кто Сулер? А вдруг возомнят буквально?…

  2. Алёна Сидорина

    Согласна, лучше Пушкина не скажешь… Спасибо за статью))

  3. Наталия Каминская

    Думаю, распределять такие "роли" не опасно, тем более, что это все же не роли, а представления текстов от конкретных исторических личностей. Параллели же личности с тем, кто ее представляет, были нащупаны верно и остроумно. Другое дело,общий масштаб — тут мелковато.

  4. Варвара Пушкарская

    Наташ, хотела поделиться, но не нашла кнопки!

  5. Марина Тимашева

    В чем параллели Мити и Вахтангова? КС и Мейерхольда? Барта и Н-Д? Хабенского и Н-Д? Поняла: Райкин- еврей — Михоэлс, Илзе- балерина — Айседора. Угаров — драматург — Н-Д. Миронов — хороший актер- М. Чехов. Так, что ли? Но это же детсад какой-то, а не контекст. Про общий масштаб спорить не буду. Могу, конечно, сыграть Алперса или Амфитеатрова в случае чего:-)

  6. Елена Строгалева

    Не понимаю, почему от Дурненкова нужно было ждать тотального стеба и полной нелюбви? вообще-то, Миша вторую пьесу, связанную с именем Станиславского, пишет. Первую поставил Марат Гацалов в театре им. Станиславского. Как-то вообще трудно Дурненкова упрекнуть в тотальном стебе — это не его епархия, правда. Очень странные ожидания.

  7. Marina Dmitrevskaya

    А мне не странно. Станиславский — такая очень специальная театральная и культурная субстанция, которая с жизнью и судьбой М. Дурненкова "корреспондирует" не вполне. Природное несовпадение могло такие ожидания давать…

  8. Алексей Зензинов

    Обманутые иллюзии. Критик ждал, а ему не предоставили.

  9. Елена Строгалева

    ну а кто нас учил — приходить в театр без ожиданий? и в принципе взгляд неофита (хотя, ззная, как работает Михаил, думаю, он лучше меня и многих других про Станиславского изучил) всегда интереснее. И он не означает сразу же "плохо". Интересно. а автор, мне показалось, все пытался найти. где же споткнулись режиссер с драматургом. Вот "не верю" автору. Дождусь журнала Новый мир, прочитаю глазами пьесу и что-то пойму. К тому же, повторюсь, поэтика автора и его эволюция не дает заподозрить его в тотальном стебе изначально.

  10. Marina Dmitrevskaya

    Я такого в тексте не вычитала. Критик вправе был ожидать одного, а ему предоставили другое. И он с этим "другим" с интересом разбирается, принимая правила игры.

  11. Maria Ignatieva

    Detsad kakoi-to, a ne kontekst —otlichnaia fraza. Krady!

  12. Elena Dobryakova

    Согласно этой статьи Станиславский и Немирович-Данченко — личности неприкасаемые, как святые апостолы. Но я уверена, и тогда, в те времена, театральные разборки были не самого высокого полета, все было — и ревность, и зависть, и мелкотемье, и прочее. И наверное, это здорово — попытаться взглянуть на "святых" без подобострастия, а найти параллели со своим временем и современными личностями в театре. В этом стёб. И в этом наверняка свобода. Но надо бы посмотреть, чтобы утверждать. Просто из контекста делаю такие выводыи. Да и люди, участвующие в этом спектакле — вызывают у меня уважение и веру в нетрафаретный, оригинальный подход.

  13. Marina Dmitrevskaya

    Только мера идеализма у "тех" людей была другая — нынешнему сознанию (например,Серебренникова) по определению непонятная и чуждая.

  14. Наталия Каминская

    Не знаю, почему такой вывод: Станиславский и Немирович, дескать, неприкасаемые. Никогда так не считала и принимаю точку зрения авторов "Вне системы", которые пытались взглянуть не на иконы, а на живых людей. Но ракурс и диапазон взгляда у каждого свой. Тут права Марина Дмитревская, и именно это я имела в виду: масштаб иллюзий, обид, заблуждений и даже рутины у К.С. и Н.-Д. был иной.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.

 

 

Предыдущие записи блога