А. Сарамонович. «Тестостерон».
«Такой Театр».
Режиссер-постановщик Александр Баргман, художник Анвар Гумаров.

Заставить людей смеяться… Трудно это или легко? С одной стороны, кажется, нет ничего проще. Публика настолько готова к смеху, что почти не задумывается, есть ли тому причина. В статье Галины Юзефович «Чисто поржать» (см. «Итоги», 13.05.2013) сообщается: «Недавний опрос ВЦИОМ, посвященный культурному досугу россиян, выявил то, что, в общем, и без всяких опросов не было тайной: из всех возможных развлечений наибольшее число респондентов (20%) предпочли бы отправиться на вечер юмора». Разумеется, комедия в драматическом театре — развлечение, стоящее на лестнице эволюции на много ступеней выше, чем вечер юмора: в театр пойдет иная публика, запросы у которой более сложные и тонкие. Конечно, и этот зритель предрасположен к веселью, так что откликается на любой намек и начинает смеяться по первому же сигналу со сцены. И авторы комедий на театре должны для себя решить: идут ли они в сторону «Аншлага», Comedy Club (или, скажем, остроумных — порой! — телешоу Ивана Урганта) или все-таки пытаются заставить своих зрителей смеяться иными средствами, как-то иначе, над чем-то другим?..

Александра Баргмана и коллег по «Такому Театру» мы знаем, в том числе, как отменных мастеров комедийного жанра. Как актеры (начиная с «Черствых именин»), как драматурги, певцы и музыканты (легендарное шоу «Докопаться до истины-2»), как некоронованные короли капустников — во всех ипостасях они знают толк в комедиях. В последние годы, правда, «Такой Театр» ставит сплошь спектакли невеселые — «Иванов», «Каин», «Время и семья Конвей», «Человек случая», но чувство сценического юмора никуда не пропало. Подтверждения тому — поставленные Баргманом в «ФМД-театре» «Сказки с акцентом» и «Паника. Мужчины на грани нервного срыва».

Сцена из спектакля.
Фото — сайт театра.

Думаю, именно успех «Паники» решил повторить режиссер в новом спектакле «Такого Театра» — «Тестостерон». Современная европейская пьеса (там была финская, здесь — польская), на сцене только мужчины (там их было трое — в исполнении самого Баргмана, а также Александра Новикова и Виталия Коваленко, здесь героев семеро), а их проблемы — в основном, касающиеся отношений с женским полом, — обсуждаются живым сегодняшним языком, приправленным острыми выражениями. Событий немного, весь интерес для зрителей — в откровенных разговорах, в абсолютной узнаваемости героев и их переживаний.

На мой вкус, «Паника» М. Мюллюахо — пьеса более тонкая и интеллектуальная, чем «Тестостерон». Но покидая крошечный зал музея Достоевского, выходя на большую сцену Комиссаржевки, а значит, и на более широкую аудиторию, и материал надо было выбирать… ну, не то чтобы попроще, но более универсальный. Обсуждение фильма Альмодовара (как в «Панике») в «Тестостероне» невозможно, хотя один из героев — кинематографист (но и снимает, и смотрит он явно другое кино). В общем, средства нужны были другие. Скажем так: не офорт, а колористически насыщенная живопись.

Если юмор в финской пьесе во многом высекался из пародии на психоанализ (герои лечили нервные срывы психотерапией в домашних условиях), то в «Тестостероне» источником комизма становятся наукообразные лекции о сходстве человеческого и животного миров (среди героев — орнитолог и микробиолог), а также о том, что всему голова — как раз не голова, а… гормон, делающий мужчину мужчиной и давший название пьесе.

Сцена из спектакля.
Фото — сайт театра.

Итак, чтобы сделать современную театральную комедию, режиссер Баргман нашел подходящую пьесу (с шутками на грани, но не за гранью пошлости), пригласил верного друга Александра Лушина (он сочинил музыку и песни для живого исполнения) и, the last, but not the least, собрал команду артистов, способных… по идее, они должны быть способны на все, потому что иначе в комедии делать нечего. В проекте заняты 14 артистов. Валерий Кухарешин играет Ставроса (он как раз работает в кино) без замены, а его более молодые коллеги своих героев — в очередь. Я видела состав, в котором сыновей Ставроса, орнитолога Корнеля и юриста Яниса, исполняли соответственно Илья Носков и Иван Васильев, друга Корнеля микробиолога Червя играл Антон Мошечков, официанта Титуса — Валентин Кузнецов, молодого копирайтера Третина — Евгений Шумейко, перкуссиониста Фистаха — Илья Борисов. Поскольку действие происходит в банкетном зале после несостоявшейся по вине невесты свадьбе, то здесь есть эстрада и музыкальные инструменты — время от времени герои поют, запиливают на гитарах и оглушают громом ударных. К сожалению, звук на премьере не был выверен, поэтому большая часть текстов А. Лушина осталась неуслышанной. Отлично прозвучал только угрожающий, с оттенком мрачной тоски рефрен, несомненно, шагнувший в историю: «Сука! Гребаная сука!» Некоторые сложности возникали и с речью: не желая впасть в эстрадную репризность, проговаривая тексты на огромной скорости (чай, не Шекспир и не Островский, смаковать нечего), артисты порой не давали зрителям возможности попросту расслышать остроумную реплику и посмеяться над ней. Впрочем, может быть, для большинства зрительниц (по крайней мере, от 16 до 34 лет) до колик смехотворной кажется сама ситуация, в которой какая-то закадровая невеста бросила у алтаря героя… Ильи Носкова! Вот потеха-то! Нереально смешно…

Констатирую: зал, поначалу спокойный и даже озадаченный (особенно на первом монологе, который Кузнецов произносит по-польски), очень быстро был покорен обаянием и темпераментом Кухарешина, пластичностью и легкостью Шумейко, колким и стильным юмором от Мошечкова, напористым и бурным — от Васильева, органичностью и теплотой Кузнецова, контрастом брутальной внешности и нежной души, который демонстрировал Борисов. К концу хохот стоял оглушительный, аплодисменты не смолкали, уж извините за газетный штамп.

Четко и красиво выстроенные мизансцены, изобретательно группирующие героев вокруг двух подвижных столов, ритмически продуманная композиция с регулярными перебивками в виде пантомимических драк (выразительно решенных как театр теней, вернее — черных силуэтов, двигающихся в рапиде), великолепный свет Дениса Солнцева — все в спектакле работает на создание качественного развлекательного зрелища, не претендующего на глубины, но и не плавающего на поверхности вместе со всяким нетонущим мусором.

Сцена из спектакля.
Фото — сайт театра.

При более близком знакомстве с пьесой я выяснила, что авторы спектакля проявили свой вкус еще и в том, что недрогнувшей рукой отсекли весь третий акт. Не стали размазывать сладкую манную кашу по тарелке и на задуманный А. Сарамоновичем тотальный хэппи-энд намекнули с помощью лирической музыки и мизансцены, радующей душу каждой зрительницы. Весь спектакль мужики по-всякому склоняли женщин — предмет вожделения, ревности, страсти, злобы, обид и огорчений, даже унижений. И вдруг нежданно-негаданно они вспомнили и осознали, что главное-то все же не тестостерон, а любовь! И вот в финале герои после рискованного соревнования (не на быстроту и ловкость, а на размер яичек) так загрустили, что выход нашелся для всех один: каждый из них хватается за мобильный телефон и набирает номер — жены, подруги, любовницы. Итак, без женщин жить нельзя на свете, нет. Банально? Зато безошибочно.

Вот с этим теплым чувством покоя и умиротворенности (все в порядке, в Багдаде все спокойно, Волга впадает в Каспийское море) зрители и расходятся. Никакой паники и нервных срывов. Театральная смеховая терапия в чистом виде. Не больше, но и не меньше.

P. S. Коллеги, видевшие другой состав, расскажите: как все прошло?