2-26 августа проходит Эдинбургский Фриндж — самый масштабный из театральных фестивалей. В этом году в его программе, к сожалению, нет «Русского сезона» (фестиваль визуального и пластического театра), организованного АННОЙ БОГОДИСТ (она же бессменный менеджер театра DEREVO на протяжении девяти лет). Ровно год назад Анна стала первым в истории эдинбургского смотра продюсером, получившим почетную и желаемую для многих сотен театралов награду — Herald AngelAward. Мы предлагаем вашему вниманию интервью с Анной, сделанное АЛЕКСАНДРОЙ ДУНАЕВОЙ по следам прошлогоднего Фринджа — об особенностях эдинбургской фестивальной «кухни», фестивальных приоритетах и наградах. И с надеждой на новый «русский десант». Теперь уже через год.

Как возникла идея провести в рамках ЭдинбургскогоФринджа «Русский сезон»? Что послужило почвой для создания этого проекта?

Анна Богодист: Начнем с того, что изначально «Сезон» предполагалось делать во Франции, на Авиньонском фестивале. Это не удалось по нескольким причинам. Рынок там все еще очень закрытый и акцент делается в основном на французскую продукцию. Предоставить площадку и лучшее время нескольким российским компаниям сразу, какие бы именитые они ни были, не захотел ни один директор. После этого вопрос стоял так, что либо мы забываем обо всем, либо в очередной раз вписываемся в Эдинбург, где DEREVO, ДО-ТЕАТР и АХЕ уже хорошо знают. В свое время здесь в Эдинбурге существовала великолепная программа под названием AuroraNovaв церкви Сан-Стивенс. Это была площадка для самых разнообразных компаний визуального и физического театра. Потом AuroraNova закончилась — последний сезон прошел в 2007 году — и с тех пор, сколько мы с DEREVO ни появлялись на Фриндже, в воздухе всегда носилась мысль, что «здесь чего-то не хватает». Все хотели программу, подобную Авроре — об этом писали газеты, говорили артисты, режиссеры, продюсеры. Я поехала в Лондон и поговорила с несколькими продюсерами, которые вкусно преподнесли идею «Сезона» директорам площадок в Эдинбурге. В итоге история сложилась с площадкой Assembly — «монстрами» фестиваля, в хорошем и плохом смысле этого слова.

Название ведь не случайное?

Название обязывающее, амбициозное, но, как и в начале XX века, цель «сезонов» — познакомить с лучшим из русского театра, подчеркну, не мейнстрима, но универсального по языку и великолепного по задачам, поставленным перед группами. Я люблю балет и очень трепетно отношусь ко всему, что связано с русскими сезонами С. Дягилева, так что для меня такая заявка в названии проекта — большая ответственность. Кроме того, все компании «Сезона» русские, хотя и не обязательно находящиеся на территории РФ. Зачастую «русское», если говорить о театре, обещает отличное от других в хорошем смысле. Не использовать это было бы странно.

Анна Богодист.
Фото — Татьяна Жаковская.

У нас обычно Фриндж представляют как «неофициальную» часть какого-то большого фестиваля в противоположность официальной части, что неправильно.

Совершенно верно. В Эдинбурге это позиционируется как два фестиваля, первый — Эдинбургскоймеждународный фестиваль искусств, куда приглашаются статусные коллективы, которые представляют лучшее из оперы, музыки, театра и танца. Второй — Fringe, в котором может принять участие каждый, кому есть что сказать и кто убедит площадку предоставить ему сцену.

Фриндж— отдельный организм, иная конструкция, модель работы с театром, которая существует успешно для этого города уже более шестидесяти лет. Фестиваль первого типа, (я не говорю об уровне программы, но о структуре) можно найти почти в любом крупном городе мира. В то время как Фриндж — это действительно уникальное явление, крупнейший в мире театральный смотр и рынок. Такую конструкцию не каждый город выдержит, зато и плюсы есть —Эдинбург живет на деньги от Фринджа годами. Фриндж доказал, что может быть успешным и даже совмещать в себе коммерцию и возможность удовлетворять любой артистический, художественный, интеллектуальный вкус. Какое-то время эти аспекты были равнозначны, но в последние годы Фриндж становится все более коммерческим, что отрицательно влияет и на качество спектаклей, и на качество публики.

Также обнаружилась новая для Фринджа тенденция: чем больше ты привозишь компаний, тем меньше получаешь зрителей. Люди просто не успевают переварить тот объем информации, которыйсваливается на них через интернет, афиши, живые шоу перед спектаклем и прочие средства рекламы и пиара. К тому же имеет место нехватка средств, людиначинают более избирательно относиться к выбору шоу.

К сожалению, да, с недавнего времени он появился, что тоже свидетельствует о коммерциализации фестиваля. Это one-manshow, то есть спектакль с участием одного актера, что, естественно, экономически выгодно. Если декорации самые простые, немного света, и звука немного, то это еще более упрощает задачу. Помимо прочего это означает, что актеру нужен только один менеджер, если вообще он не сам себе менеджер, который будет всю эту историю продюсировать. То есть, получается, что экономический фактор влияет сейчас на Фриндже гораздо больше, чем художественный. Если ты делаешь достаточно хорошее шоу, способное зацепить, веселое, основанное на определенных навыках, которые не каждый может повторить,— то у тебя есть неплохой шанс «выстрелить». Народ поймает «фишку» и слух о твоем спектакле пойдет из уст в уста — это самый лучший способ заманить к себе публику.

Другой вариант — иметь громкое брендовое имя. В Англии зачастую этим путем идут известные комедианты. Их шоу раскупаются заранее процентов на пятьдесят, что не так часто случается на Фриндже. DEREVO, наверное, единственное исключение, которое меня до сих пор удивляет. Это театр не для всех, но публика находит привлекательной именно его уникальность. Я поняла, что люди выносят со спектакля далеко не все, что Антон и ребята пытаются до них донести —об этом свидетельствуют и рецензии, даже лучших изданий, таких как Scotsman и Herald. Но DEREVO здесь — это бренд.

У нас считается, что для того, чтобы завоевать Европу, надо завоевать Эдинбург. На Авиньонский Фриндж все как-то не особо ориентируются. С чем это связано?

Я думаю, здесь два определяющих момента. Эдинбургские бонусы более очевидны, чем авиньонские — это раз, и в Эдинбурге существует огромная структура, которая помогает эти бонусы и достижения компаний донести до продюсеров и публики. В Авиньоне по поводу прессы нам было сказано разными директорами площадок, что ее никто читать не будет, и что на нее при выборе шоу люди не ориентируются. То есть, система рецензий там отсутствует. Успех определяет только наша «экстраординарность», которую нужно доказывать, разгуливая по улицам в странных костюмах и делая спектакль перед спектаклем. Там нет никаких гарантий, что тебя увидит профессионал, будь то продюсер или критик, и что ты получишь хорошие отзывы и награды. Хотя должна сказать, что и в Эдинбурге влияние рецензентов начинает снижаться.

Анна Богодист и Антон Адасинский.
Фото — Анастасия Пономарева.

Нет, гонка за звездочками и рецензиями здесь, разумеется, никуда пока не делась. Компании из кожи вон лезут, чтобы обратить на себя внимание, ведь если ты приехал впервые, то скорее всего серьезные рецензенты пойдут к тебе в последнюю очередь, уже после того как посмотрят все громкое, яркое, именитое. При условии, конечно, что это не критики, целенаправленно ищущие что-то новое, странное, необычное, отличающееся. Такие исключения тоже бывают. Что до сих пор привлекает меня во Фриндже, так это то, что игра действительно стоит свеч. Фриндж реально дает дорогу тем, кто делает хороший продукт. Фестиваль во многом стал отправным пунктом для DEREVО, АХЕ, Формального театра…

За счет чего так происходит? Каковы бонусы?

В процессе подготовки и показа спектакля на самом фестивале, система бонусов ограничивается рецензиями и наградами. Рецензии, естественно, тоже бывают разные: текст какого-нибудь блога никогда не будет иметь такого же веса, как рецензия Herald, даже если звезд он ставит больше. В этом году мы столкнулись с тем, что в начале Фринджа народ шел меньше — все ждали, когда выйдет первая серьезная пресса. Для компаний это очень хорошо, но и очень опасно, потому что мы понимаем: есть эксперты, которые ведут за собой зрителя. Тебя могут в одночасье вознести на пьедестал, а могут наслать на тебя проклятье, что повлечет за собой финансовый срыв и много других неприятностей по определенной схеме. Надо отметить, что Фриндж — дорогое удовольствие, но если театр заметили, Фриндж окупает себя контрактами и гастролями.

Гастроли в основном по Великобритании?

Нет, по всему миру. Так как это самый большой в международный фестиваль и самый большой театральный рынок, то в августе сюда съезжается очень много продюсеров. Они не приезжают на весь период фестиваля. Некоторые остаются на день, другие на два, на неделю и так далее. По графику они, как правило, смотрят по пять —семь спектаклей в день. Есть система коммуникации между продюсерами, и нами, участниками, которую организует Фриндж. Продюсеры могут запросить через администрацию возможность посмотреть спектакль, и тогда мы стараемся это организовать и проконтролировать, получить обратную связь. В этом году ситуация, как мне кажется, стала лучше, чем два года назад. Если в 2010-м я еще видела здесь одни только знакомые лица, то сейчас спектр стран радует. Очень много американских продюсеров, есть Канада, Бразилия, Тайвань, Корея, Япония, Китай. Из европейских стран представлены все города Великобритании и Ирландии, основные фестивали Голландии, Германии, Франции. Никто пока лучшего места для раскрутки театра не придумал.

Какие бывают эдинбургские ангелы?

Есть целый список наград. Под некоторые ты можешь подавать заявки. К тебе придет жюри, отсмотрит спектакль и примет решение. Еще есть призы критиков. Самые серьезные —HeraldAngelAwards, которую вручает газета Herald, и FringeFirst от газеты Scotsman. Я все пытаюсь понять, кто же сильнее из этих двух изданий по своему отклику. Heraldраскупают моментально, а Scotsman лежит, но, тем не менее, Scotsman является более центровой газетой, самой «эдинбургской», а Herald издается в Глазго.

Итак, у Herald три вида призов: Ангел, Архангел и Дьявол. Дьявол — самая интересная награда. Она дается тем компаниям, у которых на Фриндже случилась какая-то катастрофа.

Логотип «Русского сезона».
Автор — Максим Исаев.

Такое бывает???

(Смеется) Здесь бывает абсолютно все. Например, сгорели костюмы, но, несмотря на это компания не прекратила выступления. Или, допустим, крыша площадки обрушилась, и театр выступает на улице. То есть, поощряется команда, которая преодолела какое-то серьезное препятствие и продолжает играть свой спектакль несмотря ни на что. По принципу showmustgoon. С Ангелами тоже не все просто: их пять, выдаются они по разным жанровым категориям два, иногда три раза за Фриндж. И задача их отметить excellence, то есть «превосходность» в том, что делает тот или иной актер или коллектив. Иногда критики Herald комментируют награду, объясняя, в чем, по их мнению, проявляется высочайшее качество шоу, и почему они считают его достойным награды. Наконец, система Архангелов. Они вручаются далеко не всегда, но если есть повод, то Herald расстается со статуэтками охотно. Награда вручается тому артисту или компании, чьи работы на протяжении нескольких лет были событиями внутри фестиваля. Допустим, если человек несколько лет подряд приезжает на Фриндж и показывает неизменно высокий уровень, то критики считают необходимым это отметить.

FringeFirst от газеты Scotsman вручается три недели подряд. Время фестиваля чуть больше, но три полные недели всегда есть. FringeFirst призван поощрять самые серьезные, качественные и достойные шоу сезона (не рассматривается комедия и эстрадный жанр), обязательно премьеру для Эдинбурга, при этом спектакль должен быть показан первый раз в мире не более, чем за два года до Фринджа, и должен содержать внутри себя ряд драматических категорий. То есть абстрактный танец, например, не подойдет. Тот, кто получает эту премию, может считать, что он счастливчик, потому что вместе с ней он автоматически получает полный зал. Есть система TotalTheatreAward. Ее вручает независимое жюри, состав которого меняется ежегодно. Вчера я как раз выясняла точный перевод названия, пытаясь сопоставить свое понимание смысла этой премии с пониманием англичан. Так вот, словоtotal они в данном случае определяют как истинность — то, что есть настоящий, истинный театр. Театр в его подлинном смысле. Мне кажется, TotalTheatreAward — это самый желанный для коллектива, самый лучший фестивальный трофей, потому что ничего не может быть прекраснее, чем признание твоей работы Театром-в-подлинном-смысле.

Помимо перечисленных наград, которые особенно важны для нас, театра dance, visual, есть еще масса наград в номинации «комедия», «сольные женские спектакли», наградаZebraAward за лучший дизайн постера (единственный приз, в котором присутствует денежное поощрение). Бонусов действительно очень много. Возможно, это предубеждение, но считается, что получение любой из наград Фринджа дорогого стоит просто потому, что быть в городе, где параллельно с тобой выступает три тысячи человек, привлечь к себе внимание, оказаться лучшим— это определенное достижение, показатель мастерства, таланта, воли. Раз ты прошел все эти испытания и получил премию, значит, должно быть, ты действительно лучший.

А твой ангел?

Для меня он был полной неожиданностью, более того, я не представляла, что такая награда вообще возможна. Насколько мне известно, нет специального приза, который отмечал бы заслуги человека, находящегося «за сценой». Но Ангелы, цитируя одного из самых опытных театральных критиков TheHerald— Мери Бреннан, даются «для того, чтобы признавать „превосходность“ работы даже behind-scenes, и это — именно тот случай». Из ее письма и последовавшего телефонного звонка следовало, что они вручают премию «директору, организатору программы „Русский сезон“ за великолепную программу», за то, что проделанная мной работа — «не менее выдающаяся и творческая, чем то, что они увидели на сцене».

Поощрение от Herald, действительно, большой успех. Они хотят, чтобы этот мини-фестиваль внутри фестиваля не прошел незамеченным и существовал дальше. А значит — моя задумка сделать «Русский сезон» ежегодным событием в Эдинбурге начала сбываться.

P. S. Накануне публикации интервью мы задали Анне вопрос, почему все-таки не сложился «Русский сезон — 2013».

Анна Богодист. В этом году список коллективов, которые хотели участвовать в фестивале, был даже больше предыдущего года. Но в отношении Fringe все упирается в финансы: нужно иметь запас денег, а никто из коллективов в России и за рубежом не получил субсидии и гранты, на которые рассчитывал. Резервных денег у этих театров нет. В итоге оставалось буквально два коллектива из всего списка. Мы бы потерялись и стали просто двумя русскими спектаклями в огромной брошюре. Никак не «сезоном». Хочется формировать программу определенного уровня, которую зритель будет узнавать и ждать, чтобы она немного изменила соотношение сил на фестивале. В идеале — хорошо бы иметь свое место — конкретную точку на карте, где ничего бы лишнего не происходило. Сейчас я продолжаю над этим работать…