«Жанна». Я. Пулинович.
Театр Наций.
Режиссер Илья Ротенберг, художник Полина Гришина.

Столичный Театр Наций, очень мощно работающий в этом сезоне, вероятно, решил взять паузу и дать публике немного отдохнуть. Ну хотя бы перед не менее мощным завершением театрального года — в мае-июне зрителей ждут премьеры режиссеров-ньюсмейкеров Константина Богомолова и Тимофея Кулябина по Рабле и Шекспиру. А до того, как мы помним, здесь публику то погружали в медитативный транс «Трех дней в аду» Дмитрия Волкострелова, то будоражили историческую память «Камнем» Филиппа Григорьяна, виртуозно развлекали «Укрощением строптивой» Романа Феодори и буквально потрясли «Гамлетом» Робера Лепажа с художественным руководителем театра Евгением Мироновым в заглавной роли.

Пьеса молодого драматурга Ярославы Пулинович «Жанна» востребована российскими театрами, пожалуй, не меньше, чем ее же «Наташина мечта». Только если Наташ играют молодые актрисы, то роль бизнес-леди Жанны Георгиевны — подарок для актрисы зрелой. Причем подарок бенефисного свойства. А мелодраматический сериальный налет привлечет публику, которая, как известно, в большей своей части состоит именно из дам бальзаковского возраста. Смотря «Жанну», можно от души всплакнуть над бедной богатой женщиной или порадоваться тому, что вот у тебя-то все нормально: пусть не возвела палат каменных, зато дома ждут законный супруг с парой детишек. В общем, материал для любого театра вполне благодатный, хотя и без особых открытий.

И. Дапкунайте (Жанна), А. Новин (Андрей).
Фото — А. Иванишин.

На постановку «Жанны» Театр Наций пригласил молодого режиссера Илью Ротенберга, тот и представил зрелище, вполне адекватное пьесе. Попытался рассказать историю, не прибегая к каким-либо ярким постановочным приемам и не делая далеко идущих выводов. Хотя финал, как говорят, был переписан драматургом именно для этого спектакля. И это историю не только не испортило, но, наоборот, избавило от финального мелодраматического умиления. Битая жизнью Жанна Георгиевна решает не просто дать приют в своем доме беглому любовнику Андрею с юной пассией, родившей ребенка, но цинично этого ребенка отобрать, купив себе то, что естественным путем не сложилось, — материнство.

Молодой сценограф Полина Гришина сочинила стильное и многофункциональное пространство, которое по знаменитому принципу «два в одном» объединяет хайтековское гнездышко Жанны и убогое съемное пристанище Андрея —Александра Новина и Кати — Надежды Лумповой. На переднем плане — стильная роскошь, на заднем — нищета с банками соленых огурцов под столом. Иногда между этими пространствами опускается экран-занавес, словно бы разграничивая эти миры в сознании Жанны. Здесь вообще часто одно трансформируется в другое. Только что было роскошное ложе, но стоит убрать постельное белье — и все обернется черным надгробным памятником умершему «под забором» отцу Жанны.

И. Дапкунайте (Жанна), А. Фомин (Виталий Аркадьевич).
Фото — А. Иванишин.

Ну а дальше стоит сказать главное. Роль Жанны в этом спектакле играет кинозвезда Ингеборга Дапкунайте. Свои силы на сцене она уже пробовала, например, в быстро исчезнувшем с театральной карты Москвы «Политеатре», но все больше в поэтическом ключе. Большая драматическая роль досталась ей впервые, и театральная дебютантка справилась с ней достойно. Хрупкой женщине без возраста здесь подвластны любые психологические мотивы и их весьма четкое исполнение, причем не только техническое, но и вполне чувственно-эмоциональное. Жанна — Дапкунайте может на время забыть о своей бизнес-силе и пойти едва ли не на унижение, дабы удержать молодого любовника, — хоть голову ему вымыть, хоть ноги пемзой потереть в ванне с лепестками роз. Но стоит ему объявить о своем уходе к молодой беременной подруге, тут же словно переключатель срабатывает: интонации из нежных и просительных становятся жесткими, почти железными, да и последующие поступки нельзя счесть гуманными — неверный любовник летит со всех постов без рекомендаций.

Интереснее всего наблюдать за актрисой, когда она просто сидит за столом и молчит, выслушивая откровения тех, кто случайно оказался рядом. Вроде любовника на замену, случайного Виталия Аркадьевича — Андрея Фомина. Тот и водочки выпил, и зажигательный танец под незабвенное «Еще не вечер» Лаймы Вайкуле они дуэтом исполнили, и на постель прилегли, а он то и дело показывает фото маленькой дочки, вместо того чтобы «делом заняться». Жанна — Дапкунайте и сама в эти минуты похожа на маленькую девочку, которая не в состоянии понять: ну что еще нужно этим мужчинам? Вот она я — красивая, богатая и не старая еще, бери и люби! Ан нет, любовь здесь явно не является действующим лицом.

И. Дапкунайте (Жанна).
Фото — А. Иванишин.

А сцена на кладбище, на могиле отца, пожалуй, стала самой эмоциональной в спектакле. Выжившая и ставшая сильной дочь вместе с роскошным букетом цветов бросает на эту могилу и свои проклятия, обиды, так и не прощенные до сих пор. А как иначе? Жизнь научила идти напролом, сшибая все и всех на своем пути, и тут уж не до того, чтобы помнить о том, что ты — женщина, нуждающаяся в защите. Нет ее и не будет, и виноватых тоже нет… Но обо всем этом можно рассказать лишь мальчику по вызову — страстно и темпераментно, забывая о том, кто перед тобой, и что ему нет до тебя ровно никакого дела.

У Жанны — Дапкунайте прямая спина и привычная уверенность в себе. Но все это совсем не скрывает детской ранимости души и вечного желания счастья. Правда, маленькая деталь: этого счастья она будет добиваться любой ценой, как и принято в суровом российском бизнесе. Дапкунайте при этом отнюдь не играет сериальную злодейку, привыкшую идти по головам, а то и сносить эти головы без лишних сожалений. Ее Жанна здесь — синоним вечного женского одиночества, не покидающего и при обилии материальных благ. Именно поэтому зрительницы, теребя носовые платочки, утирают ими вполне искренние слезы. Наверное, этого тоже немало для спектакля, который обращен не столько к разуму, сколько к эмоциям. А за достижениями в области театральных поисков и находок на этот раз стоит пойти в другое место.