Мюзикл «Крысолов».
Проект «Театральный дом» на Новой сцене Александринского театра.
Режиссер Дмитрий Крестьянкин.

Спектакль «Крысолов» — первый мюзикл от команды проекта «Театральный дом» совместно с фондом «Подари мне крылья». Как и «Одиссея 2К19» и «20Илиада20», новый проект «Театрального дома» рассчитан на социальную адаптацию воспитанников детских домов и приютов Санкт-Петербурга. Но в «Крысолове» участвуют еще и друзья ребят из детских домов, подростки, попавшие в трудную жизненную ситуацию, актеры, друзья и знакомые профессиональных артистов. Получилась такая коллаборативная история. Режиссер в программке не указан, но играющий на гитаре у задника Дмитрий Крестьянкин явно не только гитарист и участник проекта.

Сцена из спектакля.
Фото — Анна Назарова.

Коллектив здесь — главное действующее лицо. Тексты песен и музыка придумывались вместе, все рождалось ассоциативным путем из совместных обсуждений и «приносов» всех участников. От этого музыкальный ряд пестрит разными жанрами современных ритмов, апеллирует к Монеточке и замысловатому рэпчику, к более тяжелым роковым и техно-включениям. Но получается не сумбур, а достаточно сложное произведение, где музыкальный ряд с тяжелыми гитарными рифами совмещен с синти-попом. В этом музыкальном котле отчетливо звучит текстовая история, построенная на соединении кусков документальных откровений участников, поэмы Цветаевой, пересказа средневековой легенды, собственных размышлений и ответов на вопрос «а кто или что является Крысоловом для тебя?».

Но к этому финальному вопросу надо еще подойти, а пока в начале мы видим у задника сцену с музыкальными инструментами. За ней высится каркас средневековой стены с окном-витражом. Оно горит яркими красками в почти готической темноте. С началом мелодии за витражом идет снег, потом картинка сменяется на струи дождя. Там, за окном явно идет своя насыщенная жизнь, природа вторит действию на сцене. Ребята танцуют и рассуждают о том, что либретто — это один большой спойлер, но только в плане сюжета, а сюжет не важен. Они выходят по двое, трое, по одному к микрофону, поют или прочитывают что-то и опять танцуют, встряхивая ритмом действие. Иногда это похоже не средневековый хорал, и могло быть многоголосие, но чаще всего кто-то солирует. На костюмах горят светодиодные линии. Ритм пульсирует, город отзывается.

Сцена из спектакля.
Фото — Анна Назарова.

Город и существование в нем подростка, его поиски такого же, как он, или другого. «Город слушает, город молчит». Текст Цветаевой про город Гаммельн прочитывается фоном, становится еще одной музыкальной рифмой. Собственно, история о Гаммельне, который Крысолов избавил от крыс, но бургомистр ему не заплатил, и тогда Крысолов увел из города всех детей, служит предостережением для нас, взрослых. Вот подростки, и у каждого из них свой Крысолов. Этот персонаж появляется на сцене в маске с длинным носом и горящими неоновым светом то ли волосами, то ли электрическими кабелями. Маска Хищника из американского фильма, театральная маска Скарамуша, просто забрало, скрывающее лицо, — не столь важно. Важно, что этот персонаж, олицетворяющий вначале угрозу, опасность, оказывается одним из подростков. Но кто же тот, кто уведет из города детей, лишит его будущего? А крысы — что о них, кто они в этом городе подростков: домашние питомцы, безвинные жертвы человеческого произвола или безразличия людей?

Рифма с подростками, которых иногда боятся, иногда стараются не замечать или загоняют в строгие рамки, возможно, не самая приятная, но и она есть. Есть сочувствие: подростков можно понять. Подростки в своих размышлениях выяснят, что они так же разрушают мечты своих друзей, как и взрослые. Они говорят про любовь, нежность и невыполненные обещания. «Только не обмани», — поют они как молитву. Город всплывает в тексте много раз, как место, что подавляет волю, ограничивает человека, служит клеткой. Город, в котором надо говорить только шепотом, нельзя собираться группами, запрещено выражать свои мысли. Но они могут противостоять городу, потому что они вместе: «Эй, братишка, что ты раскис, ты, братишка, не один. Кто ты, кто я». Тексты простые и доходчивые. Песни сменяются речитативом: город избавили от крыс — всеобщий праздник. Ритм ликующей песни сбивается. Финал? Нет.

Сцена из спектакля.
Фото — Анна Назарова.

Завывает ветер. Мысли одинокого человека. Дневниковые записи. Сюжет проявляется тут в ответвлениях, в размышлениях вокруг, в сопутствующих мыслях. Да, сюжет не главное, как ребята и сказали вначале. Структура мюзикла здесь преломляется в ответвлениях, рассыпается, как свет в витражном окне. Не за сюжетом мы следим, не за тем, как исполняют, а за тем, какую новую тему принесут в спектакль. О чем захотят поговорить под свист ветра. Все забыли про Крысолова, а он тут, в своей огромной маске. Собирает детей под свои знамена. Кто для тебя «крысолов»? Любовь. Вера. Творчество. Мечты. Выживание в этом мире. «А за чьей дудочкой идете вы?» — спрашивают они в зал. Подростков на сцене сменяют три профессиональных актера, участвующих в спектакле, и теперь они отвечают на вопрос. А может, и правильно уйти за Крысоловом? Время идет, и все равно проигрываешь. «Детей уводит не крысолов, они уходят сами по себе. Дети уходят, и когда-то ушедшим был ты. Крысолов — жизнь. Каждый идет, дороги не знает».

Мюзикл «Крысолов» получился как предчувствие взросления, и каждый пытается понять, за чем идет он, кто его Крысолов.