«Голубая комната». Д. Хэйр.
Театр «Сцена-Молот» (Пермский академический Театр-Театр).
Режиссер Алессандра Джунтини, художник Екатерина Никитина.

Плох тот эскиз, который не мечтает стать полноценным спектаклем. В новом сезоне афишу «Сцены-Молот» пополнил спектакль Алессандры Джунтини «Голубая комната», который является результатом режиссерской лаборатории 2013 года, прошедшей на фестивале «Пространство режиссуры». (Надо ли повторять, что лабораторное движение сегодня — важная составляющая театрального процесса, в особенности провинциального, и, живя под лозунгом «Театр нашего времени», «Сцена-Молот» ежегодно проводит лаборатории молодой режиссуры.)

Молодой режиссер Джунтини — постоянный участник всевозможных театральных лабораторий, «Голубая комната» — не первая ее постановка, выросшая из эскиза. Один из последних спектаклей Джунтини — «Тирамису» — возник в ростовском Молодежном театре благодаря лаборатории «Театральный спринт» и был представлен в этом году на фестивале «Реальный театр». Теперь главный режиссер Театра-Театра может гордиться и «домашней» постановкой, ведь на пермской сцене появился свой «десерт» — именно так назвала новоиспеченный спектакль сама Алессандра Джунтини. Устами режиссера глаголет истина. «Десерт — плоды и сласти, подаваемые после трапезы; заедки» — читаем в словаре. Спектакль Джунтини — очередное сладкое блюдо, предназначенное лишь «для получения приятных вкусовых ощущений» и только.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Гущин.

Пермские СМИ сразу же окрестили новую постановку «Сцены-Молот» «самой сексуальной премьерой сезона». Впрочем, такая репутация у пьесы Дэвида Хэйра, которая является лишь несколько адаптированной версией «Любовного хоровода» Артура Шницлера, сформировалась давно. И та и другая пьесы в свое время были обвинены в порнографии и запрещены к постановке, но обе, тем не менее, имеют свою судьбу не только на сцене, но и в кино. Впервые «Голубую комнату» увидели в 1998 году на Вест-Энде в театре «Донмар Уэйрхаус». Лондонский спектакль, в котором дебютировала как театральная актриса Николь Кидман, стал тогда настоящей сенсацией и за свою откровенность был назван критикой «театральной виагрой».

Вкупе с местными СМИ возбудить интерес и возвестить зрителям о том, что им предлагают вкусить «запретный плод», была призвана афиша пермского спектакля. На ней разместили один из самых популярных и узнаваемых сюжетов в живописи — искушение Адама и Евы. Позаимствовав картину Лукаса Кранаха, театр внес в изображение свои коррективы. Запретный плод, то бишь яблоко в руках Адама, выкрасили в ярко-розовый — фирменный цвет «Сцены-Молот». А нагое тело Евы прикрыли мужским журналом схожего названия «Molot» с полуобнаженной моделью на обложке и нескромными заголовками на итальянском языке, как то: «Секс сближает? Правила любви без обязательств», «Стать чувственным, открываем секреты», «10 правил быть в тонусе в постели» и т. д.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Гущин.

Сексуальные отношения мужчины и женщины — та тема, которая в последнее время волнует Алессандру Джунтини. В ростовском «Тирамису» только и делают, что пересчитывают оргазмы. Но если там о сексе лишь говорят, то в «Голубой комнате» им занимаются. Половая связь становится кульминацией каждого из десяти эпизодов пьесы. В коротких, динамично меняющихся сценах, перед нами предстают десять типажей разных социальных слоев, которые по очереди, случайно и неслучайно, встречаются и, поддаваясь мимолетному влечению, отдаются друг другу. И так по кругу, пока он не замыкается на первом и последнем герое. Не обошлось в спектакле Джунтини и без нетрадиционной любви: роль Драматурга, который в пьесе крутит интрижку сначала с Моделью, а потом с Актрисой, досталась Наталье Макаровой, что повлекло за собой трансформацию сцен в истории бисексуальных отношений.

При всей фривольности сюжета спектакль Джунтини почти лишен натурализма. Предаваясь нахлынувшим чувствам, герои выплескивают свою страсть, в основном, через танцы, в связи с чем в спектакле возникает очень много музыкальных вставок. В некоторых же сценах секс настолько условен, что о произошедшем половом акте узнаешь только из уст героев. Драматургу, например, стоит лишь вдохновенно высказаться, демонстрируя свой «гигантский лексический запас», и вот он — блаженный оргазм.

Лаконична сценография. В пустом пространстве сцены расставлены лишь деревянные ящики. Началом каждой новой истории сексуальных отношений становится «вскрытие» одного из них. Открытые один за другим ящики предстают целой галереей «современного искусства»: писсуар с подписью Дюшана «R. Mutt», наручники из секс-шопа, неваляшка, разобранный на части женский манекен, икона «Непорочное сердце Девы Марии», украшенная новогодней гирляндой, и т. д. Но все десять инсталляций, скрытых в ящиках, вызывают лишь эффект неожиданности у зрителей, никак не обогащая режиссерский сюжет.

Надо заметить, что в каком бы театре ни работала Джунтини, ей всегда везет на актеров. В своих эскизах и спектаклях она делает очень точные распределения ролей. В «Голубой комнате» занята лучшая часть пермской труппы. Поэтому даже при проскальзывающей порой режиссерской безынициативности актеры умело используют предоставленную им свободу, импровизируют, вставляют злободневные шутки, которые зрители воспринимают с восторгом.

«Это любовь!» — сообщают перед началом спектакля каждому зрителю, входящему в зал, и протягивают знаменитую жвачку «Love is…», внутри которой можно найти вкладыш с картинкой и коротким изречением, что такое любовь. Обратившись к пьесе «Голубая комната», Алессандра Джунтини пытается понять, существует ли настоящая любовь между мужчиной и женщиной (вариант: женщиной и женщиной). Однако все стремления режиссера обогатить легкомысленный и в то же время рискованный текст серьезным смыслом не делают спектакль ни пищей для насыщения, ни пищей для размышления. Нам подают только сладкое, а одним десертом сыт не будешь.