«Ноев ковчег». Б. Бриттен.
Санкт-Петербургский государственный детский музыкальный театр «Зазеркалье».
Режиссер-постановщик Александр Петров, музыкальный руководитель и дирижер Аркадий Штейнлухт, художник-постановщик Наталья Клемина.

Тринадцатый «Арлекин» открылся премьерой театра «Зазеркалье», показанной вне конкурса, — «Ноевым ковчегом» Бенджамина Бриттена, детской оперой в одном действии по Честерскому мираклю XVI века. Опус Бриттена, написанный композитором в 1957 году и предназначенный им для исполнения в церкви, а вовсе не на театральных подмостках, не впервые появляется в репертуаре «Зазеркалья». Та же команда постановщиков, но под руководством маэстро Павла Бубельникова уже ставила 50-минутный шедевр Бриттена в 1993 году (если не ошибаюсь, спектакль тогда был представлен на фестивале «Английская музыка в Санкт-Петербурге», приуроченном к 80-летию Бриттена).

Возвращение театра к «Ноеву ковчегу» показательно. «Ноев ковчег» Бриттена — отличный образец очень хорошего музыкального театра для детей, а если шире, то оперы, с которой может начинаться знакомство неофита любого возраста с академической музыкой или музыкальным театром. Опера написана остроумно, без занудства, но о важном (в основе либретто все-таки один из базовых сюжетов христианской культуры). Простыми средствами, но виртуозно и без скидок на неподготовленного слушателя. С учетом ограниченных возможностей исполнителей-любителей, без сюсюканья и не свысока. Бриттен сочинил оперу для профессиональных певцов — трех взрослых исполнителей (в спектакле эти партии исполняли: Ной — Андрей Конюх, жена Ноя — Наталья Боева, Голос Бога — Андрей Толшин), музыкантов (камерный оркестр) и для любителей — солистов-детей (сыновья Ноя и их жены, подружки жены Ноя), детского хора (на спектакле, что видела я, хору детской музыкально-театральной студии театра «Зазеркалье» не хватало стройности) и детского оркестра. По части задействованных музыкальных инструментов партитура невероятно изобретательна — группе перкуссий композитором предписано использовать разнообразный подручный материал, вплоть до наждачной бумаги.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В кульминационные моменты, когда Ною кажется, что еще чуть-чуть, и они все погибнут, как благодарность Богу за чудесное спасение звучат хоралы, к исполнению которых по замыслу композитора и законам жанра (все-таки миракль) приглашают и слушателей. Перед спектаклем зрителей предуведомляют об этом, ноты и тексты хоралов на английском есть в программках и выводятся на два экрана. Однако, чтобы по-настоящему подключить неподготовленную публику к исполнению, наверное, стоило бы перевести тексты на русский язык. Глядишь, тогда к пению мог бы присоединиться весь зал, а не только часть более взрослой публики, читающей с листа и ноты, и текст на английском.

Бриттен написал оперу с очень прозрачной, ясной структурой, которая может служить и служит увлекательным, нескучным пособием по жанру оперы как таковой, знакомя слушателей с важнейшими элементами формы: арией, хорами, темой, лейтмотивом, лейттембром.

Александр Петров, следуя за композитором, создал минималистичными средствами спектакль, который может быть кратким путеводителем по тому, что такое спектакль, как рождается театр.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

На маленькой сцене «Зазеркалья» выстроена лаконичная декорация: сцена на сцене, деревянный помост, чуть под углом к залу, который потом превратится в ковчег. На авансцене по бокам рассажены камерные детские ансамбли — блок-флейты и струнные. Ковчег, на манер конструктора, из деталей собирают всем миром, бережно передавая эти самые детали из рук в руки Ною. Потом к собранному маленькому суденышку приставляют крошечный парус, а над деревянным помостом поднимают во всю небольшую высоту зеркала сцены парус побольше — и вот уже это не помост вовсе, а корабль. Море изображают полотнища синей ткани. Когда звучит Голос Бога, то с колосников спускается земной шар, зажигаются электрические звезды на заднике, как в вертепе. Живность, что устремляется на ковчег, обозначают фигуры зверей и птиц в руках детей. В общем, наивный и незамысловатый набор выразительных средств, который, впрочем, вполне соответствует духу музыки. В этой простоте скрыто важное и подкупающее достоинство и оперы, и спектакля.

Опера Бриттена — отличный пример настоящего театра, обращенного к детям, увлекательного и просвещающего, то есть того театра, которым и занимается уже 13 лет фестиваль «Арлекин».

Остается сожалеть, что не поставлены и не исполнены в Петербурге два других опуса Бриттена-просветителя — музыкальный спектакль «Давайте ставить оперу» и «Путеводитель по оркестру для юношества».