«Апрель».
Театр ЦЕХЪ.
Режиссер Кирилл Люкевич, художник Саша Конакова.

«Апрель» — уличный спектакль. Его восприятие завязано на чистом драйве, который будит в нас спящего зверя свободы и зовет танцевать. Сквозь слепящие выстрелы экранов смартфонов, поверх грязного гитарного звука, через сладкое ощущение приближающейся ночи, которая подарит нам вечность звезд и наполнит нас электрическими огнями надежды. Туда, где «музыка волн, музыка ветра».

Сцена из спектакля.
Фото — Мария Большакова.

Так планировался этот спектакль-концерт. Планировался, но, увы, не состоялся, потому что создатели были вынуждены перенести его в помещение из-за запрета городскими властями проведения мероприятий на открытом воздухе. Безусловно, это вынужденная мера, и все обязательно случится в другой раз, а пока нам остается только надеяться на свое воображение, которое уже не в первый раз спасало нас в эту пандемию. Просто представим себе, что вместо питерского двора, в котором, скажем, снималось видео песни «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра», мы переехали в квартиру Юрия Каспаряна, где снимался клип на песню «Троллейбус», который начинается как раз с кадра, где Виктор Цой смотрит на улицу из окна. Вот и мы посмотрели на улицу и вошли в зал…

…где стоял автомобиль «Жигули» с номерами 62-90 ЦОЙ, который сразу же срифмовался с только что вышедшим фильмом Алексея Учителя о водителе автобуса, участвовавшего в смертельном ДТП на 35-м километре шоссе Слока — Талси. Разница лишь в том, что у маститого кинорежиссера фронтмен группы «Кино» мертв и появляется на экране только в качестве документально заснятых кадров, а в спектакле Кирилла Люкевича он словно весь спектакль стоит у портала сцены, подперев его своим плечом, и тихо прячет улыбку в поднятый воротник черной куртки, глядя на происходящее. И это его незримое присутствие ощущается с первых минут, когда из советского проржавевшего автомобиля неожиданно вываливаются на сцену семеро участников спектакля (Геннадий Блинов, Никита Касьяненко, Ниеле Мейлуте, Михаил Николаев, Анна Петросян, Иван Решетняк, Михаил Шеломенцев) и под песню «Мы хотим танцевать» скупыми цоевскими движениями иллюстрируют слова про то, что «мы будем делать все, что мы захотим, пока вы не угробили весь этот мир». Все это звучит как давно забытый пароль из прошлого века, и в воздухе постепенно начинает накапливаться электричество. То самое, что заставляет чаще биться сердце и искрить оголенные провода души.

Сцена из спектакля.
Фото — Мария Большакова.

«Апрель» совсем лишен четвертой стены. Общение со зрителем идет постоянно: то «кидаются» вопросы в зал, то идет бойкий аукцион футболки с принтом-афишей спектакля, то приглашаются на танец зрительницы, а постоянно звучащим песням все просто подпевают, раскачиваясь в такт. Нормальная такая тусовка, напоминающая обычный дворовый концертный движ.

К каждой исполняемой песне сочинена «личная» история, которая и связывает Цоя с нами сегодняшними, живущими на «Ветрах» и колесящими на троллейбусах в поисках «звезды по имени Солнце». Все наговоренное артистами за время репетиций грамотно обработано, дописано и сюжетно скомпоновано (драматурги Настасья Федорова и Виктор Медведчук) в единый текст, в новую городскую мифологию, которая рисует нам не стадионного певца с ярко выраженной харизмой, а простого парня с нашего двора, что сочинял свои песни, живя в этом городе, ходя по этим улицам и глядя из окна дома напротив. И здесь для меня заключается главный парадокс спектакля: конечно же, у каждого из нас есть своя «история» про Цоя, но рассказанные вместе, они неожиданно оказываются значительно ближе к реальному портрету «последнего героя», чем, скажем, все то же вымученное и искусственное кино Алексея Учителя «Цой». Фанаты, показанные у известного кинорежиссера, и артисты, поющие на сцене ЦЕХЪ цоевские песни, — это две разные планеты одной вселенной. Просто на одной жизни нет, а на другой есть. И выбирать вторую более естественно.

Сцена из спектакля.
Фото — Мария Большакова.

Есть и другие неприметно расставленные маячки, по которым считывается тончайшая ирония, чувствуется в ней характерная цоевская хитреца в уголках глаз. И это главное удивление от спектакля. Когда мне говорят со сцены, что Виктор Цой сам считал, что пишет никакой не рок, а очень даже поп-музыку, я соглашаюсь: так оно и есть. Но в антракте, покупая кофе за 9 рублей на импровизированном лотке, устроенном тут же на сцене, я вдруг слышу, как ди-джей крутит поп-хиты немецкой группы Dschinghis Khan, дуэта Modern Talking и итальянского трио Ricchi e Poveri. И я понимаю, как серьезно здесь играют со смыслами, как ненавязчиво объясняют, что поп-музыка поп-музыке рознь. Что любовь — это не только книжное чувство, но и настоящий поцелуй, а жизнь, казавшаяся всегда вечным движением по трассе, на самом деле может быть простым «сном лет». И такими перевертышами наполнен весь спектакль, будь то проиллюстрированная картонной анимацией «Восьмиклассница» (привет Кириллу Серебренникову и его «Лету») или неожиданно лиричное прочтение песни «На кухне». И все это сыграно без лобовых метафор или навязшего в зубах пафоса откровений, практически незаметно, но так удивительно точно и доходчиво.

«Апрель» — очень умный уличный спектакль, а улица не терпит фальши, как и песни Цоя. Его архаическая мифология, романтически существующая между белым и черным, жизнью и смертью, любовью и нелюбовью, точно попадает в нерв сегодняшнего времени, чутко реагируя на любое инородное присутствие или действие. Она по-прежнему делит мир на своих и чужих. Свои — это те, кто «знает теперь этот танец», чужие — кто не чувствует призыва в финальной «Группе крови», где «высокая в небе звезда зовет меня в путь»…

Сцена из спектакля.
Фото — Мария Большакова.

…и автомобиль «Жигули» трогается с места, бодро подталкиваемый всеми участниками, уезжает в ночь, оставляя нас с ощущением только что свершившегося локального взрыва сверхновой. Цой жив! Так написано на жестяной бочке, к которой приставлена заряженная электричеством сыгранного спектакля гитара. И в этом уже никто не сомневается.